Любовная соната - Бэлоу Мэри. Страница 11

Она стала гадать, кто эта молодая леди, и была встревожена тем, каким острым был испытанный ею укол ревности. Она ведь на самом деле ничего не знала про жизнь Джеральда. Она до сих пор не была твердо уверена даже в том, что у него нет жены, хотя предполагала, что нет – судя по тому, что он мог проводить с ней так много времени. Если только его жена не жила в деревне.

А не могла ли эта юная леди оказаться его женой? Или его нареченной? Или, возможно, он за ней ухаживает, собираясь сделать предложение? Не исключено, что он собирался найти себе жену.

Присцилла очень сожалела о том, что увидела их вместе. И еще она сожалела о том, что пошла гулять в парк.

Он говорил, что не стыдится ее. Но конечно, он не мог реагировать на ее присутствие, находясь в обществе респектабельной юной леди – леди, которой никогда не приходилось торговать собой, чтобы не умереть с голоду.

Присцилла заставила себя не думать об этом. Ей несвойственно было жалеть себя. Она выжила – и даже очень неплохо устроилась. У нее не было особых причин жаловаться.

Но солнечный день почему-то потускнел.

Даже вечером ярость Джеральда не остыла. Неделя показалась ему бесконечной. Проснувшись утром, он с унынием вспомнил о тех делах, которые были запланированы на дневное время, но немного утешился при мысли, что этим вечером сможет навестить Присс, а потом видеть ее хоть каждый вечер в течение месяца без всяких помех.

Он ожидал этого дня без особой радости. Накануне вечером он побывал на балу – на одном из обязательных событий светского сезона, где он считал необходимым показаться. И не успел он спрятаться в ломберной и обеспечить себе относительно приятный вечер, как встретил старого знакомого отца, за локоть которого цеплялась полная надежд дочь.

Он пригласил дочь танцевать и обнаружил, что его каким-то образом побудили пригласить ее покататься в экипаже на следующий день. Он давно убедился в том, что именно в этом и заключалась проблема со всеми женщинами. Они умели обманом вовлечь человека в такие действия, которые тот вовсе не собирался делать, и потом только гадал, как это могло случиться.

Он не любил катать юных леди. Была слишком велика опасность того, что их уловки заставят его дать еще какие-то обязательства.

Мисс Мейджорс цеплялась за его руку и взволнованным голоском поверяла ему всяческие тайны относительно шляпок, перьев и вееров. Он знал, что вывез ее слишком рано, и очень об этом сожалел. Если бы он выбрал более популярное время, то им пришлось бы то и дело останавливаться из-за скопления экипажей, и тогда можно было бы разговаривать со множеством других людей.

Он сосредоточился на их разговоре, не позволяя своим мыслям перенестись на ближайший вечер. Ему не хотелось, чтобы его вынудили сказать нечто необдуманное. Девица постоянно намекала на то, как ей хочется как-нибудь вечером пойти в Воксхолл-Гарденз. Он изо всех сил старался избежать ловушки.

А потом, посмотрев вперед и заметив потаскушку, флиртующую с двумя верховыми франтами, и досадуя на то, что сопровождает юную леди, которой не следует наблюдать подобные сцены, он вдруг понял, что та девица – Присс и что, заметив его, она пошла дальше, стараясь казаться невинной, словно девушка. Он побелел от ярости.

– По-моему, этой леди не следовало идти одной, правда? – прошептала мисс Мейджорс. – Папенька не отпускает меня гулять одну. Но может быть, она не леди? Как вы думаете, сэр Джеральд, это может быть так? Как это было бы возмутительно!

Он пробормотал нечто невнятно-успокаивающее, но внутренне весь кипел.

Когда настал вечер, он все еще пребывал в ярости. Он сидел дома один, вместо того чтобы пойти обедать в клуб, как собирался сначала. И все закончилось тем, что он съел слишком мало, а выпил чересчур много. И он отправился в дом своей содержанки с опозданием.

– Джеральд! – воскликнула она, когда он вошел в гостиную без предупреждения. Она встала с кресла и протянула ему руки. – Как приятно снова тебя видеть!

