Ты меня просто убиваешь - Макалистер Кейти. Страница 40

— Кто мог убить Венецианца? — размышляла в слух Амели, опершись подбородком на сложенные руки. — У кого могло хватить на это могущества?

Я отвела взгляд:

— Мне кажется, лучше будет, если я вам этого скажу. Тогда, если полиция снова будет вас допрашивать, вы сможете честно им ответить, что никакой формации от меня не получили.

Разумеется, это была только часть правды. Предательство Дрейка так сильно меня задело, что я никому не доверяла. Если Дрейк оказался лжецом, остальные…

Амели помолчала несколько минут; единствен звуком, раздававшимся в квартире, было хлюпанье Джима, который вылизывал уши Сесиль.

— Вы правы. Лучше мне этого не знать. А что касается безопасного места для вас… — Она развела руками. — Мне ничего не приходит в голову. Сейчас почти все члены I'au-dela осведомлены о происшедшем. Они знают, что полиция подозревает вас, и ни за что не будут вас защищать. Вам сейчас опасно даже появляться в «Черном и белом».

При этих словах сердце у меня упало. Значит, я превратилась в затравленного зверя?

— А я думала, что клуб закроют из-за смерти Венецианца.

— Non, он будет работать по-прежнему. Заместительница Венецианца позаботится о том, чтобы все шло как обычно. Это очень популярное место, знаете ли, единственный клуб для членов Vau-dela. Там крутятся большие деньги. Она сделает глупость, если закроет его.

— Она?

— Пердита Доукинс.

— Пердита — заместительница Венецианца? Викканская колдунья Пердита?

— Да, она. Это вас удивляет? — Амели повела бровью, затем растерянно охнула. — Да что же это со мной, сижу допрашиваю вас! Мои манеры никуда не годятся. Не хотите чая? Кофе? У меня есть бриоши… [18]

— Нет, спасибо, мы уже завтракали, и, раз уж об этом зашла речь, прошу прощения, что потревожила вас в такую рань. Я так торопилась покинуть то место, где провела ночь, что забыла о времени. Так вы уверены насчет того, что Пердита — помощница Венецианца? Они с Офелией говорили о нем несколько… враждебно. Мне показалось, что, будучи язычницами, они его не любят.

— А почему бы им его не любить? Пердита многим обязана Венецианцу. Кстати, именно он первым догадался, кто такая Офелия.

Амели принялась сновать по крошечной кухоньке, являвшейся частью гостиной, затем заглянула в тесную кладовку.

— О, так их разлучили в детстве? У меня была подруга, ее родители развелись сразу после рождения ее и сестры; отец забрал ее себе, а сестра жила с матерью.

— Да, я уверена насчет Пердиты. С Жаном, предыдущим помощником Венецианца, произошел несчастный случай. И он взял на его место Пердиту, — объяснила Амели, появляясь из кладовки. Она поставила на стол тарелку с бриошами. — Что вы говорили насчет своей подруги?

— Да нет, ничего особенного. А Пердита и Офелия давно были в разлуке, когда Венецианец отыскал Офелию?

Брови Амели слегка приподнялись.

— Да, давно. Вам кофе или чай?

— Чай, спасибо. Хм. Пердита… — пробормотала я, размышляя о сестрах.

Они были викканами; наверное, к ним можно обратиться за помощью? Вдруг, если я объясню, что пытаюсь привлечь к ответственности убийцу Венецианца, они приютят меня на пару дней, пока я не добуду необходимые доказательства? Я хотела было посоветоваться с Амели, но передумала, сообразив, что это поставит ее в затруднительное положение во время допроса в полиции.

— Мне кажется, я знаю, у кого можно найти убежище на несколько дней, но не хочу говорить вам об этом.

Амели как раз принесла поднос с двумя чашками и чайником. Она кивнула:

— Да, не нужно мне ничего говорить. Я не пойду на вас доносить, но и не хочу лгать полиции, когда меня придут допрашивать.

— Спасибо. — Я взяла чашку чая с молоком, прикусила губу, затем приняла решение: — Если у вас есть время, не ответите ли вы на пару вопросов? Я обещаю, что там не будет ничего такого, о чем нельзя рассказать полиции, хотя захотите вы это делать или нет…

Амели уселась на желтый диван через стол от меня, подогнув под себя босые ноги.

