Смерть в наследство - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 31
Ника повернулась к Сергею:
— Вы сможете узнать дату ее мнимой смерти?
— Уже. Август сорокового года, — ответил он.
— Скорее всего, Олег не мог отлучаться надолго, значит, надо выяснить, какие монастыри были действующими в то время, и узнать про женщину, поступившую туда в августе-сентябре сорокового. Это возможно?
— Вполне. И что дальше? — рассуждал Сергей. — Если она жива и мы ее найдем, то уверен, разговаривать она будет только с Василием Корнеевичем. Раз Олег оставил для него сообщение, то и она знает о его существовании. А если она умерла, то, скорее всего, оставила для него какое-то завещание. А искать в монастыре что бы то ни было бесполезно, вот где уж можно спрятать на века что угодно, так это там. Значит, придется нам с вами ехать, Василий Корнеевич.
— Не придется! — возразила Ника. — Раз Игорь поддерживал с ней связь, значит, она знает и обо мне. Думаю, такой вариант он предусмотрел.
— Игорь предусматривал все варианты, — поддержал внучку дедушка.
— Тогда поеду я, как только вы ее найдете. У Сергея зазвонил телефон, прерывая на вдохе ответ девушке Веронике в виде отказа. — Да!
— Это Пират. Мы установили личности всех троих.
Сергей обменялся с Антоном быстрыми взглядами, еще до разъяснений Пирата понимая, что новости не из разряда приятных.
— Понял! — ответил он, выслушав доклад, и отключил телефон.
Твою мать!
Во что же ты вляпалась, девочка, со всем своим загадочным наследством, вишнево-коньячной начинкой, неприступным взглядом и замечательным дедушкой Василием Корнеевичем?
«Похоже, дело перестало быть просто частным делом Вероники Бьшинской! Твою мать! И ведь придется идти к Деду!»
— Обсудим это в следующий раз. А сейчас мне надо ехать, — сказал Сергей, поднимаясь со скамьи.
Они прошерстили весь дом, от крыши до фундамента, дважды. Нашли подземный ход, которым явно уже много лет никто не пользовался, несколько тайников, весьма искусно встроенных в стены дома, но пустых, заросших паутиной и присыпанных многолетней пылью. Его это нисколько не удивило — дом строил еще до войны хозяин, кадровый военный, и, видимо ожидая репрессий, сделал и подземный ход, и тайники. Причем сделал так добротно, что, если бы обыск проводили простые менты, вряд ли бы что-то нашли.
Проверили они с металлоискателем и огород, и лес вокруг выхода из подземного хода, но, кроме пары ржавых железок, ничего не нашли.
И дед канул неизвестно куда. В больницы он не поступал, как в московские, так и ближайшего райцентра. Но это ничего не значит, мог спокойно остаться болеть у своего друга дома. А вот найти его фронтового друга за такой короткий срок нереально.
Его оперативники осторожно опросили соседей. Выяснили, что никакая девушка сюда никогда не приезжала. Вообще никогда, и в частности в последнее время. Наезжала бабка, каждое лето, но только она.
Наверняка два дедка, которые здесь жили, знать ничего не знали, но искать исчезнувшего ветерана надо.
В такие совпадения он не верил, чтобы именно тогда, когда он начал поиски, дед, сидевший тут сиднем много лет, куда-то делся.
Черт! Черт!
Похоже, из этой избушки с сюрпризами ничего не вытащишь. Людей он здесь оставит на всякий случай, но надо искать в другом месте. Интуиция ему подсказывала, что искать надо через подругу сбежавшей девки, Милу, вернее, ее богатого брата Константина Тишина!
И еще раз проверить всех подруг бабки.
Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией, что кто-то другой сейчас направляет развитие событий. И операция, которая так легко и просто начиналась, приобретает очень опасный для него оборот. И девка оказалась не проста!
«Как же я ее не просчитал? Как мог так расслабиться?! Но это ничего не меняет, просто придется больше работать!»
В середине дня Сергей почувствовал, что его пасут.
Именно почувствовал, потому что вели его грамотно, профессионально, даже по глухим пробкам, и, чтобы обнаружить их, ему пришлось покрутиться по центру Москвы, поводить ребяток за собой.
