Территория души. Книга 2. Возвращение любви - Батракова Наталья Николаевна. Страница 54

— Я сейчас, — улыбнулся он закутанной в полотенце Анне, на ходу коснувшись губами свежевымытых волос.

Она присела на кровать, пробежала заторможенным взглядом по тумбочке и прилегла на подушку. Когда Костя вышел из душа, Анна, свернувшись калачиком, крепко спала. Вздохнув, он осторожно размотал на ее теле полотенце, укрыл одеялом и, грустно улыбнувшись, выключил ночник. Придвинувшись под одеялом поближе, он обнял ее рукой и, ощутив прохладу тела, прижал к себе.

Слушая ее размеренное дыхание, он мысленно воспроизводил все, что хотел сказать сегодня, и долго не мог уснуть. «Никуда я тебя не отпущу!» — заключил он.

…Анна шла по темному коридору, пробегая глазами таблички со знакомыми именами и фамилиями на множестве дверей: «Алан Новак», «Роберт Балайзер», «Вера Дербенева», — читала она. — «Виктор Хорин», «Елена Хорина». «Почему они в разных палатах, ведь это больница? Или отель?» — промелькнуло у нее. Она интуитивно шла к своей двери, держа в руках ключ с тяжелым металлическим набалдашником. «Анна Гурова» — было выведено на двери детским почерком. «Гурова?» — недоуменно остановилась она, и вдруг до ее слуха донесся тонкий детский плач. «Кто это может быть? Катя? Нет, не она. Там плачет младенец», — она лихорадочно принялась искать замочную скважину, но на месте дверной ручки, которую только что видела, была лишь гладкая поверхность. «Там мой ребенок!» — вдруг дошло до нее. Плач, доносившийся изнутри, становился все громче, он приближался и словно звал на помощь, а Анна в поисках замочной скважины, все шарила руками по двери и в конце концов стала нервно колотить по ней руками.

— Откройте! Там ребенок, мой ребенок!!! — закричала она что есть силы… и проснулась.

— Что с тобой? — услышала она рядом испуганный голос Кости.

Со стороны коридора доносился приглушенный ковровым покрытием топот ног и удалявшийся детский плач.

— Ребенок плачет, — приподняв голову, произнесла она.

— Кто-то рано выезжает, — предположил Костя и включил лампу над головой. — Разбудили ни свет ни заря, вот и раскапризничался. — Пять часов утра, — взглянул он на циферблат на руке. — Что-то приснилось?

— Да, — Анна опустила голову на подушку и закрыла глаза. — Длинный коридор с множеством дверей, за одной из которых плакал ребенок. А я никак не могла ее открыть.

«Но я четко осознавала, что это мой малыш, — продолжила она про себя и вздрогнула: — А вдруг что-то с Катей?»

Она быстро вскочила с кровати и бросилась к сумочке. Отыскав телефон, набрала номер и, выпрямившись, застыла в напряженном ожидании.

— Robert! Its me. Are you OK? How Kate?

Костя наблюдал за стоявшей посреди комнаты обнаженной женщиной. Услышав успокаивающий ответ, она расслабилась и, оглянувшись, присела на краешек кресла. Продолжая слушать, изредка задавая вопросы, она зябко повела плечами: в комнате было прохладно. Заметив ее движение, он встал, стянул с кровати одеяло и заботливо укутал ее со всех сторон. Ухватив рукой края одеяла, она благодарно кивнула ему головой. Костя обернул вокруг пояса висевшее на спинке стула полотенце, плеснул в стакан минеральной воды и подошел к плотным шторам. Отодвинув одну из них, он выглянул в окно: сделав круг по площади, в сторону Крещатика и обратно двигались редкие в этот час машины.

Три года занятий английским с репетитором сделали свое дело, и он без труда понимал все, что слышал за своей спиной. Вдруг с какой-то тоскливой безнадежностью он осознал, почему первым делом после испугавшего ее сна Анна бросилась звонить в Штаты. «Она прожила там три года, там ее дочь, и мысленно она продолжает находиться там. Здесь — лишь тело, текущие дела, проблемы. А душа постоянно мечется оттуда — сюда и обратно, — сделал он глоток из стакана. — Ее приезд в Минск — дань памяти..

