Демон страсти (Высокий,темный и голодный) - Сэндс Линси. Страница 31

Ошеломленный этой мыслью, Бастьен прервал поцелуй и, чуть отстранившись от Терри, взглянул на стеклянную дверь «Хилтона». За стойкой администратора стояли трое сотрудников отеля, но только один из них занимался клиентом. И наверное, можно было бы без труда получить ключ от номера уже через минуту после того, как они войдут в отель, а потом… Но Бастьен тотчас же отбросил эту мысль. Нет, Терри не из тех женщин, которых приглашают в отель, — он прекрасно это понимал. А если бы он все же предпринял столь глупую и примитивную попытку соблазнить ее, то уже через несколько минут ему пришлось бы гадать, куда исчезла женщина, которую он только что целовал.

Но желание его с каждым мгновением усиливалось, и он еще несколько раз возвращался к этой же мысли, однако каждый раз приходил к одному и тому же заключению: нет, это был бы неправильный шаг — слишком поспешный. Но с другой стороны, было ясно: они уже дошли до такой степени возбуждения, что сейчас следовало либо останавливаться… либо все-таки идти в отель.

Еще раз поцеловав Терри, он крепко обнял ее и снова прижал к себе. С минуту они так и стояли, обнимая друг друга. Наконец, решительно отстранившись, Бастьен хрипловатым голосом проговорил:

— Пора идти домой.

— Домой? — эхом отозвалась Терри, и в голосе ее прозвучала печаль.

Бастьен невольно вздохнул; ему стало понятно, что и она не хочет, чтобы все так быстро закончилось. Он опять взглянул на вращающиеся двери «Хилтона», но тотчас отвел глаза, в очередной раз преодолевая соблазн.

— Да, пора, — пробормотал он, снова вздохнув.

Терри провела пальцами по его груди и прошептала:

— Что ж, наверное, действительно пора возвращаться. Ведь уже почти рассвело.

Бастьен посмотрел на светлеющее небо, затем взглянул на часы. О Боже, уже половина шестого! Скоро совсем рассветет. А они все еще стоят здесь и обнимаются, словно влюбленные подростки.

— Пойдем быстрее. — Бастьен взял Терри за руку. — Ты хочешь пройтись — или взять такси?

Терри покосилась на таксистов — те, по-прежнему ухмыляясь, наблюдали за ними. Густо покраснев, она ответила:

— Пожалуй… лучше пройтись.

Бастьен с улыбкой кивнул:

— Что ж, пройдемся.

Терри шла, опустив голову и не глядя по сторонам, и ее смущение казалось Бастьену довольно странным и в то же время очаровательным. Он прожил на этой грешной земле уже более четырех сотен лет, и его совершенно не волновало, что подумают о нем люди. Он до сих пор считал, что и Терри это безразлично, — оказывается, ошибался. Да, действительно странно… Она совершенно не переживала из-за того, что в какие-то моменты может показаться смешной, но, по-видимому, поцелуи на глазах у досужих зевак ужасно ее смущали. Бастьен похвалил себя за то, что все-таки сдержался и не предложил Терри зайти в отель — ведь даже мысль о том, что водители всех этих такси точно будут знать, куда и зачем они пошли, наверное, привела бы ее в ужас.

— Пахнет чем-то вкусненьким, — сказала Терри. Остановившись, она осмотрелась. Увидев на противоположной стороне улицы пикап передвижной кофейни, спросила: — Ты не голоден?

Бастьен едва не застонал. Не голоден ли он? Да он просто умирал от голода! Но вовсе не от того голода, который имела в виду Терри. Осторожно обняв ее за плечи, он сказал:

— Если хочешь, я куплю тебе чего-нибудь. Ты сможешь перекусить до прихода домой.

Терри проснулась, проспав всего лишь четыре часа. Но как ни странно, она чувствовала себя замечательно — свежей, бодрой, голодной и счастливой. Да-да, счастливой!

