Бабочки зависти - Лазарева Ярослава. Страница 8

Я глянула на охранников. Они стояли возле двери. Толпа уже редела, почти все прошли в клуб. После недолгих колебаний я обогнула здание и приблизилась к служебному входу. Я решила, что позвоню Ираклию и просто попрошу провести меня внутрь. Но в этот момент дверь распахнулась, показалась полная пожилая женщина в сером спецовочном халате. Она с трудом вытащила огромный мешок с мусором.

– Стаканы бьют, мусорят, полные урны всякой дряни, а я таскай и таскай, – ворчала она.

И я поспешила к ней на помощь. Не то чтобы я такая сердобольная, просто подумала, что уборщица сможет провести меня внутрь. Подхватила мешок с другого конца, и мы потащили его к мусорным бакам.

– Вот спасибо, девушка! – расплылась уборщица в улыбке, когда мы бросили мешок в бак. – Ай-яй! Так ты ж сильно испачкалась! И вон рука-то расцарапана! Поди в клуб идешь на концерт? Что ж ты, милая, мне-то кинулась помогать, да еще в такой нарядной одежде? Ну-ка пошли со мной!

И она засеменила в сторону входа. Но и там оказался охранник.

– Петровна, это кого ж ты ведешь? – поинтересовался он. – Нельзя ж посторонним!

– Племяшка моя, – без запинки ответила та. – Пусть поможет. А то тяжело мне!

– Ну-ну, – только и сказал он и пропустил меня внутрь.

Петровна завела меня в подсобку.

– Вот, девонька, – довольно сказала она, – тут можешь в порядок себя привести. А то вся растрепалась, да и краска размазалась. И зачем вы, такие молоденькие, так сильно мажетесь? – со вздохом заметила она и уселась к столику, на котором стоял чайник. – Может, чаю тебе налить?

– Нет, спасибо! – улыбнулась я. – Вы и так меня очень выручили! Я лучше в туалет пойду. Там и умоюсь и причешусь.

– И то верно! – согласилась она.

И я вышла из подсобки.

В этом клубе я была всего пару раз и плохо ориентировалась. И уж тем более со стороны подсобных помещений. Видно, поэтому я свернула не туда и попала в какой-то узкий и полутемный коридор. Остановилась и прислушалась. И пошла на голоса. Заметив приоткрытую дверь, заглянула. Это была одна из гримерок. Ираклий стоял возле зеркала и расчесывал свои волнистые волосы. Рядом сидел парень из группы и курил.

– Здрасьте, – растерянно сказала я и вошла.

– Господи, и сюда пробрались! – с возмущением проговорил парень и встал. – Девушка, уходите по-хорошему! Как вы через охрану-то прошли? В гримерку никого не пускают.

– Катюха? – удивился Ираклий.

– Твоя знакомая? – приподнял брови парень.

– В одной школе учились, – ответил Ираклий и улыбнулся мне. – Ты как сюда проникла? Ну и видок у тебя!

– Да уж! – подхватил парень и окинул меня взглядом с ног до головы.

Я глянула на себя в большое зеркало, висевшее над столиком, и вздрогнула. Я походила на огородное пугало – волосы торчали во все стороны, макияж размазался, на щеке алела царапина. К тому же моя новая белая футболка была испачкана. На плече и рукаве темнели какие-то пятна.

– Черт бы побрал эту… твою Марту! – выкрикнула я.

– Подрались, что ли? – предположил парень и расплылся в улыбке. Он взял пластиковый стаканчик и налил мне воды.

– Да ладно! – нахмурился Ираклий. – Марта не такая, чтобы драться. Она девушка утонченная!

– Плохо же ты знаешь… свою Марту! – зло сказала я и залпом выпила воду.

– Слушай, что ты затеяла «твоя, своя»? – с легким раздражением спросил Ираклий. – Мы вовсе не пара! Надоело уже! В блогах только это и обсуждают! К кому ни зайду, сразу первый вопрос: встречаемся ли мы с Мартой?

– Так это она распускает сплетни! – уверенно проговорила я, приблизила лицо к зеркалу и начала вытирать размазавшуюся тушь. – Просто ты не в курсе! Марта всем говорит, что в Москве вы будете чуть ли не жить вместе. Родители уже сняли ей уютное гнездышко.

– Что?! – изумился Ираклий. И расхохотался.

На душе у меня сразу потеплело. Видно было, что он даже не помышляет о близости с Мартой.

