Просто ответь «да»! - Бетс Хейди. Страница 10

Кара была хороша, но заметно нервничала: постоянно покусывала нижнюю губу и беспрестанно поправляла что-нибудь – то одежду, то волосы. Эли даже посочувствовал ей про себя. А ведь он так старался минимизировать для нее возможные волнения и хлопоты, связанные с предстоящей поездкой: избегал прикосновений, не подходил ближе положенного по этикету и ни разу даже не упомянул тот поцелуй, хотя и не мог выбросить его из головы.

Эли очень надеялся, что вскоре удастся снова ощутить губами ее нежные губы, но на данную минуту ни в коем случае нельзя было выдать себя. Иначе Кара могла бы на полном ходу выскочить из машины и броситься пешком домой в Чарльстон. И Эли бы ее понял. Он подозревал, что и Кара к нему неравнодушна, но ни за что не призналась бы в этом при сложившихся обстоятельствах и наверняка при случае привела бы ему массу причин, по которым им стоит избегать близких отношений.

Эли решил, что за предстоящие совместные выходные во что бы то ни стало должен убедить ее в обратном, доказать, что им не нужно стыдиться и бояться своих чувств, что бы там ни говорили вокруг. Решение это пришло быстро, совсем не так, когда он раздумывал, стоит ли делать предложение Лаурель. Тогда он думал несколько месяцев, тщательно анализировал каждый аспект их отношений в прошлом, настоящем и предполагаемом будущем. А до этого так же долго решал, нужно ли ему вообще жениться.

Теперь он был практически уверен, что Кара Кинсайд – идеальный вариант. Ну и что, что до этого он чуть не женился на ее сестре? Чего только не бывает в жизни! Оставалось лишь надеяться, что Кара способна мыслить столь же смело и открыто. Однако действовать следовало осторожно, постепенно, и нельзя было, чтобы она раньше времени догадалась о его истинных намерениях на свой счет.

– Доброе утро, – нарочито жизнерадостно приветствовал он. – Готова?

Кара в сомнении кусала губу, уголки ее рта были скорбно опущены.

– Ты уверен, что это хорошая затея? – спросила она. – Учитывая события последнего времени, мне, наверное, не стоит уезжать из города, особенно с тобой.

Эли прижал руку к груди.

– За что ты так со мной? – трагично воскликнул он. – Ранила в самое сердце!

Кара хихикнула и потянулась за одной из трех сумок, стоящих у порога.

– Ладно уж, поехали, – сказала она, подождала, пока он забрал оставшиеся сумки, и заперла дверь. – Но если вдруг что-то случится, а меня тут не будет, пеняй на себя!

– Мы же не в космос улетаем, – напомнил Эли, закидывая сумки в багажник. – По первому же зову твоих родственников домчу тебя назад за час, а то и меньше. Можем специально на этот случай подогнать вертолет, если хочешь.

Устраиваясь на пассажирском сиденье, Кара смерила его испепеляющим взглядом:

– Думаю, это уже излишне.

Эли усмехнулся и тронул машину. Сначала ехали молча, но, когда выбрались на скоростное шоссе, он задал вопрос, волновавший его с той самой минуты, как Кара позвонила и сообщила о своем согласии.

– Получается, Лаурель тебя отпустила? – Сказано это было словно между прочим, нарочито небрежным тоном.

Кара помедлила, а потом коротко кивнула и развернулась так, чтобы видеть его.

– Она сказала, что вовсе не возражает, и даже считает, что наше сотрудничество может быть полезно обоим и что все это – отличная идея.

Эли не удержался и довольно ухмыльнулся:

– Я же говорил!

– Но она была какая-то рассеянная, – добавила Кара, не пускаясь в споры. – Она вообще последнее время сама не своя. Уж не знаю, из-за чего: из-за гибели отца, или ареста мамы, или разрыва с тобой, или еще из-за чего…

– У вас у всех сейчас трудная полоса в жизни. Будешь тут рассеянным!

Кара склонила голову набок, и было не понятно, согласна ли она с ним.

– Лаурель должна была с мамой поехать отдыхать накануне свадьбы. Мама теперь невыездная, но не хочет, чтобы Лаурель отменяла поездку. И мне кажется, что сестра и сама жаждет убраться подальше от этого сумасшедшего дома, в который превратилась наша жизнь. Но, с другой стороны, чувствует себя из-за этого виноватой. Ведь получится, что она бросает маму и остальных в трудную минуту.