«Все чудесатее и чудесатее, как говорила девочка Алиса, путешествуя по кроличьей норе. Хоть выходи и спрашивай: «Ребята, из-за какого клиента пасете?»
Он достал сотовый и набрал номер:
— Кнут, минут через тридцать подошли кого-нибудь на Маяковку. Возле Сатиры перехватите за мной «девятку», мокрый асфальт, номера не видел, хорошо работают. Надо за ними присмотреть.
— Лады. Сам приеду!
Если это по последнему клиенту, то ничего страшного — вполне ожидаемо и естественно.
Но если они ведут его по делу Вероники Былинской, значит, он где-то прокололся!
«Стоп! Давай рассуждать, как они. Дамочка сбежала. Где она могла залечь? Сначала все друзья и родственники бабули и семьи. Ну, это день-два, просто посмотреть и убедиться, что ее там не было и нет. Потом они выходят на дом. Там тоже облом. Я бы на их месте стал искать ее у Кости. Вполне логично — он ее знает с детства, мужик богатый, может помочь. Да, но, если бы кто-то вышел на Костика и стал задавать вопросы или тереться рядом с домом и его заметила охрана или потревожили бы его сестру, он сразу бы мне сообщил. А собственно, совершенно не обязательно на него выходить, достаточно навести о нем справки, узнать, что два года назад у него случилась весьма непростая ситуация в бизнесе, и уточнить, кто ему помог решить проблему. Да хотя бы узнать у того, кто эту проблему создал. И все! Дальше просто — присмотреть за мной и моими ребятами, для порядку, как говорится, а вдруг девочка у нас. А вот тут возникает проблема у мужика: то, что хвост мы сразу обнаружим, это он понимает, значит, чтобы глобально нас вести, требуется большая команда. Пользоваться служебным положением он не станет, не будет светить поиски в конторе — делиться придется, или, не дай бог, начальство поинтересуется его делами. Он и не стал этого делать, Юрик проверил — в розыск Ника не объявлена, ориентировок на нее нет. Ладно, день-два относительно спокойных у нас есть, а нам как раз столько и надо. Мои их поводят, оттянут на себя часть его людей. Черт! Они профи еще какие, все бывшие конторские, и бог его знает, какая у них аппаратура, агентура и вся хрень прилагающаяся! Да и генерал просил сделать так, чтобы этот Михаил Иванович проявился-засветился! Надо подумать, с Ринком посоветоваться, очень не хочется Нику подставлять как приманку!»
Благополучно передав хвост Кнуту, он быстро оторвался от них.
После того как Антон с Сергеем уехали, Ника поняла, что если не займет себя хоть чем-нибудь, то начнет сходить с ума. Она решительно направилась к Наталье.
Ната с дедушкой устанавливали на лужайке перед домом большой детский надувной городок: какие-то домики, длинные ходы, похожие на больших червей, огромные кубы с лазами внутри и много всякого интересного и загадочного для детей.
— Ната, у вас здесь есть Интернет? — спросила Ника. Компьютер она видела в одной из комнат на втором этаже.
— Конечно! — разулыбалась Ната. — Я тоже об этом подумала, но мне надо сначала детей с няней на воздух выпустить, а ты иди посмотри, что там про монастыри есть, я к тебе потом присоединюсь!
Весь день Ника просидела за компьютером, ковыряясь в Интернете и выуживая из разных источников информацию о монастырях на всей территории бывшего Советского Союза.
Несколько раз приходила Ната. Один раз Ника сделала перерыв, спустившись в столовую обедать.
Дедушка потчевал их борщом необыкновенной вкусности, приготовленным по только ему известному рецепту.
Ей не хотелось уходить из-за стола, от легкой, шутливой беседы, сопровождавшей обед, от Натальиного звонкого смеха и чопорной, поджавшей губки няни, от посмеивающегося дедушки, солнца, заливающего кухню, восхитительного борща, но она заставила себя вернуться к мрачной и трагической информации о монашеской жизни.
Ближе к вечеру Ника поняла, что если еще немного почитает обо всем, что творилось с религиозными служителями после революции в России, то тошнить начнет от мрачного кошмара и бесчеловечного беспредела, происходившего в те времена.