В гримерку, громко разговаривая, вошли два парня. Увидев меня, они замерли и замолчали.

– Это Катя, – быстро представил меня Ираклий.

– А-а, – неопределенно ответили они в один голос. – Слушай, сейчас наш выход! Чего вы тут застряли? Публика уже разгорячилась. Пора!

Я растерянно глянула на Ираклия.

– Ты хочешь нас послушать? – заулыбался он.

Я отчего-то смутилась и не ответила на вопрос.

– Так иди в зал! Нам правда пора! – вразнобой заговорили парни.

Я кивнула и покинула гримерку.

Но в коридоре замедлила шаг. Желание идти в зал пропало. Я понимала, что встречу там много знакомых, но отвечать на вопросы по поводу недавней драки совсем не хотелось. Конечно, любоваться Ираклием на сцене было для меня наслаждением, но… Постояв с минуту в раздумье, я бросилась обратно в гримерку.

«Вот сейчас я все ему скажу! – метались мысли. – Наберусь смелости и признаюсь в своих чувствах! Ведь он ясно дал понять, что равнодушен к Марте. А значит, его сердце свободно!»

Но сколько раз я пыталась признаться, однако в последний момент трусила.

Ребята уже выходили.

– Ты чего? – удивился Ираклий.

– Знаешь… давно хотела тебе сказать… – растерянно начала я и посмотрела в его глаза.

– Забыла что-то? – невпопад спросил он.

Туман в моей голове начал рассеиваться. Я четко видела не мультяшного красавца-принца, а реального парня. Ираклий выглядел взвинченным, момент для объяснений я выбрала неподходящий. Его ждали поклонницы, я слышала, как они орут в зале, вызывая своего кумира.

– Ну?! – все больше раздражаясь, спросил он.

– Просто хотела попрощаться! На днях улетаю на Кипр, – торопливо проговорила я.

– Хорошо отдохнуть! – бросил он и поспешил вслед за парнями.

«Ну и ладно! – подумала я, глядя на его быстро удаляющуюся, подтянутую фигуру. – Пусть все остается как есть!»

Но боль от его неприкрытого равнодушия захлестнула меня. Мне даже стало трудно дышать, сердце колотилось, хотелось кричать.

«Дура! Какая же я дура! – твердила я про себя. – Почему я все время боюсь объясниться?! Сколько это будет продолжаться? Давно пора напрямую спросить его, как он ко мне относится. Конечно, если судить по его поведению, то он ко мне равнодушен. Но я совсем не знаю парней, у меня нет никакого опыта общения с ними, я даже представить не могу, что у них на уме. Возможно, если Ираклий узнает о моих чувствах, то посмотрит на меня совсем другими глазами. Хотя… разве может он увлечься девушкой с такой внешностью? На что мне надеяться?! Я безобразна!»

Слезы хлынули неудержимым потоком. Сердце разрывалось от жалости к себе, я так была несчастна в этот момент. Ираклий никогда меня не полюбит!

В смятении я уже бежала, слезы охлаждали щеки, но жгли глаза. До дома бабушки было не так и далеко, я неслась как сумасшедшая, хотела быстрее скрыться у Аллы в квартире и вдоволь наплакаться. Когда приблизилась к нашему двору, то попыталась успокоиться, даже начала считать шаги. Так меня учила бабушка, говоря, что нервы лучше всего приходят в норму, если идти быстро и считать. Когда дойдешь до ста, уже успокоишься. На восьмидесятом шаге я завернула за угол своего дома и налетела прямо на Марту. Она стояла возле куста сирени, практически вжавшись в него спиной, и курила. Я отскочила назад и остановилась в шаге от Марты. Ее лицо, подсвеченное красными лучами заходящего солнца, выглядело плачевно. Под глазом лиловел синяк, на правой щеке были четко видны полосы глубоких царапин. Наверное, я должна была почувствовать раскаяние при виде жалкого вида соперницы, но тут я заметила баллончик краски для граффити в ее руке и перевела взгляд на торец дома. На серой стене я увидела черную надпись: «Катька – жирная тупая дрянь и конченая…» Марта не завершила начатое. Но недописанное слово было понятным.

Я раскалилась до предела. Марта отбросила сигарету и баллончик и сверлила меня ненавидящим взглядом.

– Какого черта?! – только и сказала она. – От тебя никуда не скроешься! Ты меня чуть с ног не сбила, туша! И посмотри, что ты сделала с моим лицом!