Его пламенное сердце - Гейтс Оливия. Страница 5

— Лувардис. — Аристидес спокойно встретил нацеленный на него в упор взгляд Николаса, даже не думая о том, чтобы протянуть руку в знак приветствия, так как знал, что его жест останется без ответа. Но это пока. Он все равно положит конец этой войне, заставив Николаса Лувардиса пожать ему руку. — Я тоже рад тебя видеть.

Глаза Николаса превратились в две голубые льдинки.

— Сарантос, я советую тебе убраться отсюда подобру-поздорову. В противном случае многим из гостей будет что заснять на видео и продать это за весьма приличную сумму.

Аристидес грустно улыбнулся:

— Лувардис, немного рекламы мне не помешает. Но я слышал, что ты играешь на пианино. Стало быть, ты не станешь рисковать своими драгоценными ручками.

— Для твоей челюсти я сделаю исключение, — натянуто улыбнулся Николас. — Хотя, может, в этом и нет необходимости. Само твое присутствие здесь свидетельствует о многом. Оно на самом деле бесценно, потому что говорит о том, что ты напуган.

— Продолжай, — невозмутимо ответил Аристидес. — Наслаждайся этой захватывающей фантазией.

— Кто я такой, чтобы огорчить великого Аристидеса Сарантоса? — ухмыльнулся Николас, и Аристидес подумал, что, будь на его месте кто-нибудь другой, более впечатлительный, его душа ушла бы в пятки при виде этого волчьего оскала. — Я так понимаю, что ты собираешься стать самой влиятельной фигурой в сфере судоходства. И только одно стоит у тебя на пути. Компания «Лувардис энтерпрайзис».

— Лувардис, вы не единственная компания, которая занимается корабельным снаряжением.

— Но мы самые лучшие, — возразил Николас. — Если бы это было не так и у тебя был выбор, ты бы здесь не стоял.

— Эта улица с двусторонним движением, — ответил Аристидес. — Сейчас настало самое время объединяться с самыми лучшими. Вы можете быть самыми лучшими поставщиками корабельного и портового снаряжения, но мне нет равных в сфере корабельного и портового строительства.

Николас пожал плечами:

— Мы подыскиваем на это место кого-нибудь другого. Хочешь, поспорим, что, кого бы мы ни выбрали, он вскоре окажется вне конкуренции?

— Лувардис, здесь опять двустороннее движение. Кого бы ни выбрал я в свои партнеры, он тоже может оказаться в числе победителей. — Внезапно выражение лица Аристидеса стало серьезным. — Но мне бы не хотелось искать новых компаньонов. Можно узнать причину, по которой вы пытаетесь вытеснить меня из дела? Даже ваш отец, который ссылался на «непримиримые противоречия» в бизнесе и моральных принципах, оправдывая свою конфронтацию по отношению ко мне, никогда не заходил так далеко, чтобы не брать меня в расчет при подписании какого-либо контракта. Нам всегда удавалось договориться и прийти к соглашению, которое устраивало нас обоих. Поэтому я хочу узнать, что происходит.

— Мой отец всегда старался вытеснить тебя из каждой важной сделки, которая касалась обеих наших сторон, — нахмурился Николас. — То, что он прогибался, не было результатом твоих переговоров. Его вынуждали к этому запуганные тобой акционеры и совет директоров. Но мы собираемся исправить ситуацию. Ты, Сарантос, связал нас по рукам.

Аристидес сделал шаг вперед:

— Ты говоришь так, как будто Гектор никогда не связывал по рукам меня. Это походило на какую-то игру. И я проиграл вам столько же, сколько выиграл. Особенно с тех пор, как в деле появился ты и твои… братья и сестра.

— Нас нанял отец. Могу сказать, что сделал он это с большой неохотой.

Аристидес напрягся, почувствовав в словах Николаса плохо скрываемую горечь. Значит, в семье Лувардис не все так чудесно, как ему казалось. Николас затаил на своего отца то же самое чувство обиды, которое испытывал в свое время Аристидес, за то, что Гектор не воздал должное его способностям и противился тому, чтобы извлечь из них выгоду.

Кто бы мог подумать, что их с Николасом Лувардисом связывает что-то общее?

— И он нанял тебя. А ты оказался его самой большой головной болью. Ты вывел игру на абсолютно новый уровень, заставив меня поднапрячься и стать еще более опытным игроком. Но ты, как и твой отец, знаешь, что это совсем не в ваших интересах — сбрасывать меня со счетов.

