Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 27

– Ма, – на руку женщины мгновенно легла ладонь Стана, – ты Шарика зачем таскаешь? Спроси у него. А я добавлю, Таша стерегут. Ну а когда проснётся… сам с ним поговорю, давно пора.

Он говорил по-русски, и Слава испытывала глубокую благодарность сыну за такую нехитрую заботу. Никогда она не любила чувствовать себя в центре внимания. Да ещё в таком вопросе. И так ушлый адмирал косится задумчивым взглядом, да и русалка явно задумала какую-то интригу. Понять бы ещё какую.

Не настолько уж бескорыстны и добродушны, как можно было подумать в первые дни знакомства, эти отдающие на свету серебром зеленоволосые существа, так яростно борющиеся за возрождение своего народа. Слава понимала это с каждым днём всё яснее, однако и не думала осуждать морян. Важнее всего их стремление не воздействовать на людей силой, а стать им необходимыми, сначала оказать услугу и только потом ждать за неё благодарности. Немногие народы способны на такую мудрость.

– Ты же не хотела про него ничего знать, – глядя, как успокаивается аура видящей, еле слышно пробормотала Линел. – Вот я и молчала. Хотя думаю, он сам тебе скоро всё объяснит. Но если захочешь понять его, поговори на эту тему с Тиной. Думаю, ей ты поверишь больше всех.

Внизу, в общем зале, наконец-то закончилось представление гостей и слышался только звон посуды и приборов. Аборигены кушали не стесняясь, сполна вознаграждая себя изысканными лакомствами за пережитое волнение. Ведь многие считали, что отправляются едва ли не смерть. А получили награду и очень неплохие надежды на будущее. Короли не прощают трусов, да и адмиралы тоже. И если вдруг освободится должность или возникнет нужда в надёжном человеке, выбирать станут именно из сегодняшних гостей. А в том, что она появится, Слава даже не сомневалась, судя по тёмным кругам под глазами адмирала, он так и не прилёг отдохнуть в это утро. Да и вряд ли приляжет до поздней ночи, вон как торопливо забрасывает в себя деликатесы, едва ли чувствуя, что жуёт.

– Нужно сказать Тине… – проникнувшись внезапной жалостью к этому мужественному человеку, пробормотала Слава, – пусть немного подлечит адмирала. Он же упадёт к вечеру.

Инвард едва не подавился, услышав эти слова. Разве они ей ничего не рассказали?! Не может быть! Или может? Целительница очень бережно относится к матери… вполне возможно, решила её не волновать лишний раз. А эта по доброте своей и впрямь решит позвать девчонку. Вот тут всё и вывалится наружу…

А Геб с Ади решат, что это он придумал такой идиотский план, и станут презирать его ещё сильнее… нет. Он пока не готов к последнему удару… они и так смотрят мимо него… его дети.

– Не нужно… благодарю вас, но это лишнее. Я выпью зелье… – Неужели это действительно он сам пробормотал таким несчастным голосом?

Боги, какой стыд. Как ошалели бы его адъютанты, если бы увидели, как он мямлит, не поднимая взгляда от тарелки. Хотя Бенедли и там ничего не видит. В глазах стоит холодный, равнодушный взгляд Дагеберта, в голове молотками стучат жестокие слова, подслушанные совершенно случайно.

– И ты поверила, будто он и вправду ничего не знал и не замечал? Ну какая ты всё же наивная, Ади! Если я стану когда-нибудь королём, то первым делом издам указ, чтобы принцев и принцесс никогда не отправляли на воспитание и обучение ни в какие приюты или обители. Кто вообще придумал такой бред? Пусть ребёнок насладится спокойным детством. И никого не волнует что в этой благостной глуши и вдали от реалий королевской жизни дети вырастают наивными овечками, не готовыми даже ответить на ехидную шутку придворного острослова.

