Немного женатый - Бэлоу Мэри. Страница 27

Герцог приподнял лорнет.

– Ваша ирония здесь не к месту, мадам, – тихо, но угрожающе произнес он. – Если вы изволите пренебречь этим приглашением и не явитесь, вы поставите мою семью в неловкое положение. Будут говорить, что, должно быть, с вами или с нами что-то не так, если мы спрятали вас в деревне почти сразу же после тайной свадьбы. Я не рассчитываю на то, что вы испытываете уважение к моей семье, членом которой, должен вам напомнить, вы теперь являетесь, но полагаю, что даже дочь углекопа должна уважать человека, пожертвовавшего ради нее своей свободой.

Ева беззвучно ахнула.

– Это он вам так сказал?

– Разве это не правда? – Он вежливо подождал ее ответа, затем продолжил:

– Подумайте, мадам. По-моему, вы получили сполна все, чего хотели. Эйдану тридцать. Если верить Библии, ему осталось прожить сорок из отведенных ему семидесяти лет. Он женат на женщине, которую поклялся больше никогда не видеть. Разве не ясно, что мой брат пожертвовал своей свободой?

Ева собралась было ответить и обнаружила, что ей нечего сказать. Как она могла оспаривать правду? Разве что она может сказать только одно: если вновь, незваной, она вмешается в его жизнь, окончательно лишит его свободы.

– Полковник Бедвин знает, что вы здесь? – спросила она, – Он хочет, чтобы я приехала в Лондон?

– Эйдан исполнит свой долг. Он никогда не уклонялся от исполнения долга. Никогда.

– Так почему же он не приехал с вами? Почему даже не передал с вами письма?

– Полагаю, – ответил герцог, – мой брат чувствует себя связанным обещанием никогда больше не вмешиваться в вашу жизнь. Я же не испытываю угрызений совести.

Значит, полковник хочет, чтобы она приехала? Просто он слишком благороден, чтобы самому заставлять или просить ее?

– Эйдан не знает, что я здесь, – признался герцог.

– Он не хочет меня видеть, – сказала она. – Он не захотел бы, чтобы я приехала с вами в Лондон. Ведь он там, не так ли?

– Не в моей власти вмешиваться в семейную жизнь даже родного брата. Если вы решили жить отдельно и не подтвердить свой союз брачными отношениями, лишив себя потомства, пусть так и будет. Но я глава семьи и сделаю все, чтобы помешать любому, кто захочет обесчестить наше имя. Ваш отказ появиться рядом с мужем на праздновании победы, леди Эйдан, навлечет позор на моего брата и, следовательно, на всю семью Бедвинов.

Ева провела языком по пересохшим губам. Неужели это правда? Она так мало знала об аристократических семьях и об их представлениях о чести и приличиях. Но несмотря на презрение, с которым герцог отозвался о ее происхождении, он никогда бы не проделал весь этот путь, если бы ее приезд в Лондон не значил так много. Неужели она колеблется? Неужели она действительно готова согласиться? Это невозможно. Ева нервно рассмеялась.

– Я бы еще больше опозорила вас, если бы приехала с вами в Лондон, ваша светлость. Меня воспитали как леди, дали образование, но ничто – ни мои близкие, ни обучение, ни жизненный опыт – не подготовило меня к тому, чтобы вращаться в высших кругах общества, которое посещает Карлтон-Хаус и общается с приближенными принца Уэльского. Вы можете выбрать любой предлог: что я больна, что у меня другие неотложные дела, что я деревенская дурочка, – придумайте все, что вам угодно. Я не буду ничего опровергать.

– Так вот как, – сказал он, – вы выражаете благодарность моему брату, мадам?

Ева смотрела на него, плотно сжав губы.

– Скоро, – продолжал он, – по крайней мере в ближайшие два года, Эйдан станет генералом. Он достигнет вершины своей военной карьеры и, без сомнения, заслужит почет и славу. Он получит в награду от короля титулы и земли. И все это зависит от того, будет ли он и впредь вести себя мудро и с достоинством, как это было до сих пор. И вы хотите воспрепятствовать его неуклонному продвижению наверх, леди Эйдан? Вы хотите лишить его не только репутации, но и того, что он всегда ценил выше жизни? Я имею в виду его честь.

