Кольцо - Каммингс Мери. Страница 7
— Извини... — поднес ее руку к губам, быстро поцеловал, прижал на миг к щеке и отпустил. — Я знаю, у меня ужасный характер... Бен недавно назвал меня «тигром с зубной болью». Извини...
Ник сам даже не понимал толком, чего ему больше сейчас хочется: чтобы Нэнси осталась или чтобы ушла. Чтобы ушла и больше никогда не приходила...
— А у меня тоже характер... дурной, — неожиданно услышал он. — Многие говорят, что у меня нет чувства юмора и я обижаюсь на самые безобидные шутки. Я действительно не люблю, когда меня разыгрывают, поддразнивают, и все такое... — Нэнси виновато пожала плечами.
Он не сразу сообразил, что ему протягивают руку помощи. Понял и улыбнулся... заставил себя улыбнуться.
— Не думаю, чтобы это было таким уж ужасным недостатком...
Заявление Ника, что к нему должны прийти и, соответственно, нужно накрыть стол на двоих, миссис Фоллет восприняла как указание приготовить «романтический ужин» и развернулась во всю ширь.
Чего стоили крохотные разноцветные канапе! И бокалы, и фужеры, и салаты, и копченый лосось на большом блюде, обложенный какими-то непонятными кругляшами. И вазочка со сладко пахнущими цветами, и пара серебряных подсвечников, заботливо снаряженных свечками...
Откуда она вообще знает, какого пола его предполагаемый визитер? Не иначе как сплетничала с Беном у него за спиной. Ну и правда, с кем еще Бену разговаривать?
Мысль о еде возникла очень кстати — в тот момент, когда Ник лихорадочно прикидывал, что еще сказать, чтобы как-то сгладить последствия своей нелепой вспышки. Он не знал, как вернуть ту веселую легкую непринужденность, с которой Нэнси всегда вела себя с ним.
Внешне все выглядело нормально — они одновременно сделали вид, что ничего не произошло, и заговорили о чем-то другом. Ник рассказал, как довольно долго не мог привыкнуть к пульту и, пытаясь задернуть шторы, вместо этого включал телевизор или гасил свет; Нэнси — пару смешных историй про съемки. Но в ее поведении Ник чувствовал легкую настороженность — и маленькая морщинка между бровями, чуть слева, все не исчезала.
За его предложение: «Как насчет ужина? Там миссис Фоллет, кажется, что-то приготовила — пойдем, посмотрим?» — Нэнси ухватилась с облегчением — возможно, тоже не знала, о чем еще говорить...
Всю обнаруженную на кухне икебану она восприняла как должное.
— Как ты думаешь, это — едят? — показал он на кругляши, окаймляющие лосося.
— Да, это такие рулетики из масла и овощей, — кивнула она, ухватила один из них прямо рукой и, отправив в рот, подтвердила: — Вкусно! — Затем протянула Нику: — Попробуй? — и смутилась, когда, придержав ее за руку, он потянулся к ней и взял рулетик прямо губами.
То ли из-за получившейся усилиями миссис Фоллет уютно-романтической обстановки, то ли просто потому, что прошло достаточно времени, — но где-то к середине ужина Ник почувствовал, что напряженность, возникшая между ними, постепенно тает — и вместе с ней разглаживается морщинка на лбу у Нэнси...
Ночью он долго не спал — лежал в темноте, глядя на мерцающий ночник, и вспоминал, снова и снова возвращаясь в памяти к той нелепой, грубой вспышке, которой он отреагировал на ее шутливое замечание про собаку... всего лишь про собаку...
Хотя... вроде бы потом все удалось сгладить и конец вечера прошел вполне нормально. Они пили вино, и разговаривали, и смеялись, и свечки мерцали, и еда была вкусной... Так, может, зря он придает такое значение пустякам?
Но засевшее глубоко внутри чувство тревоги никак не давало заснуть...
Уже на следующее утро Ник понял, что, похоже, худшие из его опасений сбылись — на дорожке Нэнси не появилась. Он напрасно прождал минут двадцать, потом позвонил по мобильнику — к телефону никто не подошел.
Она позвонила сама — еще минут через двадцать, — и Ник с первой же секунды почувствовал в ее голосе какую-то напряженность. Казалось, Нэнси говорит через силу, стараясь побыстрее свернуть разговор:
— Привет...
