Горький шоколад - Флакс Фелиция. Страница 19
Жизнь сестры поломана как… плитка горького шоколада — на множество брусочков, которые не склеить и не сплавить.
Старк снова поцеловал Калли, уже не демонстративно, но агрессивно и страстно. Не выдержав этого дикого зрелища, Ари вскочила, заорав:
— Отпусти ее, мерзавец!
Старк посмотрел на нее как на вопящую вошь, с тем же презрительным убийственным выражением. Ари поперхнулась. Лукас с силой прижал хрупкую Калли к себе и, касаясь ее лица своей щетиной, шепнул тихо — только ей:
— Ты хочешь узнать, что я собирался сделать, когда четырнадцать дней истекут?
Женское тело в руках его превратилось в струну — стало таким же вибрирующим и напряженным. Умирая в его объятьях, готовая распасться на миллион осколков, Калли едва выдохнула:
— Нет…
Старк приглушенно рассмеялся и принялся покрывать мелкими быстрыми поцелуями ее лицо. Где-то в стороне Ари, кажется, что-то говорила, может быть, даже кричала, но ее голос не достигал порога осознания.
Мир стал трескаться…
— Пожалуй, я отпущу твою сестрицу, если только она сама этого захочет. — Старк обернулся к плачущей Ари. — Попробую у нее узнать. — Он скользнул дразнящей рукой по позвоночнику изогнувшейся Калли и спросил, уткнувшись ей в губы. — Милая, ты хочешь от меня уйти?
Уйти…
Калли не сразу осознала смысл этого вопроса.
Уйти… От него… Сейчас…
Уйти, чтобы навсегда… И никогда не видеть его, не чувствовать его рук и губ. Уйти, чтобы начать жить по-старому… Окунуться в прохладную музыку. Уйти, чтобы больше не любить…
Никого.
Уклонившись от ласкающих губ Старка, Калли откинула голову, посмотрела в фантастические прищуренные глаза и отрезала:
— Да.
Руки, державшие ее, тотчас разжались.
— Так тому и быть. — Что-то изменилось в лице Лукаса, что-то исчезло, стерлось одним-единственным движением невидимой руки, но этого изменения не уловила ни одна из сестер. — Тогда я тебя отпускаю, Калли Саймон, а заодно и Ари Саймон. Макс отвезет вас куда пожелаете. Finita la comedia.
Старк ее отпускает…
Почемуон ее отпускает?
В голове у Калли сразу воцарился сумбур, в котором перемешались мечты и проклятья, вопросы и ответы, а также картинки из ее недавнего прошлого: вот она, босоногая, рассматривает бабочек; вот она летит из окна; вот она в постели Старка задыхается от неизведанной страсти; вот она на берегу океана в роскошной шляпе… Прошлое. То, что уже никогда не вернется. Неужели?
Она обежала глазами свою темницу, словно не веря, что уходит из нее. Ей необходимо было запомнить здесь каждую деталь. Сохранить в памяти — сохранить в сердце. Заметив валяющиеся у кровати розовые тапочки, Калли, не отдавая себе отчета, наклонилась и подняла одну из них.
Почемуон ее отпускает?
Калли боялась посмотреть на Старка, хотя знала, что его глаза следят за каждым ее движением. Она боялась себя, не доверяла себе. Она готова была сделать глупость. Она могла…
…остаться.
В это время Ари, видевшая странное выражение глаз Старка и боявшаяся, что он передумает, поспешно дернула сестру за руку:
— Пошли, Калли.
Вторая тапочка осталась лежать у кровати. Потупив глаза, Калли послушно шагнула за сестрой.
Почемуон ее отпускает?
Она шла к двери, не веря, что и в самом деле уходит. Последний шаг… и их остановил голос Старка:
— Ты кое-что забыла, Калли.
Она все же обернулась. Он стоял, вытянув руку, и на его указательном пальце качался бриллиантовый браслет, рассыпавший вокруг миллионы радужных искр.
Светлые глаза, устремленные на нее, ждали, манили, искушали, обещали…
Калли понимала, что если возьмет браслет, то точно не уйдет. И Старк это знал. Но ей нельзя было оставаться.
Она молча подошла к нему, взяла браслет и выбросила драгоценную безделушку в корзину с мусором.
— Прощайте, мистер Старк.