– Ты, наверное, тоже так размышляла, решая, сбежать ли со мной.

Эли намеренно допустил двусмысленность, чтобы посмотреть, как отреагирует Кара. Станет ли спорить, что они вовсе не «сбежали»? Или начнет выяснять, каков истинный смысл поездки? Или промолчит, как бы соглашаясь, что их турне действительно может обернуться чем-то большим? Кара промолчала, чем удивила и порадовала Эли. Затем пояснила:

– Я уговаривала ее поехать. Как бы эгоистично это ни выглядело со стороны, но отъезд может пойти ей на пользу. Отдохнет, отвлечется. И потом, как ты правильно заметил, при необходимости можно ведь быстро вернуться домой.

– Вот-вот. – Эли потянулся и сжал ее ладонь. – И раз уж ты признаешь, что Лаурель полезно было бы уехать, может, согласишься наконец, что и тебе это может быть полезно?

Кара улыбнулась и пожала его руку в ответ:

– Думаю, у меня нет выбора. Иначе ты обвинишь меня в использовании двойных стандартов.

– Непременно! – подтвердил он.

– Кажется, теперь я начинаю понимать, в чем секрет твоего процветания. Ты очень жесткий переговорщик.

– Точное замечание! – согласился Эли, размышляя, что Кара даже не подозревает, насколько права. Ведь он готов сейчас на все, лишь бы уговорить ее начать с ним встречаться. – Иногда полезно всего лишь растолковать собеседнику простую истину.

– Еще ты очень скромный. Растолковать истину! Ты, стало быть, знаешь, в чем она заключается? Похоже, мне повезло, я проведу выходные с мистером Всезнайкой!

– Ты ведь любишь меня, и сама это знаешь, – откликнулся Эли и быстро поцеловал ей руку.

Несмотря на первоначальный план не торопить события, он вдруг поменял тактику, обнадеженный ходом разговора. И сейчас он нащупывал границы, которых стоит придерживаться в поведении. Как она теперь поступит? Выдернет руку? Опровергнет его слова? Рассмеется в лицо или скажет, что любит как друга? Тогда пиши пропало. Всем известно, что, если женщина записывает мужчину в разряд друзей, у него больше шансов пешком до луны добраться, чем перейти в ранг хотя бы даже потенциальных любовников.

Нет, он, конечно, не ждал, что она сейчас отстегнет ремень и начнет его домогаться. Но и другой крайности тоже не хотелось. А Кара отняла у него руку и медленно положила ее на колени. Готовясь услышать худшее, Эли мысленно проклинал себя за поспешность.

– Да, я люблю тебя, – внезапно тихо проговорила она. Так тихо, что он едва расслышал, а когда бросил быстрый взгляд в ее сторону, то увидел, что Кара сидит неестественно прямо и смотрит прямо перед собой.

В голове у Эли зашумело. Еще пару минут назад он с упоением предвкушал совместный отдых с ней, а теперь с ужасом думал, как пережить ближайшие три дня.

– Я никогда не говорила, как благодарна тебе за поддержку. Ты так помог, когда папа погиб. Был все время рядом, день и ночь!

Эли одним из первых пришел в дом Кинсайдов выразить соболезнования по поводу безвременной кончины Реджинальда. В тот момент еще считалось, что мистер Кинсайд покончил с собой. Вся семья была раздавлена горем, и, конечно, когда выяснилось, что его убили, легче никому от этого не стало.

Эли с удовольствием всегда помогал всем Кинсайдам, когда бы и в чем бы ни потребовалась его помощь. Но именно Кара первой позвонила ему, прочитав адресованную лично ей последнюю волю отца. В завещании Реджинальд оставил отдельное письмо для каждого из своих детей.

В ее письме не обнаружилось ничего, что могло бы хоть как-то приподнять завесу над тайной и мотивами ужасного преступления или объяснить всем, что делать дальше. Кара не участвовала в семейном предприятии, поэтому, обращаясь к ней, Реджинальд не давал инструкций по управлению группой компаний «Кинсайд» и не оставил каких-либо иных распоряжений по ведению дел. Он просто в последний раз обратился к своей дочери, чтобы сказать, как сильно всегда любил ее.