Вот отчего ты смотришь на меня такими несчастными глазами? Я всего лишь говорю правду! Мы были не нужны ему девятнадцать лет, он не попытался ни выяснить, что тогда произошло, ни поговорить с матерью. Он даже наши портреты никогда не смотрел… ладно, пусть только мой. А вот я смотрел. Вон он валяется, альбом с портретами важных лиц королевства. Все принцы должны изучить и с первого взгляда узнавать, с кем говорят. Эх Ади! Ну неужели ты думаешь, я и вправду такой дурак, каким притворялся? У меня было два года, Ади! Ведь только я один знал, что никогда не собирался прыгать с этой чёртовой башни! И знал точно, что враг где-то рядом! Как и то, насколько он жесток, а помочь мне некому. Конечно, я его искал… но скрывал это ото всех. Я ведь очень скоро понял, что каким-то путём получаю дурман. Да, разумеется, нашёл… кто-то мазал кота. Но иногда добавляли и другими способами, мазали мне, сонному, губы, пачкали платки и книги.

Но я молчал и искал того, кто за этим стоит. Притворялся впадающим в транс дурачком… и думал, думал… постепенно вспомнил и перетряс все события, все слова и намёки, подозревал всех и вся. Ну да, а отчего ты так удивляешься? Тебя в первую очередь… тогда же я не знал, насколько ты овечка. Не обижайся… я тебя за это и люблю. Ну вот… прекрати, дурочка.

Но это не значит, что я перестану говорить тебе правду и стараться изменить твой взгляд на людей… для твоей же пользы, Ади! Иначе тебя сожрут… ты ведь теперь такой лакомый кусочек для сотен желающих поселиться в этом замке и помогать мне править Сузердом.

Всё, Ади, больше я не хочу про него даже слышать. Пусть пока командует армией… лучшего всё равно нет. Но в замке его не будет.

Инвард порывисто вздохнул, залпом выпил бокал кислого сока и решительно поднялся из-за стола. Незачем зря себя терзать, когда вокруг столько дел. И самое неприятное и противное из них – предстоящий разговор с Ральдисом. Консорт передал с посыльным приказ прийти в его башню, когда отказался присутствовать на этом обеде.

Стан вздохнул с невольным облегчением и дал себе зарок каждую свободную минутку посвятить изучению ментальных щитов. Невероятно устаёшь всё время давиться чужой обидой и болью, появляется стойкое желание хоть на пару часов сбежать куда-нибудь подальше, где нет рядом ни одного страдающего индивида.

Командир украдкой оглянулся на Тину, оживлённо болтающую с их высочествами и еле заметно поморщился. К Адистанне он старался не приближаться намеренно, даже за другой стол сел специально. Но вот не следить за их аурами никак не получалось, взгляд сам так и тянулся в ту сторону. Глупая и неправильная ситуация… и если бы они были в равном положении, он сейчас сидел бы рядом с ними и старался перещеголять самого себя в остроумии и шутках. Но Тин заранее в проигрышном положении… а состязаться со слабым Костя всегда считал самой большой мерзостью в жизни. Вот и мучается теперь. Повезло ещё, что никто не может отследить его собственную ауру. Кроме моряны, конечно, но она не выдаст… в этом он почему-то уверен.

А воспользоваться своим командирским правом и приказать унсам не показывать её никому, он догадался ещё в тот миг, когда увидел спрятанный под зелёным камнем портрет.

Глава 17

Уход адмирала натолкнул Ярославу на замечательную идею.

Сбежать с обеда.

А почему адмиралу можно, а ей нельзя? Ну вот чего она будет сидеть сиднем, если больше даже крошки в рот засунуть не может? Всё оказалось так вкусно, а куски ей подкладывали такие щедрые, что Слава даже не каждое блюдо попробовать сумела. И теперь ей явно нужно немного погулять… и она даже знает, в каком направлении.

– Линел! – осторожно шепнула Ярослава.

– А?

– Какие тут правила насчёт ухода гостей? Я больше есть не могу.

– Ма, не парься. Мы не гости, а спасатели, и местный этикет не про нас. Скажи королеве спасибо и иди, не нужно приучать их к мысли, что иномиряне – это кто-то вроде агентов ноль-ноль-семь, готовых по любому поводу жертвовать жизнью и ходить на задних лапках, – по-русски выдал указание Стан.

– Стан, а у тебя всё в порядке? Ты не в настроении? – сразу насторожилась Слава.

– В норме я, просто тяжело слышать сразу столько эмоций. Кстати… а давай-ка и я с тобой пойду, хоть немного отдохну… да и дело у меня одно есть, – не замечая, что говорит почти противоположные вещи, Стан уверенно поднялся из-за стола и потянул за собой мать.