Наперекор судьбе - Бэлоу Мэри. Страница 12

Мартин смотрел на ее открывшуюся спину. По крайней мере у нее хватило смелости признать свою вину. На ее спине уже были красные полосы, оставленные другими посетителями. Раскаяние и наказание были особенностями, сопровождавшими ее занятие. Подумать только, эта тварь осмелилась существовать в том же мире, что и Элизабет!

Мартин поднял кнут.

Едва опасность, связанная с похищением Элизабет, миновала и кризис, вызванный потерей сознания, прошел, Кристофер спросил себя: зачем он это сделал? Зачем он похитил ее? Что бы он делал с ней, если бы не этот несчастный случай? У Кристофера не было ответов на эти вопросы. И что ему делать с ней теперь? Покончить с этими фантазиями? Оставить все как есть, пока память не вернется, к ней? А что, если она никогда не вернется?

– Я хочу уйти из этой комнаты, – сказала ему Элизабет через два дня после того, как пришла в себя. Она уже встала с постели, накинув халатик поверх ночной рубашки, ее распущенные волосы струились по спине. Когда он открыл дверь, Элизабет стояла возле окна. Она улыбнулась. – Но я боюсь уходить. Я совершенно растерянна.

Легкое дрожание в голосе говорило о том, что девушка испугана, но умело скрывает свой страх.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Кристофер.

– Голова еще немного кружится, – отозвалась Элизабет, – хотя шишка почти исчезла. Ушибы не причиняют беспокойства. Я изнываю от безделья. Ты покажешь мне дом, Кристофер? Возможно, что-нибудь пробудит мою память. Это очень милая долина. А что там, за холмами?

Кристофер пересек комнату и встал рядом с ней. Ее макушка как раз доходит ему до подбородка, с неожиданной нежностью подумал он. Когда Элизабет наклоняет голову, она уютно устраивается у него на плече. Как живо он помнил все это!

– Там довольно пустынное плоскогорье с редким кустарником и грубой травой. Иногда там пасут овец. Отсюда недалеко до моря.

– Правда? – Девушка изумленно посмотрела на него. – Мне следовало догадаться об этом, я видела чаек. О, Кристофер, там красиво?

– Там высокие отвесные скалы и золотой песок, – ответил он. – Дикая красота, ветер и волны.

– Сходим туда? – взмолилась Элизабет, бросив на него взгляд из-под полуприкрытых ресниц. Это была еще одна ее привычка, о которой Кристофер забыл. – Может, не сегодня, а завтра или позже. Сходим? А сегодня ты покажешь мне дом, ладно? Я тебя не утомила своими вопросами?

– Нет. – Кристофер обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она доверчиво повернулась и прижалась щекой к его груди. Кристофер тяжело вздохнул. Как быстро все забылось, и как легко вспоминаются ее очаровательные привычки. – Разве ты можешь надоесть? – Кристофер нежно потерся щекой о ее волосы, а затем наклонился и поцеловал в нежную щеку.

– Тогда я оденусь, – оживилась Элизабет. – Я позову Дорис. Ты не зайдешь через полчаса? – Она покраснела и рассмеялась. – Может, я обычно не отсылала тебя, когда одевалась? Прости меня, я очень стесняюсь.

Девушка подставила лицо для поцелуя, и он наслаждался ее нежными губами гораздо дольше, чем было необходимо для его хладнокровия.

– Что бы тебе хотелось посмотреть? – спросил ее Кристофер через полчаса, когда она была готова и ждала его в своей комнате. Она была такой стройной и красивой в муслиновом платье с узором. Это было платье из гардероба, купленного для медового месяца с Пулом.

– Все, – ответила Элизабет. – Разве дом такой большой, что я не могу посмотреть все сразу?

– Я покажу тебе самые большие комнаты, – ответил Кристофер. – Представь, что ты путешественница и хочешь посмотреть самые интересные достопримечательности нашего дома.

– Очень хорошо, – весело отозвалась девушка и взяла его под руку. – Я проездом в этих местах и никогда не видела этот дом. Ты должен мне показать все.

Кристофер повел ее по широкой лестнице вниз. Каменные ступени, извиваясь, вели вниз, их освещали узкие окна башни.

– Это шестнадцатый век, – пояснил Кристофер. – Башня построена позже, чем зал и некоторые другие части дома. Раньше здесь была более крутая лестница.