— Сбросить тебя со счетов? — грубо засмеялся Николас. — Скажи лучше, уничтожить тебя.

— Николас, не будь дураком, — тихо ответил Аристидес. — Неужели ты и вправду считаешь, что потеря одной сделки, пусть даже такой важной, может уничтожить меня?

Николас небрежно пожал своими огромными плечищами:

— Это было бы началом твоего медленного, но верного конца.

Аристидес сжал губы. Казалось, его собеседник еще более несговорчивый, чем его отец, чего он никак не ожидал.

— Значит, вы нашли мне замену? И кто же обладает такими средствами, опытом и возможностями? Кто обладает достаточным видением и гибкостью, чтобы обеспечить ваши нужды, удовлетворить ваши запросы и продемонстрировать вашу продукцию? Без меня вы бы оказались не у дел, и мы все это прекрасно понимаем.

— Мы подумаем об этом, когда не у дел окажешься ты.

— Не обманывайся насчет того, что твой отец якобы работал со мной, потому что у него не было другого выхода. Он знал, что я единственный из всех, кто делает свою работу на отлично.

— Возможно. Но я никогда тебя не терпел.

— Николас, давай не будем о личном. Ты высказал свою точку зрения. Я все понял. А теперь хватит. Ты ведь знаешь, что все закончится тем, что ты пожмешь мне руку.

— Едва ли это возможно, пока я имею право голоса.

Аристидес чуть не подпрыгнул:

— Ты хочешь сказать, что твои братья и сестра могут не согласиться с тобой?

— Знаешь что, Сарантос? Тебя можно было бы назвать волшебником. Потому что ты единственный, кто не вызывает у нас никаких разногласий.

Он должен был догадаться об этом. Аристидес тяжело вздохнул:

— Если вы вынудите меня, я буду с вами сражаться. И вряд ли это придется вам по вкусу.

Лицо красавца Николаса просияло:

— Ну, наконец. Угрозы.

Аристидес снова вздохнул:

— Я здесь не для того, чтобы угрожать тебе. Я пришел, чтобы попросить вас не заставлять меня делать это. Вы можете думать, что я готов на все, лишь бы оказаться на самом верху. Если бы это было так, я бы уничтожил вас в качестве примера для других. И даже если бы после этого я сам оказался в самом низу, я бы сумел подняться. В конце концов, именно так я и начинал.

Улыбка исчезла с лица Николаса, когда он встретился с непреклонным и бесстрастным взглядом Аристидеса. Сарантос знал, что Николас работал над тем, чтобы их компании оказались на равных, чего не удалось его отцу, несмотря на то что Аристидес нуждался в его сотрудничестве. Аристидес заверил Николаса, что он высоко ценит Лувардисов, и намекнул, что в будущем гарантирует обеим компаниям одинаковые условия при заключении новых сделок. Николас не пожал ему руку, но Аристидес почувствовал, что дело сдвинулось с мертвой точки.

— Можно мне поговорить с вашим адвокатом, который занимается этим контрактом? Я уверен, что мы сможем прийти к соглашению.

В следующую секунду Аристидес пожалел о своих словах.

Внезапно его спокойный и хладнокровный собеседник превратился в лишенного здравого смысла греческого братца, который ни за что не признается, что у него есть младшая сестра, даже если она занимает руководящий пост в компании в сфере правовых стратегий.

Николас весь ощетинился, и его глаза налились кровью.

— Ты будешь иметь дело со мной или с адвокатами, которых я назначу. Она сейчас занята.

— Вообще-то она здесь.

Этот голос.

Этот мелодичный, бархатистый голос, который Аристидес не раз прокручивал в голове. Она здесь.

Аристидес рывком повернулся. Остальной мир и Николас перестали для него существовать, когда он напряг зрение, чтобы увидеть в толпе ее.

И его надежда на то, что он преувеличивал свои воспоминания о ней, тут же растаяла.

Селена направлялась к ним, освещенная щедро изливавшимся на нее из окон солнцем. Она была настоящей богиней Луны, в честь которой ее и назвали. Высокая и стройная, представительная и сдержанная, соблазнительная и сногсшибательная в своем белом брючном костюме, подчеркивающим изгибы ее чувственного тела, которые Аристидес помнил наизусть. Ее волосы цвета воронова крыла волнами ниспадали ей на плечи и мерно колыхались в такт ее шагам. Из-под густых бархатных ресниц на него невозмутимо и бесстрастно смотрели небесно-голубые глаза.