Она размышляла над значением этого слова, когда чистила зубы и принимала душ. Терри всегда считала себя счастливой. Во всяком случае, так она полагала до приезда в Нью-Йорк. Но сейчас, встретившись с Бастьеном, она обнаружила, что ее прежнее ощущение счастья скорее напоминало душевное спокойствие и безмятежность. Терри любила свою работу, свой дом и своих друзей, но она всего лишь плыла по жизни, полностью полагаясь на волю волн и течения. Ныне же она, как опытный серфингист, взлетела на самый гребень волны и теперь с восторгом и ужасом скользила по ее крутому склону, готовому поглотить любого, кто ошибется или испугается. Впервые в жизни Терри поняла, что такое настоящее, подлинное счастье. Сейчас она чувствовала себя совсем молодой, сильной и красивой. Более того, она чувствовала себя желанной, чувствовала, что живет полной жизнью.

Замечательно иметь то, что тебе действительно дорого. Но как же страшно все это потерять.

Выйдя из-под душа, она обмотала волосы полотенцем для рук и быстро вытерлась широким, как простыня, банным полотенцем. Завернувшись в него, словно в саронг, Терри подошла к зеркалу и сдернула с головы маленькое полотенце. Взяв щетку, она начала приводить в порядок волосы.

Поначалу Терри почти не смотрела в зеркало и в общем-то ни о чем не думала — просто машинально расчесывала волосы, выполняя привычный утренний ритуал и приводя себя в порядок, перед тем как появиться на людях. Но уже через минуту она начала всматриваться в свое отражение, и ее рука, энергично расчесывавшая влажные волосы, сначала стала двигаться все медленнее, а потом и вовсе замерла.

Опустив руки, Терри уставилась на свое отражение в зеркале. Пожалуй, впервые за долгое время она столь пристально разглядывала себя. Все последние годы она только на секунду заглядывала в зеркало — и то лишь для того, чтобы убедиться, что волосы в порядке, а нос не нуждается в припудривании, так что в конце концов она забыла, как выглядит и какой предстает перед людьми.

И вот теперь, посмотрев на себя совсем другим взглядом, Терри увидела то, что, наверное, должен был увидеть Бастьен, — большие зеленые глаза, длинные волосы цвета красного дерева, чуть припухлые губы и слегка вздернутый носик. Если разглядывать черты лица по отдельности, то в ней не было ничего особенного — по крайней мере так всегда считала сама Терри, — но все вместе выглядело довольно мило.

Терри невольно улыбнулась — сейчас она видела перед собой женщину, прекрасно знавшую, что она желанна. Более того, Терри знала, что никогда еще не выглядела так хорошо. И выглядела она так благодаря Бастьену Аржено. Потому что именно он заставлял ее чувствовать себя желанной. И это при том, что он даже не попытался переспать с ней…

Этот мужчина водил ее в музей, ходил с ней по магазинам, был с ней в театре и пригласил на ужин. Он провел с ней всю ночь, смеясь и весело болтая. Правда, потом они больше часа обжимались и целовались у «Хилтона». И тогда она едва не потеряла над собой контроль. Но в конце концов они образумились и, быстро перекусив в передвижной кофейне, вернулись в пентхаус. Бастьен довел ее до двери спальни, которую она занимала, еще раз страстно поцеловал, затем чуть хрипловатым и полным страсти голосом пожелал ей спокойной ночи… и отправился в свою комнату. И это было самое чудесное свидание в ее жизни. Бастьен позволил ей почувствовать себя особенной — и не только потому, что был чрезвычайно любезен и внимателен, но и потому, что даже не попытался затащить ее в постель. Похоже, Бастьен Аржено действительно не искал очередного любовного приключения, а значит, она в самом деле нравилась ему. А он очень нравится ей. Так что выходит, все у нее в этот вечер и в эту ночь было замечательно, и ей наверняка будет очень больно, когда придется уезжать. Возможно, будет даже больнее, чем после смерти Йена. Потому что сейчас она уже понимала, что ее чувства к Йену были скорее юношеским увлечением. По сути, оба они были детьми, которые легко порхали по жизни, пока на Йена не обрушилась ужасная болезнь. И тогда все стало очень серьезно, и для своего мужа Терри, по существу, превратилась в заботливую мать — истинно по-матерински заботилась о нем и ухаживала за ним до последнего мгновения его жизни.

А вот с Бастьеном все было совсем по-другому. То, что она начала испытывать к нему, никак нельзя было назвать обычной увлеченностью интересным мужчиной. И чувство, растущее в ее душе, нисколько не походило на дружбу — в этом тоже не было ни малейшего сомнения. Бастьен Аржено становился для нее… жизненно необходимым, потому что только он позволял ей чувствовать себя настоящей женщиной.