— Привет! Ты...
— Извини, Ник, я сегодня не приду.
— Да, я уже понял... Что-нибудь случилось?
Ну пусть она скажет, что простудилась, или подвернула ногу, или еще что-нибудь такое!
— Нет... Пока не знаю...
— Я могу чем-то помочь?
— Нет... Извини, мне надо идти...
Он еще успел спросить:
— А завтра?..
— Не знаю... Наверное, нет... Я позвоню. До свидания. — И повесила трубку.
Назавтра Нэнси снова не появилась на кольце — и не позвонила.
Все это было очень похоже если не на разрыв, то на что-то близкое к нему. Наверное, она спокойно, на трезвую голову, обдумала все и пришла к выводу, что продолжать отношения с калекой — да еще с таким психопатом, который кидается на людей по пустякам, — не стоит. Что ж — этого следовало ожидать... Ник все-таки попытался набрать ее номер, но там никто не подошел, и даже автоответчик не был включен. Ну, может, оно и к лучшему...
Весь день он работал — даже не пошел на тихий час, поцапавшись из-за этого с Беном, который — совершенно справедливо! — талдычил о режиме и необходимости менять позу, чтобы ноги не затекали. Ничего, один раз можно...
Почему-то именно тогда, когда у него было самое скверное настроение, с работой все получалось лучше некуда. Появлялись удачные идеи, нужные мысли сами ложились на бумагу, решения оказывались верными... Ник уже не в первый раз замечал это.
Звонок раздался поздно вечером, часов в одиннадцать.
— Ник? Извини, я не позвонила сегодня... ты, наверное, ждал?
На этот раз она не сказала даже «привет!». Ну и что ответить? Что не ждал — выйдет грубо, что ждал — будет выглядеть как попрек...
— Да, вообще-то, ждал.
— Извини, у нас началась предрождественская гонка, потом всех распустят на каникулы, а эту неделю мы работаем с утра до вечера. Я и сейчас с работы звоню.
Вроде вполне понятное объяснение — только голос какой-то не тот...
— А в каникулы ты что делаешь? — спросил Ник, и, прежде чем она успела ответить, объяснил: — Это я к тому, что твой ночник скоро будет готов. И если у тебя нет лучшей компании на Рождество, я был бы рад тебя пригласить... или в какой-то другой день...
— Нет, не выйдет, — (собственно, ничего другого он и не ждал!), — я должна съездить домой... Хотя, честно говоря, я бы с большим удовольствием пришла к тебе... — Добавила Нэнси, и сказанное перевернуло с ног на голову все те конструкции, которые Ник так тщательно выстраивал последние дни.
Потом она сказала, что позвонит, когда приедет, поделала счастливого Рождества и попрощалась.
И Ник остался в недоумении и с бьющимся сердцем.
Значит... выходит, она не пряталась от него и не имела в виду полный разрыв?! Да уж... разрыв... было бы что разрывать! Они и виделись-то по-настоящему всего два раза — и оба раза он ухитрился не по делу огрызнуться на нее.
Ник уже не пытался спрашивать себя: «Зачем и кому это надо?» Само присутствие этой девушки доставляло радость — даже просто воспоминание о ней. И тревогу, и сомнения, и беспокойство — и все-таки радость.
Он понимал, что для Нэнси их отношения наверняка значат куда меньше, чем для него... и что все это только до лета, а потом она уедет учиться. Но лето сейчас казалось чем-то далеким и нереальным.
А в памяти снова и снова вставала фраза, сказанная невеселым голосом: «Я бы с большим удовольствием пришла к тебе...»
По его прикидкам, Нэнси должна была приехать в первых числах января — если, конечно, она действительно уехала домой на рождественские каникулы. Похоже на то — по телефону у нее никто не отвечал. Да и зачем ей было врать?!
Ночник для нее Ник закончил за два дня — получилось и вправду неплохо. Потом, разойдясь, прикинул на экране, что бы такое интересное сотворить из яшмы — той самой, где красные деревья под зеленым небом. И, поддавшись сентиментальному порыву (а на самом деле просто захотелось еще немного поработать в мастерской), сделал маленькую вазочку из родонита с серебряным ободком — рождественский подарок для миссис Фоллет.