Война сердец - Милберн Мелани. Страница 23

— Если я не ошибаюсь, у тебя тоже было «свидание», — напомнил Джорджио.

Мейя напряглась:

— Я говорила тебе, что ничего не произошло. Кто-то специально подобрал фотографию, которая выглядела особенно интимной.

— Все равно, — отрезал он. — Да, я признаю, что действительно пару раз приглашал ее на свидание и собирался с ней сблизиться, но передумал. В то время я позволил прессе кормить общественность всякими домыслами. Я был зол на тебя за то, что ты ушла от меня, поэтому мне было наплевать, если ты прочтешь обо мне и об этой модели в газете. Теперь все обстоит иначе.

— Иначе потому, что тебе так хочется, Джорджио? — сказала Мейя с горечью. — Тебе нужна послушная уступчивая женушка, которая готова сидеть дома и воспитывать твоих детей, пока ты будешь крутить романы на стороне… как твой отец.

Джорджио сжал губы с такой силой, что побелели уголки рта.

— Не приплетай сюда моего отца! — Он повысил голос. — Моя мать давно простила ему измену. Это их дело, а не наше. И в любом случае отца уже нет в живых. Он не имеет возможности оправдаться.

— Твоя мать была дурой, приняв его обратно, — возразила Мейя. — Но, может быть, как и в случае со мной, твой отец поставил ее в безвыходное положение? Неужели он шантажировал Джованну, чтобы она приняла его назад? Или она страшилась того факта, что придется в одиночку воспитывать троих малолетних сыновей?

Джорджио пригладил волосы:

— Ты не представляешь, через что им пришлось пройти. Они потеряли свою маленькую девочку, единственную обожаемую дочь. Горе сломало их. Моя мать ужасно страдала, и в конце концов семейный доктор прописал ей сильные успокаивающие лекарства, которые сделали ее на какое-то время практически невменяемой. Мне часто приходилось ухаживать за младшими братьями, кормить их, купать и укладывать спать, если няня покидала наш дом без уведомления, поскольку моя мать в минуту отчаяния оскорбила ее. — Джорджио ненадолго умолк, чтобы перевести дыхание. — Отец не справлялся с семейными проблемами. На нем лежало управление гостиничным бизнесом. Дед и бабушка делали все, что могли, но никому не удавалось уменьшить боль потери. Я жил в страхе, боясь потерять маму и папу. Меня не оставляла уверенность, что они не хотят больше жить. Я должен был сделать все, что в моих силах, чтобы поддержать их и сохранить семью.

Мейя слушала Джорджио не перебивая. Ей казалось, что каждый раз, рассказывая о своей сестре, он выдавал ей чуть больше информации о том трагическом периоде. Джорджио постепенно впускал жену в свою жизнь и в свою душу, и эта неторопливость помогла Мейе лучше понять, почему он столь долго дистанцировался от нее и почему так тщательно прятал свои эмоции от окружающих. Джорджио еще в детстве вынужден был стать самым сильным в семье и поддерживать родственников, пока вокруг них рушился мир.

— Наконец обстановка начала меняться к лучшему, — продолжал он. — Я считаю, что, по иронии судьбы, именно романы моего отца вывели мать из депрессии. Она осознала, что обязана продолжать жить и постараться сохранить брак, который был таким счастливым до смерти Кьяры.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Мейя. — Я не понимала, как тяжело вам приходилось. Особенно тебе. Ты был совсем юным, но уже помогал членам своей семьи и взвалил на себя ответственность за всех.

Джорджио хмуро посмотрел на нее.

— Над семейными отношениями приходится постоянно работать, Мейя, — заметил он. — Проблемы случаются даже у любящих пар. А хуже всего приходится тем, кто находится под пристальным наблюдением представителей прессы. Все события в нашей семье широко освещались на страницах газет и журналов.

Мейя округлила глаза, уставившись на него и желая услышать только правду и ничего, кроме правды.

— Ты спал с этой моделью?

Прошло немало времени, прежде чем он ответил:

— Стыдно признаться, но я хотел с ней переспать. Однако в самый ответственный момент я подумал, что это не самое лучшее намерение. Вне сомнения, Талеша Бартон разозлилась и решила мне отомстить, запятнав мою репутацию грязными откровениями в прессе.

