Лихо ветреное - Волчок Ирина. Страница 16

— Ну и хорошо, что не будет, — буркнула Нина и опять покосилась на балкон. — Тем более, если в футбольных трусах заниматься. А дорого — это наплевать, за такую фигуру ничего не дорого. Когда приходить?

— Завтра решим. Я график составлю, а потом решим, кому когда удобнее. — Зоя встала и похлопала в ладоши. — Девочки! Отдых закончен. Десять минут танцуем со всеми элементами, произвольно, парами… Что будем танцевать?

— Студента! — закричали сразу несколько голосов, и девочки оживились, быстренько разбежались по залу парами, заулыбались, задрыгали в нетерпении ножками.

Ну да, она так и думала. Эта старая песня была самой удобной для любого спортивного танца. Вообще для любого танца. Первый раз Зоя танцевала под эту мелодию еще лет десять назад, и с первого раза она ей страшно понравилась. И до сих пор нравится — смешная песня. Просто до гениальности. Она улыбнулась, кивнула Генке, который ожидающе выглядывал из своего окошечка под балконом, и подняла руку:

— Три, два, один… Ноль!

«Во французской стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете…»

Какой хороший рисунок у двух Елен получается. Они всегда в паре танцуют, станцевались уже. Или заранее прорепетировали, хитрые морды? У Наташи замечательный шпагат, какой-то особенно изящный, стремительный, легкий, она об этом знает, поэтому демонстрирует его когда надо и когда не надо. В таком ритме пять шпагатов подряд — чистой воды выпендреж. Надо будет потом ей по затылку настучать. А вообще все молодцы, рыбы мои золотые. Вот только Жанка и Оксана все не могут выяснить, кто круче. Не так в паре танцуют, как фокусы друг другу показывают. Ишь ты, соперницы.

Зоя внимательно следила за своими девочками, а сама тоже танцевала. Так, немножко, просто повторяла самое интересное из танца девочек и по ходу дела придумывала, как эти элементы можно будет вмонтировать в новый танец, который они покажут на будущих соревнованиях. Очень хорошо можно будет вмонтировать…

Музыка смолкла, девочки на пару секунд застыли в причудливых позах — Жанка на руках, подлая, — и Зоя похлопала в ладоши, обозначая конец занятий. И на балконе кто-то начал было хлопать, придурок, но Зоя, не глядя, показала балкону кулак, и там заткнулись. Нет, разгонит она этих балетоманов к чертовой матери. Впереди еще прощание.

Прощание показывала она, а девочки повторяли. Зоя особо не мудрствовала, делала что-нибудь простенькое — все-таки все устали уже, сколько можно народ на прочность испытывать… Ага, а вот и Жанка, приготовилась уже, вытянулась стрункой — сейчас блеснет. Вот я тебя ужо…

Зоя скосолапила ступни, присела на полусогнутых, отклячила зад, наклонилась вперед и помахала растопыренными в стороны руками: раз, два, три, четыре. В точно такой же позе Манька обычно убегала от грядущего наказания, Жанка, не успев сообразить, как будет выглядеть в глазах зрителей, очень точно повторила прощание Зои. Со стороны балкона опять раздались хлопки и чей-то задавленный смешок. В глазах у Жанки мелькнула обида. Нет, надо все-таки приказать закрыть доступ этим суркам на смотровую площадку. Хотя бы на то время, когда тут занимается третья группа.

— Жанна, я тобой довольна, — громко сказала Зоя. — Я думаю, ты уже способна сама придумать себе программу. Подумай. Завтра после занятий все обговорим как следует. Согласна?

Жанка тут же перестала обижаться, засияла, загордилась… Помолчала пару секунд для солидности, но не выдержала стиля, выпалила торопливо:

— Согласна! Я уже кое-что придумала! До завтра, да?

И присела на полусогнутых, выставив мелкую попку и прогнув узенькую спину, и помахала крыльями, и сама засмеялась, когда засмеялись девочки. Вот ведь подлая. Молодец-молодец.

— Зоя! — Серый всегда говорил негромко, но получалось как-то так, что было слышно за сто метров в любом шуме. — Ты уже закончила? Тебя подождать?

Зоя оглянулась — Серый стоял на балконе, облокотившись о перила, смотрел на нее, улыбался. Сурков на балконе заметно поубавилось, а те, которые остались, отодвинулись подальше, жались по углам. Серый тоже молодец-молодец. Если бы не его демонстративная опека, эти балетоманы проходу бы не давали ее девочкам.