Присутствие рядом с ней Кати заставило меня поверить, что все вернулось на круги своя. Но это — иллюзия. Нельзя переступить через трехгодичное расставание, восприняв его как легкую размолвку… Неужели я опоздал? — мелькнуло у него. — И должен был лететь через океан сразу же, в том, в первом порыве?»

— Ну что? Все в порядке? — услышав, как та попрощалась с Робертом, повернулся он к Анне.

— Да, — опустив руку с телефоном, она, словно извиняясь пожала плечами. — Бредовый сон какой-то… А как Олег?

— Вечером я с ними разговаривал, — Костя подошел к журнальному столику и поставил стакан. — Вчера уже был в школе, Саша в порядке.

— Они одни? Не боятся?

— Чего бояться? Там Виктор, Малинин каждый день приезжает, соседи хорошие, да и Светлану я пригласил пожить на недельку.

— Понятно, — кивнула она головой. — А когда она улетает?

— Кажется, в воскресенье.

В комнате, где находились двое практически голых людей, повисла неловкая пауза.

— Прости, — первой прервала молчание Анна и встала с кресла. — Разбудила тебя по какой-то глупости. Ложись, доспи.

Она сбросила с плеч одеяло и направилась в ванную. Защелкнув за собой дверь, она открыла кран, облокотилась на умывальник, закрыла лицо ладонями и сквозь пальцы посмотрела на себя в зеркало.

«Что я делаю? Зачем я привезла его сюда? Зачем это вообще происходит в моей жизни? Ведь все уже утряслось, только и оставалось получить гражданство, оформить кредит на покупку жилья, выйти замуж, наконец! Этот нелепый вопрос о Светланином отъезде… Какая мне разница, сколько она у него прогостит? Ревность? А я имею на нее право?.. Этот плач во сне и понимание того, что плачет мой ребенок… Мой не родившийся ребенок…»

Моментально подступивший к горлу спазм заставил ее зажать рот рукой. Стянув с крючка висевшее рядом большое банное полотенце, она набросила его на край ванны и присела, плотно прижав к лицу другое, поменьше.

Костя расстелил на кровати одеяло и прислушался: ровный шум льющейся за стенкой воды не нарушался никакими другими звуками: ни плеска, ни шороха. Неслышно подойдя к двери, он пытался уловить хоть что-то говорящее о том, что с находящимся внутри человеком все в порядке, и вдруг услышал странные прерывающиеся звуки, точно кто-то захлебывался. Нажав на ручку, Костя толкнул дверь, но она не поддалась. Не раздумывая, он навалился на нее плечом и едва успел затормозить, чтобы не врезаться головой в раковину. Вырванный с корнем металл защелки звонко шлепнулся на кафельный пол и откатился в сторону.

Опустив руки с полотенцем, Анна удивленно посмотрела на него мокрыми от слез глазами. Плечи ее продолжали мелко вздрагивать. Выпустив от неожиданности ненужное теперь полотенце, она протянула к нему руки и тут же в ответном порыве оказалась крепко прижатой к его телу. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока она не стала успокаиваться.

— Придется ремонтировать, — тихо произнесла она, наткнувшись взглядом на защелку.

— Заплатим, — коротко бросил Крылов, оглянувшись назад, и только сейчас сообразил, что не мешало бы закрыть кран с водой.

— Прости, это нервы, — вздохнула она. — Иди в комнату.

— Не уйду. Опять что-нибудь придумаешь.

— Иди, никуда я не денусь, — грустно усмехнулась Анна. — Да и спрятаться больше негде: все равно дверь сломана, — встала она с краешка ванны и, по примеру Кости обмотав тело по грудь банным полотенцем, снова открыла кран с водой.

Несмотря на ее просьбу. Костя никуда не ушел и, продолжая стоять в проеме двери, наблюдал за ней в зеркало. Встретившись с ним взглядом, Анна опустила голову и оперлась руками об умывальник.

— Не смотри, — попросила она.

— Почему? Мне тоже нравится за тобой наблюдать.

— Ты о чем?

— Сама говорила, как подсматривала за мной, когда мы вместе работали.

— Когда я у тебя работала, — поправила она. — Вместе здесь не подходит.

— Разве? А мне казалось, что вместе… Интересно, а как бы мы работали, если бы поменялись ролями и ты стала моим начальником? Вот чтобы ты сделала первым делом? — прислонился он к косяку, сложив на груди руки.

— Отправила бы тебя в подчинение к кому-нибудь тебе подобному, — подумав, ответила она.