10
Калли с тоской посмотрела на хрустящие прожаренные тосты, намазанные густым клубничным джемом. Предательская тошнота подкатила к горлу. Зажимая себе ладонью рот, Калли с тихим проклятьем бросилась в туалет, где ее и вывернуло два раза. О-о, со стороны Господа Бога это совсем немилосердно — спокойно взирать на эти мучения и пляски возле унитаза, происходившие каждое утро вот уже десятый день подряд.
— Почему бы тебе не рассказать обо всем Лукасу? — донесся сзади голос Ари.
— А почему бы тебе не пойти к черту?
Тяжело дыша, она обернулась к сестре: Ари осторожно заглядывала в туалет. В последнее время она была сама забота. Вот наказание-то!
Калли отбросила влажные пряди со лба и в изнеможении прислонилась к стене. Из туалета уходить было еще рано — уже проверено.
— Он все равно узнает.
Узнает…
Новый спазм скрутил внутренности. Калли поспешно нагнулась над унитазом, но рвоты не случилось. Только ядовитая горечь опалила нутро.
— Почему ты не хочешь сказать Старку, что беременна?
— Потому что ничего хорошего из этого не получится. — Калли старалась дышать глубоко и не орать на сестру.
Она проглотила едкую обильную слюну. Ари по-прежнему стояла поблизости и очень действовала на нервы, которые за последние десять дней превратились в истрепанные ниточки — того и гляди порвутся.
— Я хочу уехать из города, — глухо проговорила Калли.
Ари побелела сильнее Каллисты, лицо которой отливало зеленоватой призрачной бледностью. С некоторых пор все здоровые краски слетели с него и даже легкий румянец не появлялся. Калли походила на тяжело больную и таяла на глазах. Казалось, еще немного, и ее сдует ветром.
Ариадна не стала говорить сестре, как много хитрых шустрых «птичек» мечтали «залететь» от золотого мистера Старка. Но никому из них этот фокус не удался, ибо Лукас Старк чрезвычайно заботился о своей «безопасности» и не доверял ни чудодейственным женским пилюлям, ни сладким соблазнительным улыбкам. Ари гадала, что случилось с острожным Лукасом, если он допустил подобный «промах» в отношении Калли. Был ли тот промах случайным или же сознательным?
Ари до сих пор помнила, как он смотрел на уходящую Калли и какими стали его глаза, когда сестра бросила бриллиантовый браслет в корзину с мусором. Тогда у Ари задрожали коленки от взгляда Старка и она уже не надеялась, что они выйдут из лукасовского дома… живыми.
Да, с Лукасом что-то случилось. И виной тому Каллиста. Ари была точно в этом уверена. Она в таких вопросах не ошибалась.
— Ты его ненавидишь? — печально спросила Ари.
— Я его люблю.
Сестры снова посмотрели друг на друга. Сейчас они были одно целое, и Ари чувствовала ту проникающую боль, что буравила сердце сестры.
— Уехать — это не самая лучшая идея, — грустно заметила Ариадна.
— Это единственный выход.
Нет ничего хуже, как начинать жить заново. Калли это осознала на следующий день после возвращения, проснувшись в своей знакомой до последней пружинки домашней постели. Этот день не сулил ничего: ни плохого, ни хорошего. И, как оказалось, все остальные дни, дни после Старка,тоже. Кроме одного, искристого, когда Калли поняла, что беременна.
До этого искристого дня она сознательно вымарывала образ Лукаса Старка из своей памяти. Пыталась о нем не думать, не представлять, чем он сейчас занимается и кому улыбается. Он ее отпустил. Она от него ушла. И так должно быть.
Но как все это принять сердцем — вот проблема.
Проблемы, проблемы… Самой большой из них стала Ари, которая настойчиво, изо дня в день пыталась поговорить с сестрой, объясниться, извиниться. Калли резко пресекала все эти попытки поговорить по душам. Ей незачем было прощать сестру. Она ее и не обвиняла. Бедняжка Ари давно наказана, и гораздо больше, чем того заслуживала. А в душу свою Калли никого не пустит.
Наверное, Ари была так настойчива потому, что у нее имелся секрет. Впрочем, Калли разгадала его мгновенно.
Каллиста исподволь посмеивалась, когда Ари иногда исчезала, невнятно бормоча что-то про дополнительную работу.