— Нет, не жди. Мне еще в два места забежать надо, тут рядом, я лучше пешком. Томка с тобой?

— Курить пошла, — наябедничал Серый.

— Ну ты подумай! — возмутилась Зоя. — И чего ты ее не выпорешь?

— Выпорю, — неубедительно пообещал он.

На балконе появилась Томка, подкралась к мужу, ввинтилась ему под мышку и, глядя на Зою веселыми хитрыми глазами, зловеще поинтересовалась:

— Это кто кого выпорет?

— Сережа тебя выпорет! — крикнула Зоя сердито, наблюдая, как Серый тут же обнял Томку и уткнулся ей носом в макушку. — А я добавлю! Куришь! Вот не пущу больше на занятия!

Как она их любила — и обоих вместе, и каждого по отдельности. Хотя по отдельности их нельзя было представить. Сколько Зоя помнила, они всегда были вместе, даже тогда, когда Серого еще не было. То есть он, конечно, где-то был, но Зоя его никогда не видела, знала только, что он все равно вместе с Томкой, хоть его и нет. А когда он приехал, то оба они, Сережа и Томка, оказались еще и вместе с Зоей. Ах, как она их любила…

После душа Зоя взяла фен в парикмахерской при бассейне и опять слегка уложила волосы — имеет она право хоть раз в жизни прийти к ученикам в приличном виде? И в прекрасном настроении вышла из клуба, прикидывая, не зайти ли в соседнюю забегаловку, съесть чего-нибудь мясного, выпить стакан томатного сока… Или уж ограничиться пирожком с капустой с вон того лотка? Времени уже мало остается.

— Зой!

Опять новенькая Нина чего-то от нее хочет. Вот ведь настырная. Обо всем вроде договорились. А если и остались вопросы, — что, завтра ей дня не будет, что ли?

— Зоя! — Настырная Нина нетерпеливо пританцовывала на месте и заискивающе заглядывала в глаза. — Я что спросить-то хотела… Жрать хочется, прям никакого терпежу. Можно мне сейчас поесть?

— А почему ж нельзя? — удивилась Зоя. — Я тоже есть хочу. Вон там пирожки всегда хорошие. Ты есть не бойся, тебе бояться нечего. Главное — не сколько есть, главное — что. Вот, например, сало — это не следует.

— Не буду, — пообещала Нина. — А давай в кафе сходим, а? Я тут недалеко одно такое знаю — прям Франция! Пойдем, а? Я угощаю.

— Нет, спасибо, не могу… — Зоя вздохнула с искренним сожалением. — У меня сейчас еще работа. Не успею.

— Так я на машине! — Нина махнула рукой куда-то в сторону. — До кафешки на машине пять минут, а после я тебя куда хочешь подброшу!

Зоя оглянулась — недалеко стояла какая-то небольшая спортивная машинка, ярко-малиновая, как костюм этой Нины. С открытым верхом.

— Нет, правда не могу, — быстро сказала Зоя, с отвращением отворачиваясь от этой выпендрежной консервной банки. — Мне уже через десять минут надо на месте быть. И я пешком хотела, надо ноги немножко размять… До завтра, да?

— Да, — растерянно сказала Нина, с некоторым сомнением глядя на Зоины ноги. — До завтра. Счастливо.

Да уж, нашла предлог — ноги размять. Левая, травмированная, уже полчаса как ноет… Предательница. Хотя от этого «яда для ног», как Манька называет состав, который сочинил для Зои Андрей Антонович, нога ведет себя гораздо приличней, чем она ожидала. Тьфу-тьфу-тьфу. Конечно, неделька отдыха не помешала бы, как настоятельно советует тот же Андрей Антонович. Только где ее взять, эту недельку? Вот выкроит она когда-нибудь три свободных дня…

— Зоя.

Она оглянулась на вроде бы знакомый голос, заранее делая приветливое, но очень озабоченное лицо: здравствуйте, здравствуйте, очень рада, но сейчас тороплюсь, очень занята… И все такое. А то начнут все подряд останавливать с глупостями какими-нибудь. Так и правда на урок опоздает.

От автостоянки к ней быстро шел вчерашний черный Павел. Обугленный, как сказал его друг Вова. Ничего этот Павел не обугленный. Просто очень яркий коричневый загар. Типичный Браун.

— Здравствуйте, Павел, — официальным голосом сказала она. — Федор сказал, что вы меня искали по делу. По какому делу?