Прекрасный секрет (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 63

Не городить лишнего, решила я. Выложить это, и дать ему принять решение.

Я была уверена, что его еще не будет дома, когда приду, но на всякий случай все равно позвонила в дверь. Когда никто не ответил, я тупо уставилась на ступени, после чего села и приготовилась ждать, повторяя про себя свою речь.

Привет. Уверена, это странно – увидеть меня здесь, на ступенях, и прости меня, что не позвонила, но я хотела тебя увидеть. Я скучала. И люблю тебя.

Медленно и неохотно зашло солнце. Одни автомобили проезжали мимо, другие парковались, с любопытством и по-британски мельком оглядев меня, мимо проходили соседи. Движение после работы внезапно замедлилось, и в окнах зажегся свет. На улицу поплыли ароматы ужина. А Найла по-прежнему не было.

Всякий раз, когда я начинала думать уйти – может, у него встреча с парнями? – следом приходила мысль, что вдруг он придет через минуту после моего ухода?

Я ожидала его появление часа через полтора после моего появления, но прошел час, а затем два, и три, и наконец по прошествии четырех часов мне пришло в голову, что Найл мог быть на свидании.

Эта мысль была настолько противной, что я застонала. Сложив руки на коленях и опустившись на них лбом, я сосредоточилась на дыхании. Выдох. Вдох.

Я, наверное, пробыла бы тут еще полчаса или еще три, точно не могла сказать. Но из-за какого-то странно знакомого чувства, когда что-то изменилось в окружающем воздухе, я подняла голову. Поначалу звук был неясным, потом стал четче: легкий стук мужских туфель по тротуару. Уверенные большие шаги Найла Стеллы.

Количество Раз, Когда Я Слышала Звук Шагов Найла Стеллы: и не сосчитать.

Я повернулась в сторону звуков и увидела очертания его высокой фигуры. Происходящее внутри меня нужно поместить в описаниях к диагнозу «томящийся от любви» во всех медицинских справочниках: мое сердце сжалось, после чего увеличилось в размерах, и забилось слишком быстро и чересчур часто. Оно пульсировало в ушах, горячей кровью разливаясь по рукам и ногам, пока те не начало покалывать. Я чувствовала головокружение, и мне пришлось прищуриться, чтобы картинка не расплывалась, и я была уверена, что сейчас мне подурнеет.

Он был одет в синий костюм – благодаря свету уличных фонарей мне было видно на расстоянии – и выглядел он… потрясающе. Сильный и уверенный в себе, он шел со своей фирменной осанкой: развернув плечи, держа руки по бокам, а голову прямо.

Когда между нами оставалось чуть больше пяти метров, он заметил меня на ступенях.

Он остановился, его грудь резко подпрыгнула, а одна рука легла на затылок.

Я поднялась на дрожащие ноги и вытерла руки об юбку. Моя одежда и после работы выглядела изрядно помятой, а уж как я выглядела сейчас, после нескольких часов на влажном июньском воздухе, я не могла себе представить.

Когда он сделал шаг вперед, это движение было достаточно неуверенным, чтобы заставить двигаться и меня. Я так сильно его любила, что мне было почти больно его видеть. Любила его скульптурное лицо и ноги длиной в несколько миль. Широкую грудь, карие глаза и манящие к поцелуям гладкие губы. Я любила его ладони, которые были больше моей головы, и руки, которые могли бы обхватить меня несколько раз. Любила то, как свежо он выглядит после десяти вечера, и что я могла бы отрегулировать метроном по его мерной походке.

Мне хотелось броситься к нему объятия, сказать, что мне уже больше не нужно времени, и что я хочу его.

Он подходил так же медленно, как и я, пока между нами не осталось полметра, и мое сердце колотилось так сильно, что я не знала, как не дать ему сломать ребра.

– Руби?

– Привет.

– Привет, – он сглотнул, и только сейчас, вблизи, я заметила, что он похудел. Щеки стали чуть более впалыми, под глазами круги. Видел ли он это и в моих глазах? Что я настолько сильно скучала по нему, что это отражалось физической болью за последние два месяца?

