Поговори со мной (СИ) - Флёри Юлия. Страница 12

 – Замолчи, я не могу этого больше слушать! Андрей мой сын и твой внук, не смей его оскорблять!

 – А ты на мать-то не кричи, на мать не кричи! Нос ещё не вырос, на мать голос повышать. Я сказала убирайся. Ключи оставь и чтобы духу твоего здесь не было.

 – Я никуда не уйду. Я никуда не уйду! – В истерике уже кричала, топнула два раза ногой, потому что не понимала, как так можно. За что, почему? Словно я не родная, словно когда-либо плохо ей сделала. Слёзы бесконтрольно посыпались и я сделала шаг вперёд, мать попыталась оттолкнуть, но, видимо, шпалы укладывать это вам не подносы носить, и я через секунду оказалась всё на том же пороге. Нет, нет, этого просто не может быть. Не со мной. Не так.

 – Мама, пожалуйста...

 Хлёсткая пощёчина заставила замолчать и мать сделала выбор за нас обеих. Я не слабачка, я не хочу, чтобы меня унижал единственный родной человек, но и наступать себе на горло, терпеть такое отношение, не собиралась. Я терпела, я долго терпела, я старалась быть хорошей дочерью... Да чёрт возьми, я любила свою мать! Только потому, что она моя мать. Потому что не могла иначе. Но она изменилась, она сломалась, она стала чужая, отдалилась от меня и оставаться рядом я просто не видела смысла, поэтому ушла. Тихо, молча, подобрала те вещи, которые она выставила на порог и вышла на лестничную площадку. Не знала куда идти, не знала, что делать, а быть слабой я не могла себе позволить, потому и не расплакалась, так будет лучше для всех. Вовремя вспомнила слова соседки о том, что всегда можно попробовать себя в другом месте, может, там пригожусь, и Андрею нужен простор, он очень активный ребёнок и в нашем городке малышу очень скоро станет тесно. Ему уже тесно и он знает все площадки в округе, мы ходим на все развивающие занятия, у нас и танцы и ИЗО, ещё я хочу отдать сына в спорт, чтобы умел дать отпор если что, да, решено! Мы переезжаем в другой город. Здесь нас уже ничего не держит.

Я поймала такси, поехала на вокзал и купила два билета до ближайшего крупного города. Сдала багаж в камеру хранения, заранее вытащив из бокового кармана документы, которые мать аккуратно сложила в прозрачный файл. Сняла часть денег с карточки, моя бережливость позволит выжить некоторое время, потом вернулась в город, забрала Андрюшу и забыла. Забыла всё, что меня здесь когда-то держало, что было дорого. Обидно было только за то, что больше не увижу Марата. Так я, по крайней мере, думала тогда. В десять вечера пришёл автобус, я сидела и смотрела в окно, как меняется пейзаж, как меняется наша жизнь, Андрюша тихо посапывал на моей груди, и было хорошо, потому что рядом с ним. Потому что я никогда не стану такой, как моя мать.

 А в это время Марат сидел и наблюдал за окнами её квартиры. Снова. Почти каждую ночь сюда приезжал, так легче было.