– Красиво! – произнесла Элизабет. – Как замок, да?

– Не совсем, – пояснил Кристофер. – Дом больше похож на усадьбу. Но средневековые обитатели, конечно, были готовы защитить себя.

Они прошли под каменной аркой и оказались в большом зале с мраморным полом, огромным камином, потолком, обшитым дубом, и выбеленными известью стенами, на которых было развешено оружие.

– О! – вырвалось у девушки. Она стала все разглядывать, сначала посмотрев на потолок, а затем на стены. – Неужели мы живем здесь, Кристофер? Как я могла забыть такое? Здесь обычно обедали твои предки?

– И жили, и спали, вероятно, тоже здесь, – ответил он, – Средневековый зал выполнял много функций. Большой стол теперь стоит в парадной столовой, которой мы почти не пользуемся. Но это впечатляет, когда в доме есть парадная столовая.

– А разве мы не принимаем гостей? – спросила Элизабет.

– У нас не бывает пышных приемов, – ответил Кристофер. – Не забывай, что это довольно отдаленное место в Девоншире.

Девушка состроила гримасу.

– Вот именно не забывать я и не могу! – И она снова рассмеялась.

Кристофер видел, что она старалась шутить над своим несчастьем.

Он провел девушку в большой зал, которым никогда не пользовались при жизни его отца, хотя им с Нэнси всегда казалось, что это прекрасная бальная комната. Правда, за всю жизнь в Пенхэллоу ни разу не устраивались балы. Здесь почти не было мебели, но тяжелые голландские гобелены на стенах, на которых были изображены мифологические сюжеты, делали зал великолепным. Элизабет стояла посредине комнаты и с удивлением оглядывалась по сторонам.

– Ты знаешь, – произнесла она наконец, когда поняла, что он смотрит на нее, а не на гобелены. – Я сражена увиденным. Все просто великолепно и совершенно незнакомо. – Улыбка исчезла с лица девушки, и она опять стала растерянной и испуганной.

Кристофер торопливо подошел к ней.

– Кристофер. – Она протянула к нему руки – они оказались холодными, когда он их взял. – Как я могла все забыть?

– Постарайся не думать об этом. – Он нежно сжал ее пальцы.

– Но все же это не совсем правда, – сказала Элизабет, открыто посмотрев ему в лицо. – Ты знаешь, я кое-что помню.

Кристофер почувствовал, что его сердце бешено заколотилось в груди.

– Лондон, – пояснила Элизабет. – Я могу представить его себе: собор Святого Павла, Вестминстерское аббатство, Бонд-стрит. – Несколько мгновений девушка смотрела на него, слегка нахмурившись. Затем она покачала головой: – Но я никого не помню.

– Это пройдет, Элизабет.

– Еще я помню войну, – добавила она, снова нахмурившись. – Наполеон Бонапарт. Наши войска в Испании. Война ведь закончилась, правда? Мы победили. Где я могла слышать это?

– Это правда, – подтвердил Кристофер. – Все постепенно встанет на свои места. Только нужно время.

– Да. – Она улыбнулась и, застав его врасплох, высвободила свои руки и обняла его за шею. Элизабет снова рассматривала его лицо. – Ты единственный, кого я помню на этом свете, Кристофер, – сказала она. – Как хорошо быть рядом с тобой. Я знаю, что люблю тебя. Хоть это меня утешает. Было бы ужасно, если бы я и тебя не помнила.

Он, как и прежде, мог обхватить руками ее талию, сомкнув руки у нее на поясе. И мог утонуть в ее глазах.

– Я думаю, – сказала она, – что люблю тебя очень м сильно. Я часто говорила тебе об этом? Возможно, после семи лет замужества я многое принимала как должное и забывала говорить тебе это.

– Лишний раз никогда не помешает повторить, – откликнулся Кристофер. Девушка долго смотрела на него.

– Ну? А ты не собираешься вернуть мне комплимент? – поинтересовалась она.

Это было неизбежно. Но удивительно, Кристоферу не хотелось избежать этого момента. Наверное, это действительно была правда. Иначе и быть не могло. Кроме того, подумалось ему, ненависть и любовь по сути очень похожи – это глубокие и всепоглощающие эмоции. Они разнятся только тем, что одна эмоция положительная, а другая – негативная.