Любящее сердце - Бэлоу Мэри. Страница 19

– Мисс Уинвуд, – сказал он. – Могу я проводить вас до террасы? По-моему, там как раз сейчас подадут лимонад.

Едва ли она могла отказать ему, не привлекая внимания присутствующих гостей. Тон его был вполне благовоспитанным. К своему удивлению, она вдруг поняла, что ей совершенно не хочется ему отказывать. С того злополучного бала она каждый день каким-то шестым чувством угадывала, где находится Торнхилл, ощущая на себе его неотступный взгляд.

Знать о его присутствии, знать, где он и что делает, даже не поворачивая в его сторону головы, – все это казалось ей странным и необычным. Дженнифер искренне желала сосредоточить все свои помыслы на Лайонеле. До свадьбы оставались какие-то недели, и ей хотелось думать только о своем женихе. К несчастью, то, что рисовалось ей в мечтах сплошной чередой счастливых мгновений, оказалось грустным и тревожным. Несмотря на то что они с Лайонелом проводили вместе все больше и больше времени, напряженность в их отношениях не спадала; они не могли освоиться в обществе друг друга настолько, чтобы общаться свободно. Дженнифер говорила себе, что это происходит от двусмысленности их положения: все вокруг знали, что они с Керзи помолвлены, но официального объявления все еще не было. Поэтому она так ждала бала у Рашфордов, который намечался на следующей неделе, где и произойдет официальное оглашение их помолвки.

Дженнифер не нуждалась во внимании к ней графа Торнхилла, воспринимая его навязчивые ухаживания как помеху своему счастью. И она глубоко сожалела о том, что Торнхилл поцеловал ее, а жених – нет. И в то же время ее словно магнитом тянуло к Торнхиллу. Рассудок противился этому, но чувства она пока не научилась сдерживать. Когда он был рядом, ощущение его присутствия мешало ей сосредоточиться на Лайонеле. Когда его не было, она ругала себя за то, что поддается влиянию Торнхилла. Получалось, что она думает о нем постоянно.

Сейчас, когда он, по сути дела, принудил ее составить ему компанию, Дженнифер чувствовала почти облегчение. Возможно, если она возьмет его под руку и прогуляется с ним до террасы и выпьет там стакан лимонада, это неосознанное и неуместное… влечение, возникшее на балу у Числи, пройдет. Итак, она нашла определение тому, что испытывала. И в этом слове заключалась правда. Ее влекло к графу Торнхиллу.

– Благодарю вас, милорд, – ответила она холодным тоном, которым ее учили разговаривать с теми, кого надо держать подальше от себя. – Стакан лимонада был бы весьма кстати.

Но вновь все получилось не так, как Дженнифер рассчитала. Его близость, прикосновение руки пробудили в ней волнующие воспоминания о том злополучном поцелуе. Она пыталась, но не могла справиться с собой. Противоядие этой сладкой отраве было ей неведомо.

День выдался чудесный, парк манил прохладной тенью деревьев и ароматом цветов. По пути Дженнифер вспомнила, что даже не оглянулась на Лайонела, который был так ослепительно красив там, на реке, в лодке.

Она сосредоточилась на своем чувстве к нему, повторяя про себя, что беззаветно любит своего будущего мужа.

– Я должен перед вами извиниться? – спросил Торнхилл.

– Извиниться? – переспросила Дженнифер, отвлекшись от мыслей о Лайонеле.

Торнхилл смотрел ей прямо в глаза, прожигая взглядом.

– Извиниться за то, что поцеловал вас, – продолжил он. – Не говорите мне, что для вас это был сущий пустяк, о котором вы тут же забыли.

Дженнифер чувствовала, что мучительно краснеет. И хоть убей, не знает, что сказать.

– Я не простил себе то, что осмелился вас поцеловать, – возобновил разговор граф. – Я мог бы привести в качестве оправдания лунный свет или тишину, но ведь я сам привел вас в сад и мог оценить рискованность своего поступка. Я глубоко сожалею о беспокойстве, которое я вам, должно быть, причинил.

Значит, она в нем не ошиблась. Она говорила с настоящим джентльменом. Дженнифер была рада. Ее почти убедили в том, что она ошиблась в Торнхилле. Его поцелуй был подтверждением того, что свет прав, считая его проходимцем. Но он оказался порядочным человеком, ибо искренне просил у нее прощения за дерзость. И тут же у нее возникло двойственное чувство. Получалось, что ей было бы проще противостоять натиску беспринципного волокиты, чем порядочного человека. С повесой она смогла бы разобраться без лишних церемоний.