Уверена, это странно – увидеть меня здесь, на ступенях, и прости меня, что не позвонила, но я хотела тебя увидеть. Я скучала. И люблю тебя.

Но прежде чем я успела сказать задуманное, он спросил:

– Что ты здесь делаешь? – и я не смогла понять его интонацию.

Она была сдержанной – он сам был сдержанным – и я нервно сглотнула, прежде чем ответить.

– Я… Я уверена, это странно – увидеть меня здесь, на ступенях.

Что там было дальше?

Он глянул мне за спину и спросил:

– Ты давно здесь?

– Прости меня, что не позвонила, – на автомате продолжала я.

Не обращая на это внимания, он шагнул ближе и снова спросил, на этот раз мягче:

– Как давно ты здесь, Руби?

Пожав плечами, я ответила:

– Какое-то время.

– С тех пор как ушла из офиса Андерсона?

Он знает, где я работаю. И во сколько заканчиваю.

Я взглянула на его лицо, но это была ошибка. Он самый красивый человек из всех, кого я когда-либо видела, и я хорошо знала его лицо. Я видела его, закрывая глаза, когда нуждалась в ощущении комфорта или трепета, чтобы ощутить покой или похоть. Лицо Найла Стеллы было для меня, словно дом.

– Да, с тех пор как ушла с работы, – призналась я.

– Но ведь прошли… часы, – начал он, покачав головой. – Я не знал… То есть я больше не прихожу рано домой. Это не…

Прежде чем он смог бы попросить меня уйти или сказать, почему быть здесь – это плохая идея, или что-нибудь еще из сотни возможных отказов, я произнесла:

– Послушай, я… – я посмотрела в сторону, совершенно забыв слова, которые собиралась сказать. Кажется, что-то про мое желание увидеть его? – Понимаешь, дело в том… – начала я и снова посмотрела на него, прежде чем выпалить: – Просто я очень, очень тебя люблю.

В одно мгновение он был на расстоянии полуметра от меня, а в следующее я оказалась прижатой к его большому телу и поднятой в воздух в его объятиях. Я ахнула и подняла на него взгляд. Найл смотрел на меня с темной силой, от которой моя грудь болезненно сжалась.

– Скажи это еще раз.

– Я люблю тебя, – прошептала я, в горле все слишком сжалось, чтобы говорить. – Я скучала по тебе.

У него вытянулось лицо, когда он еще раз прошелся по мне взглядом, после чего наклонился и прижался лицом к моей шее. Его рот… О господи, с глубоким стоном мой самый любимый рот на свете коснулся моей шеи и скулы, а я не могла отдышаться и остановить тугой комок, поднимающийся все выше по горлу.

– Найл…

Он проговорил, не отрываясь от моей кожи:

– Повтори это, дорогая. Не уверен, что могу поверить, что это реально.

Сквозь всхлип мне удалось проговорить:

– Я тебя люблю.

Находясь в этой пульсирующей панике, я не знала, происходило ли это на самом деле, или же я заснула на его лестнице и увидела самый прекрасный на свете сон. Но в этот момент его губы переместились: на мою скулу, щеку и затем прижались к моим – идеально твердые и идеально мягкие – и я проглотила еще один всхлип, когда почувствовала скольжение его языка внутрь и вибрацию его стонов сквозь поцелуи.

Он отчаянно и бессвязно произносил мое имя, что чертовски сильно по мне скучал, что все было адски ужасно, что он думал, будто никогда больше меня не увидит. Обхватив мое лицо ладонями, он чередовал легкие поцелуи и глубокие, мягкие и посасывающие, затем большими пальцами он вытирал мне щеки, и я поняла, что была вся в слезах, но, честно говоря, мне было до того.

– Ты сейчас пойдешь внутрь – прорычал он, переместившись от моих губ к уху. – И останешься со мной.

– Да.

– Сегодня. И каждую следующую ночь.

Я кивнула, улыбаясь и прижимаясь лицом к его шее.

– Ну, пока не перееду в Оксфорд.

Отодвинувшись, он вгляделся в мое лицо.

– Да? Значит, ты получила письмо от Мэгги?

– На прошлой неделе. Я хотела тебе позвонить.