Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 17

Гинло спал, свернувшись в клубок, как животное, на коротковатом диванчике возле пышущего теплом камина, и от этого жара на его впалых щеках цвёл бледный и робкий румянец.

В сердце советника что-то невольно сжалось при виде худосочного тельца, замотанного в пушистое вязаное одеяло, но он не позволил состраданию командовать своими поступками. Решительно метнулся к мальчику, вместе с одеялом подхватил лёгкое тело на руки и шагнул к одной из колонн, обрамляющих камин. Привычно нажав ногой на один из камней основания, советник дождался, пока часть стены сбоку от колонны бесшумно сдвинется в сторону, открывая выход на потайную лестницу.

Дальше он действовал чётко и хладнокровно, забыв про недавние глупые сомнения. Жалость – чувство для бедных и слабых, а не для сильных и уверенных в победе.

Открыв ещё две потайные дверцы, Урдежис оказался в маленькой, не больше одёжного шкафа каморке, где всё пространство занимала поднимающаяся полка. Под ней важно ждала постояльцев неподъёмная чугунная ваза, но советник сомневался, что Гинло она понадобится, мальчик вступил в фазу трансформации и ждал только проведения ритуала, позволяющего перейти рубеж. Но для этого нужен был сильный одарённый, а никто из тех, кого Урдежису удалось найти, Денесси не устроил. Положение осложнялось тем, что сама Дена была полукровкой, а Гинлоред – соответственно квартероном, и слабый одарённый и в самом деле мог не вытянуть его в решающий миг перевоплощения.

Уложив парнишку на полку, советник заботливо укутал его всеми припасёнными одеялами и пледами, но Гинло уже почувствовал отсутствие тепла и беспокойно завозился. Советник испуганно отпрянул и поспешил запереть двери. Конечно, Денесси сто раз повторяла, как опасно переохлаждение для мальчишки в такой ответственный период, но она же первая нарушила их уговор?!

Вот пусть и почувствует на своей шкуре, каково это, в решающий момент остаться без союзника и помощи.

Тщательно закрыв все двери, и потайные, и обычные, Урдежис вернулся в кабинет и устроился за столом подписывать письма и проверять документы.

К очередной встрече с Денесси советник подготовился основательно, повесил под рубашку самые мощные из старинных охранных артефактов, которые удалось отыскать в королевской сокровищнице. С некоторых пор Лиокания перестала интересоваться отчётами о состоянии финансов и отдала в его руки ключи и коды от всех хранилищ, и старик провёл там немало приятных часов, как кокетка, украшая шею и руки редчайшими драгоценностями. И нашёл в сундуках и тайных сейфах несколько довольно ценных и редких амулетов.

Амулетами Урдежис обвешивался не таясь, ни секретаря, ни стражников в кабинете не было, а об отсутствии поблизости Денесси ему говорил надетый три года назад узенький браслет, свидетель тайного союза.

Но как поразился бы негодяй, узнав, что ни один из его жестов не остался незамеченным и незапомненным! И кем! Маленькой зверюшкой, привольно расположившейся в пышных складках занавесей из драгоценной хамширской парчи, собственноручно выбранной старым пройдохой для отделки любимого кабинета.

Пробежав почти половину пути до розовой спальни, Денесси поняла, что выбрала неверное направление. Напоенные энергией способности дали ей возможность накрыть почти ползамка сетью эмпата, и в той её части, которая краешком задевала лестницу в подвал, внезапно вскипел источник самых сладких и потому самых запретных эмоций. Боли, страха и отчаяния.

Ей не нужно было угадывать смысл происходившего там, истинная мать новоиспечённого короля знала это точно. Потому и мчалась, не разбирая дороги и сшибая попавшихся на пути охранников, долго потиравших за её спиной шишки и недоумевавших, как они могли споткнуться на ровном месте. Увы, эффект невидимости не мог сделать её тело менее материальным, чем тела встреченных наёмников.

Бой был в самом разгаре, когда она вихрем ворвалась в узкий, мрачный тоннель, ведший к вместительным продуктовым подвалам. Именно в один из них и выбросила ловушка анлезийца, но надолго задержать не смогла. И даже не очень ушибла, судя по скорости, с какой мелькали его клинки.