Полковник ничего такого ей не говорил. Может быть, потому, что это не правда? Или потому, что благородство не позволяло ему отягощать ее сознанием того, что она разрушила его надежды? Как Ева могла узнать правду? Догадаться о его истинных желаниях?

– Смешно даже думать об этом, – сказала она. – Если я поступлю так, как вы хотите, я окажусь в ужасном положении, и полковнику Бедвину тоже будет за меня стыдно.

– Еще есть время подготовить вас, леди Эйдан. Будем надеяться, что вы способная ученица. Маркиза Рочестер – моя тетка. Она возьмет на себя ваше представление королеве. Она поможет вам выбрать подходящий гардероб для выездов в свет, включая и придворное платье. И она объяснит вам правила поведения в обществе, которым вас не обучали. Ваше представление и бал в Бедвин-Хаусе дадут возможность ввести вас в общество еще до обеда в Карлтон-Хаусе и других торжественных приемов в честь победы, на которые вас пригласят вместе с Эйданом. Остается один вопрос, вернее, два. Чувствуете ли вы благодарность, даже если ваш муж не требует этого от вас? И хватит ли у вас смелости?

Наступило долгое молчание, прерывать которое герцог, видимо, не собирался.

– Если бы только знать, чего хочет ваш брат, – сказала Ева.

Снова наступило молчание.

– Хорошо, – наконец тихо сказала она. Снова облизнув губы, Ева заговорила более твердым тоном:

– Я обязана полковнику Бедвину домом, состоянием и благополучием многих людей, которые от меня зависят. Более всего я благодарна ему за своих детей, которые мне дороже жизни. Если несколько недель моего пребывания в Лондоне спасут его от осуждения светом, я уделю ему это время. Но я сделаю это ради него, а не для вас. Я не позволю запугивать себя ежеминутно и ежедневно и выговаривать мне за ошибки. Я сделаю все, что смогу, ради полковника Бедвина.

– Это все, что от вас требуется, мадам, – ответил герцог. – Полагаю, гостиница, мимо которой я проезжал, это лучшее, на что я могу здесь рассчитывать?

– Да.

– Я так и думал. – Герцог допил чай, поставил чашку на стол и поднялся. – Будьте готовы к отъезду, утром я заеду за вами, леди Эйдан.

Это был приказ, ясный и понятный. Ева в душе пожалела, что «Три пера» славятся не блохами и крысами, а только плохой кухней.

После верховой прогулки по Гайд-парку с Фреей и Аллином Эйдан вернулся домой в более приподнятом настроении. Днем он встретил несколько старых знакомых, в том числе и бывших сослуживцев. Они поговорили о многом. Никто не упомянул о его браке. Видимо, Вулф ошибался. Не всем об этом было известно, и не будет ни неприятностей, ни тем более скандала. Эйдан был рад, что до сих пор не признавался родным в своем браке.

Он чувствовал прилив энергии. В его семье все, включая девушек, были отчаянными наездниками. Они втроем несколько раз не останавливаясь, галопом промчались по Роттен-роу, а не плелись, по выражению Фреи, мелким шагом, как большинство верховых, больше старавшихся показать себя и произвести впечатление на глазеющую публику, чем выездкой лошадей и ловкостью.

В холле Бедвин-Хауса они увидели Флеминга, дворецкого Бьюкасла, прибывшего накануне из Линдсей-Хрлла вместе с другими слугами и горой багажа.

– Герцог еще не вернулся? – спросила дворецкого Фрея, сняв шляпу и тряхнув непокорными волосами. Накануне, приехав в Лондон, все были удивлены, узнав, что Вулф еще не появлялся. Фрея вслух, нисколько не смущаясь, высказала предположение, что он по приезде направился прямо к своей любовнице.

– Его светлость здесь, миледи, – со свойственным ему чопорным поклоном ответил Флеминг. – Он попросил полковника Бедвина, как только тот вернется, немедленно пройти к нему в библиотеку, а вас и лорда Аллина присоединиться к нему в гостиной, где будет через полчаса сервирован стол.

– «Попросил», – усмехнулся Аллин, – «немедленно». Тебе за что-то попадет, Эйдан. Хорошо, что у нас с Фреей будет время вымыть руки перед тем, как предстать перед его августейшей особой.