— Я отвечу, если смогу, но вам скоро нужно будет уходить. Магазин открывается через час, и если я задержусь, это вызовет подозрения у полиции.

— Прекрасно, не будем их раздражать — инспектор Пруст уже достаточно зол на меня. Мой вопрос касается набора из трех предметов, которые называются «Орудия Ваала». Вы слышали о нем?

Амели ахнула, и я приняла это как ответ на свой вопрос.

— Слышала, но я удивлена, что вы о них заговорили. Где вы узнали об этом?

Сейчас надо было тщательно выбирать слова.

— Предмет, который я привезла мадам Довиль, — акваманил, и позднее мне сказали, что это одно из трех Орудий.

— Sacrel

Я кивнула. Я не нуждалась в переводе; потрясенное выражение ее лица сказало мне все.

— Я случайно узнала, что Венецианец завладел одним из этих Орудий, Оком Люцифера, и что он нанял одного грабителя, чтобы раздобыть остальные два.

— Norn de Dieu! — воскликнула Амели, вскакивая с места. — Nom de Dieu! Это был Дрейк Вирео, зеленый виверн, это он должен был украсть остальные предметы, да?

— Да, — осторожно проговорила я, не желая рассказывать ей всего. — А я хотела спросить вот о чем: насколько большой вред может нанести тот, кто использует Орудия? Ну, например, тот, кто обладает могуществом Венецианца, — неужели для него Орудия были настолько важны?

— Моп Dieu, да это же легендарные предметы! — Амели прекратила расхаживать по комнате и присела передо мной на журнальный столик — хрупкую конструкцию из стекла и стали. — Они были утеряны много веков назад; иногда какой-то один предмет всплывал на поверхность, но лишь для того, чтобы исчезнуть снова. Но никогда, ни разу за все это время с того дня, как они были созданы, три Орудия не были собраны вместе. И если ими воспользоваться, произойдет ипе grande catastrophe.

— Насколько ужасная? — уточнила я; вчерашнее тошнотворное чувство вернулось, и желудок мой уже угрожал отправить обратно йогурт и тост — все, что я смогла запихнуть в себя в присутствии Дрейка.

Она сделала руками жест, изобразив нечто, напоминающее ядерный гриб:

— Страшнее ничего быть не может. Но, понимаете ли, ни один человек не в силах воспользоваться Орудиями. Если кто-нибудь попытается это сделать, он будет уничтожен.

— Уничтожен? Но почему?

Амели поднялась и снова начала расхаживать по комнате, но на этот раз гораздо медленнее, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Только никому не рассказывайте того, что я сейчас открою вам, хорошо? Очень важно, чтобы никто не узнал правды, иначе весь I'au-dela будет уничтожен.

— Звучит заманчиво, — сухо заметила я. — Продолжайте — я никому не скажу.

— Я знаю это потому… потому что у меня есть подруга, она — Страж. Иногда она сообщает мне кое-какие важные вещи. — (Я кивнула, безмолвно поощряя ее.). — Повелители демонов, как вы понимаете, народ непростой. Они борются за власть над Абаддоном, подобно тому как мы боремся за место под солнцем в нашем мире. Один из князей подчиняет себе остальных семерых; так было всегда. Князь Ваал уже давно правит среди них, но недавно появились признаки того, что кто-то хочет свергнуть его. И вот, чтобы сохранить господствующее положение, повелитель Ваал призывает свою армию, всех, кто его поддерживает, понимаете? Своих демонов, смертных, подчиняющихся ему, — всех, для того чтобы помешать узурпатору занять свое место.

— Ну хорошо, — произнесла я, немало озадаченная. — Но какое отношение битва за трон Абаддона имеет к Орудиям? Ведь Ваал не может ими воспользоваться, потому что они предназначены для того, чтобы завладевать его силой?

— Oui, но ведь сила может течь в обоих направлениях, верно?

В моем затуманенном мозгу забрезжил свет.

— Да, я вас поняла. Вы хотите сказать, что, если кто-нибудь попытается использовать Орудия, чтобы притянуть к себе силу Ваала, Ваал сможет повернуть кран и, наоборот, высосать могущество у того человека?