Волны боли и ужаса неслись на несчастную полукровку со всех сторон, и если бы не отточенное многолетней борьбой с собственными инстинктами самообладание, ей вряд ли удалось бы сдержать себя и не выпить все эти эмоции до дна. Чем бы окончилось для неё такое пиршество, она представляла очень плохо, ведь трудно сказать, как поведёт себя напившийся вдрызг человек, если до этого он никогда не напивался. А сородичей, умеющих научить или подсказать, она всегда упорно избегала, неимоверно боясь с ними встречи.

И всё же часть энергии тёмная взяла, всего чуть-чуть. Отпила понемногу из самых насыщенных, бьющих фонтанами источников, но вовсе не из-за неумения сдержаться, а из опасения, что иначе не хватит сил помочь одновременно и анлезийцу, и кучке наёмников, упорно пытавшихся его остановить.

Глупцы! Судя по ярости и отчаянию, переполнявшим ауру блондина, он скорее погибнет, чем отступит или сдастся!

– Остановитесь! – резко выкрикнула Денесси, использовав тот особый тембр голоса, от которого у людей цепенеют конечности и в ужасе на миг замирает в груди сердце.

Наёмники застыли как замороженные, но на анлезийца этот окрик не подействовал. Хотя его клинки замерли буквально в волоске от уже успевших почувствовать безысходность воинов. А в следующий миг, пользуясь их недолговременной неподвижностью, Васт ловко захватил одной рукой десятника и прижал к своей груди, превратив в живой щит.

– Ну и зачем ты пришла, следящая? – сердито сведя красиво изломанные брови, непримиримым тоном поинтересовался он у Денесси, продолжая бдительно присматривать за врагами.

– Я хочу вам помочь, – со всей убедительностью, на какую была способна, кротко заявила она, не решившись пускаться в объяснения прямо тут, – если ты не против, можно запереть этих людей в подвале и прислать к ним лекаря… тебя ждёт Тина.

– Если тебе удастся их уговорить, то почему бы и нет, – почти сразу согласился анлезиец, мигом просчитав всю выгоду этого предложения.

– Мне?! – изумилась тёмная. – Уговаривать людей?!

Ну уж нет, только не сейчас, когда так дорог каждый миг. Да и ситуация именно такая, когда за небольшое превышение власти, насколько она сумела выяснить законы, следящие наказывать не станут.

– Все быстро входите в подвал и раненых захватите. – Вроде и не было в её голосе особо командных ноток, а наёмники дружно рванули вниз, не забыв утащить с собой пострадавших. Причём, как она сумела заметить по их жизненной силе, сильно раненных среди них не оказалось. Значит, анлезиец старался не преступать самой последней черты.

Десятник в его руках задёргался, порываясь отправиться вслед за остальными, но Васт не отпустил.

– Скажи ему, чтобы провёл меня мимо охраны, – сухо скомандовал он Денесси, делая вид, будто не заметил её маленького насилия над личностями наёмников.

Несостоявшаяся королева послушно повторила десятнику этот приказ, добавив, чтобы запер сначала подвал, и он сразу притих, закивал понятливо, расплылся в облегчённой улыбке. Быстро задвинул засов и пошёл впереди, показывая анлезийцу дорогу.

А этот десятник совсем не дурак, невесело думала Денесси, неслышно двигаясь за настороженно поглядывающим по сторонам блондином, не настолько сильно она подчинила их сознание, как он рвётся доказать. Его будет жаль… говоря, что адмирал не прощает предателей, Урдежис был совершенно прав.

Глава 11

В розовой спальне было светло и сильно пахло уксусом.

– Можете назвать меня коновалом и неучем, – с возмущением оглянулся на вошедшего десятника королевский целитель, – только это не обморок, а невероятно крепкий сон. Наверняка от зелья. Что она пила или ела перед тем, как упала?

– Стой, – прошептала анлезийцу Денесси и, не желая терять драгоценное время, громче скомандовала лекарю: – Тебя ждут раненые, поторопись. Десятник, проводи.