– Да уж, приятно! – огрызнулся он. – Сколько уже прошло? Посмотрим. – Он прижал палец к подбородку и устремил взгляд в потолок. – Кажется, часов шесть уже прошло?

– А, это! – Она вспыхнула. – Они просто глупо шутили, Джеральд. На самом деле они меня не обижали.

Она опустила руки: стало ясно, что он не собирается к ним прикасаться.

– Мне очень жаль, что я появился так не вовремя, – сказал он. – Я помешал тебе развлекаться, Присс.

– Помешал мне?.. Я их не поощряла!

– Да неужели? – изумился он. – Когда ты надела такое красивое платье и нарядную шляпку и шла по парку совсем одна? Ты могла бы просто повесить себе на шею плакат с объявлением, что тебя можно нанять за деньги, Присс!

– Неужели женщина, которая вышла гулять одна, обязательно считается торгующей собой? День стоял чудесный, Джеральд, и мне захотелось подставить лицо солнцу и насладиться красотами природы. И я не виновата, что там оказались джентльмены, которые недостойны называться джентльменами. Это они виноваты, а не я, хотя они все-таки поехали дальше, когда убедились, что меня не интересуют их предложения.

– У тебя ведь есть горничная, кажется? – спросил он, в свою очередь. – Почему ты не взяла ее с собой?

– Мне уже двадцать три года, – ответила Присс. – Я способна сама о себе заботиться. Если бы со мной была Мириам, мне пришлось бы с ней разговаривать. Иногда мне хочется побыть наедине со своими мыслями. Иногда я предпочитаю быть свободной. Я поставила тебя в неловкое положение?

– В дьявольски неловкое положение, – подтвердил он. – Что я должен был бы сделать, если бы они тебя обижали, Присс? Выпрыгнуть из ландо и наброситься на них с кулаками?

Бросая на нее гневные взгляды, он заметил, что с ее лица исчез обычный румянец, губы были крепко сжаты.

– Я не ожидала бы никакой помощи, – ответила она. – Я сама смогла бы о себе позаботиться.

– Надо полагать, что лишний раз с кем-то совокупиться для тебя не проблема, – бросил он.

Ему сразу же стало неловко. Он был безумно зол на нее и считал, что вполне обоснованно, но он всегда гордился тем, что является джентльменом. Ему показалось, что она собирается дать ему пощечину, но не стал пытаться защититься. Однако она просто резко отвернулась и поспешно вышла из комнаты – не в их общую спальню.

Он сел в одно из кресел и уронил голову на руки. Дьявольщина, он еще никогда в жизни не был настолько зол! И вся правота была на его стороне! Но как это похоже на женщину: обратить все против него так, чтобы казалось, что именно он – виновная стороны.

Казалось?! То, что он ей сказал, – это было по меньшей мере вульгарно. А еще такие слова не могли не ранить. Он не собирался делать ей больно!

Он сжал кулак и ударил по подлокотнику кресла, а потом стремительно встал. Проклятие! Он с самого начала знал, что поступает неправильно. Ему не следовало брать ее – или кого бы то ни было – на содержание. Ему следовало предвидеть, что, как только он возьмет на себя ответственность за женщину, его жизнь безнадежно запутается. Ему следовало оставить ее на старом месте – и путь бы о ней беспокоилась Кит. Кит не стала бы терпеть, чтобы ее девицы бродили, где им вздумается. По крайней мере так ему рассказывали.

Он уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, как вдруг остановился и задумался. Он сказал ей, что этот дом принадлежит ей. А она не приглашала его наверх.

Проклятие!

– Прендергаст! – взревел он.

Лакей появился из нижних помещений дома.

– Поднимись наверх, – приказал сэр Джеральд, – или отправь одну из горничных, чтобы Присси попросили спуститься вниз, когда она сможет, и зайти ко мне в гостиную.

– Да, сэр, – ответил лакей, снова поворачиваясь к помещению прислуги. – Я отправлю Мириам, сэр.

Мириам была горничной, которую Присс наняла сама.

Джеральд расхаживал по гостиной взад и вперед больше получаса, прежде чем его пожелание было исполнено. Присс перешагнула через порог и молча остановилась, глядя прямо на него. Он прекратил свои метания.