 Первый раз её увидел и слов не нашёл, растерялся, чего прежде не случалось. Тогда по делам в городишко заскочил, и не думал искать встречи. Остался. Потому что запал. И волосы эти светлые, и глаза серо-зелёные, которые темнеют, когда она волнуется. Яркая, сочная, как для него. Марина. Милая девочка, официантка из кафе. Марат уже давно перешёл ту черту, когда за девушкой нужно было ухаживать, сами в койку прыгали, не потому что любили безумно, хотя, и такие наверно были. Чаще потому, что хотели быть поближе к теплу, уважали за силу и за то, что слово своё держит. А за красавицей хотелось ухаживать. Её хотелось баловать и на руках носить, никакой здравый смысл не помогал одуматься. Попробовал клинья подбить, а она молчит. Напряглась вся, понятно, что через одного липнут, с такой-то мордашкой. И как только в этом захолустье такой цветочек вырос? Тогда отступил, но сам себе пообещал, что вернётся. Так и получилось, только красавицы не было. День, два, неделю. Взбесился мгновенно, нужно было хозяина этой богадельни прижать, но не хотелось через силу, пошёл в обход. К одной девочке подкатил, к другой. Кто отказался, кто сделал вид, что его не понимает и подобной информации не даёт, нашлась и такая, которая за зелёную бумажку выложила всё, что знала. Обещала позвонить, как что изменится. Время шло, неделю, не меньше, бесцельно проторчал. А потом спасительный звонок. На следующий вечер сидел за тем же столиком, знал, что её территория. Малышка узнала, улыбнулась. Не так как в прошлый раз, более естественно и, о, Боже, как на была прекрасна. Длинные белокурые волосы, сияющие в  свете ламп глаза, и то, как она мило смущалась – всё обезоруживало и позволяло почувствовать себя простым смертным. Заводился с одного взгляда и хотелось большего. И грудь её почувствовать, сжать, ножки на плечи себе закинуть. Только вот девочка оказалась совсем иной. Она серьёзно смотрела, каждый раз отвечала вежливо, тактично, ровно так, как и должна услужливая официантка, ни больше, ни меньше. А ему хотелось другого, поэтому и дождался её тем вечером. Куда уже тянуть, если с ума сходишь, так хочется прикоснуться. Марина вела себя немного отстранённо, оно и понятно, проверяла, перестраховывалась, а Марату терпения не хватало. Схватить бы её в охапку и забрать с собой, а там бы и общий язык нашли, иначе и быть не может. Но опять же, не хотел пугать, настаивать, давить. Сама должна была решиться. И после каждой встречи стена между ними уменьшалась, Марина практически сдалась при первом же поцелуе. Так забавно вела себя, как в невесомости расслабилась, отдаваясь на его волю, и это ощущение полной власти окончательно мозги вышибло. На всё готов был, чтобы она согласилась стать его девушкой. Не любовницей, не подстилкой на ночь. А именно девушкой. Такой она и должна быть, такой должна быть жена. Глядя на Марину эта мысль впервые посетила голову, и впечаталась. Стереотип, закономерность: Марина – жена. Но это он радовался, а вот девочка каждый день выкидывала новые сюрпризы. В прямом смысле. В последний раз выбросила в окно его букет. Сам тогда не пошёл, посчитал, что всё должно быть красиво, как они любят, с пафосом, с прелюдией. Отправил цветы с курьером, а сам наблюдал со стороны. Всё упало, когда открылось окно и букет полетел в лужу после вчерашнего дождя. Самолюбие взвинтилось до небес и не понятно как удалось его приглушить, как удержался и не пошёл к ней сам. А потом... потом увидел Марину на работе, как и договаривались. Увидел и обалдел. Смотрела на него дерзко, а в глазах посыл, причём далеко и надолго. Ухмыльнулся, переварил, поговорить решил. Только когда наедине остались сразу понял: разговора не получится. Чёртова принцесса оказалась с запросами. Не хочу ни тебя, ни твоих подарков, а у Марата всё внутри переворачивалось. В обычной ситуации плюнул бы и пошёл, всегда так было: не хочет эта – незаменимых нет, пойдёт другая, да ещё и благодарна будет. Только с Мариной все правила и все тормоза отказывали. Её хотел, с ней, оттого и пригрозил. Не любил насилия, не применял его в отношении женщин, всегда считал, что где, где, а в постели всё должно быть по обоюдному согласию. А Марина сказала «нет». Сказала и сказала, что с того, а его зацепило. Не то, что отказала, а то, что она. Всегда считал слабаками тех, кто за девками бегал, но только сейчас понял, что любовь зла. Х-м, любовь, наверно она такая, особенно если безответная. Влюбился? Он? Да! Только вот не в ту. Понял, что не хочет отступать. Через принципы свои перешагнул, надеялся, что одумается. Только девочка не появилась на работе, её не было видно у подъезда. Ещё больше разозлился оттого, что прятаться решила, найдёт ведь, весь город перевернёт, а найдёт. Плюнул на всё и к ней пошёл. В звонок позвонил, но никто не отвечал. Тогда ударил дверь ногой, раз, два, она и сломалась. Как только люди в таких условиях живут?.. Вошёл, на кухне видимость движения, странные звуки. Подошёл ближе: за столом с бутылкой водки и стаканом сидит женщина.

 – Марина где?

 Женщина лениво повернулась на грозный рык, подняла на него мутный взгляд и оскалилась.

 – Что, хахель нарисовался? – К окну отвернулась. – Нет её.

 – Где она?