– Благодарю вас, – сказала она. – Мне действительно было не по себе. Я помолвлена, и только мой будущий муж имеет право…

– Да, конечно, – перебил ее Торнхилл, легко коснувшись пальцами тыльной стороны ее ладони. – Если мои извинения приняты, давайте сменим тему. Вы не против? Скажите, что вы думаете о поэзии Попа?

– Я получила истинное удовольствие. Отточенный и изящный стиль.

Торнхилл усмехнулся.

– Если бы на моем месте сейчас оказался Поп, то, услышав вас, он пошел бы и не долго думая застрелился.

Дженнифер в ответ засмеялась, весело поигрывая зонтиком.

– Я сказала именно то, что думаю. Поэзия Попа не нашла в моей душе большого эмоционального отклика, как, например, стихи мистера Вордсворта. Но это не значит, что стихи Попа мне понравились меньше. Просто они другие.

– Вы читали «Похищение локона»? – спросил он.

– Мне понравилось, – ответила она. – Занимательно и умно.

– Согласитесь, порой становится неловко от того, что приходится делать, повинуясь требованиям общества, которые зачастую бывают довольно глупыми. Не так ли? Вам нравится сатира в литературе или вы предпочитаете мягкий юмор?

– И то и другое. Мне нравится «Молль Флендерс» за тонкий и дружелюбный юмор и «Путешествие Гулливера» за острую и иногда злую сатиру. И еще, должна признаться, мне нравятся сентиментальные романы. Они трогают мои чувства. Да-да, романы, хотя джентльмены всегда напускают на себя важный вид и раздуваются от превосходства, когда женщина в этом признается.

Граф Торнхилл откинул голову и весело рассмеялся.

– Теперь я уже никогда не осмелюсь так реагировать на подобные признания, – сказал он. – Особенно в разговоре с вами. По вашему тону я мог бы подумать, что вы сейчас бросите мне перчатку, вызывая на поединок. Кроме того, должен признаться, что чуть не плакал, читая «Ромео и Джульетту», хотя, – заговорщицким шепотом сообщил Торнхилл, – я скорее соглашусь, чтобы меня приковали к скале и пустили орла клевать мою печень, чем признаюсь в этом публично.

– Но ведь вы уже признались! – со смехом возразила Дженнифер.

Потом они прогуливались по зеленому газону, расстилавшемуся перед террасой. Потом, потягивая прохладный лимонад, заговорили о друзьях меньших. Оба считали, что более преданного друга, чем собака, у человека не было и не будет. Дженнифер сама не заметила, как стала рассказывать графу о своем колли, который любит печенье, и она, зная об этой его страсти, таскала из кухни печенье для своего любимца, а тот бегал вокруг нее кругами и скулил, всячески изъявляя свои чувства, лишь бы заполучить лакомый кусочек.

– Мне не хватает моей собаки, – призналась она, – но в городе ему было бы плохо. Он не привык ходить на поводке.

– Не лучше ли нам пройти в сад? – осведомился Торнхилл, забирая у Дженнифер пустой стакан и предлагая ей руку. – В это время года для фруктов еще рановато, а для цветов поздно, но зато мы сможем укрыться от солнца в ожидании чая.

Дженнифер не знала, сколько времени прошло с тех пор, как они покинули берег. Десять минут или час? Только сейчас она заметила, что здесь много гостей, которые прогуливались парами и небольшими группами. Несколько человек играли в крокет, другие наблюдали за игрой. Но Лайонела и Саманты нигде не было видно. Скорее всего они все еще катались на лодке.

Дженнифер вдруг пришло в голову, что она совершенно забыла о близких, увлекшись беседой с графом. Ей следовало бы находиться рядом с Лайонелом, и этот долг полностью согласовывался с ее желанием. Она с нетерпением ждала этого праздника и, проснувшись утром и выглянув в окно, не могла сдержать радости. Погода была прекрасной. Возможно, сегодня им представится случай погулять вдали от людей, побыть вдвоем, мечтала Дженнифер. Тем более что Лайонел один сопровождал их с Самантой. Тетя Агата и графиня Рашфорд были заняты другими делами.