От облегчения у Мейи даже закружилась голова. Она верила Джорджио, потому что он, несомненно, был честен с ней, даже чересчур честен. Он признался, что был готов переспать с Талешей. Кстати, у него было полное право поступить так, ибо в тот момент он жил один.

— Ты собираешься делать заявление для прессы по поводу ее интервью? — спросила Мейя. — Ты потребуешь публиковать опровержение или подашь на нее в суд?

— Я натравлю на Талешу своих юристов, — решил Джорджио. — Чем раньше скандал будет пресечен, тем лучше. Если эта дамочка позвонит тебе, не разговаривай с ней. Просто повесь трубку. Она явно решила поживиться за мой счет. — Он подошел и кончиком пальца поддел ее подбородок. — Я не могу обещать тебе, что пресса оставит меня в покое или что не появятся откровения других женщин, с которыми я встречался до знакомства с тобой. Помни: все они охотятся за моими деньгами. Но я клянусь, что буду опекать тебя и нашего ребенка и постараюсь создать семью, о которой мы оба мечтали.

Мейя решила идти до конца, поэтому спросила:

— Если я потеряю ребенка, ты все равно будешь возражать против развода?

Джорджио помрачнел, словно вопрос вызвал у него раздражение. Мейя истолковала его реакцию по-своему. Конечно, Джорджио хотел сохранить их брак не только из-за ребенка. Он не желал дробить свои финансы, и его никоим образом не устраивал дорогостоящий бракоразводный процесс.

— Существует много счастливых супружеских бездетных пар, — сказал он через минуту. — Во всяком случае, теперь время на нашей стороне. Мы сможем попытаться еще раз или все-таки прибегнуть к искусственному зачатию.

— Разве любовь — не предпосылка счастливого и полноценного брака? — спросила она настороженно.

Его взгляд стал непроницаемым.

— Ребенок станет приятным сюрпризом. — Казалось, Джорджио говорит с трудом. — Ты утверждала, что когда-то любила меня. Может быть, ты найдешь в себе силы снова меня полюбить?

— Ты считаешь, что пять лет назад я не была достаточно зрелой, чтобы понять, люблю ли я тебя по-настоящему? — поинтересовалась Мейя, нахмурившись.

— Ты была ошеломлена, дорогая, — проговорил он. — Ты сама об этом говорила. Какая девушка устоит перед дизайнерской одеждой, постоянными праздниками, роскошными виллами и отелями?

— О, ради бога! — воскликнула она в отчаянии. — Я сказала это с единственной целью — чтобы тебя разозлить. Меня нисколько не поразило твое богатство. Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Я влюбилась в тебя, а не в твои деньги или образ жизни. Я просто хотела быть с тобой, потому что ты мне нравился.

Пару мгновений Джорджио смотрел на нее, потом спросил:

— Интересно, а теперь ты знаешь, каков я на самом деле?

Мейя не отвела взгляд.

— Я буду знать, если ты скажешь мне об этом, — тихо проговорила она.

— Я хочу стать тем человеком, который сможет сделать тебя счастливой, Мейя, — произнес он, прикасаясь к ее щеке. — Но я скуп на эмоции. Мне неприятно жить с душой нараспашку.

— Но разве ты не понимаешь, что невозможно жить, если никого не любишь и ни в ком-то не нуждаешься? — спросила она. — Что за отец из тебя получится, если ты не способен демонстрировать чувства?

— Если ты предполагаешь, что я не люблю своего ребенка, то ты ничего не поняла, — возмутился Джорджио. — Я готов отдать за него жизнь.

— А как насчет меня? — осмелилась задать вопрос Мейя. — Ты отдал бы за меня жизнь?

Он крепко взял ее за плечи, его глаза сверкали.

— Я уже отдал свою жизнь за тебя, Мейя, — заявил Джорджио. — Я согласился возобновить наши отношения, не так ли? Я мог бы бросить тебя и начать все сначала с другой женщиной, но не сделал этого.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом спрашиваю, — произнесла она, выдерживая его пристальный взгляд.

— Иногда ты задаешь слишком много вопросов. — Он отпустил ее, словно прикосновение к ней обжигало его руки. — У меня много дел, я должен заниматься бизнесом. Я буду отсутствовать почти всю неделю.