Особенные. Элька (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 27

— Мне стоит переживать об этом?

— Пока нет. Алекс вовремя подкинул эту идею с ужином. Если представить тебя семье, то Вик не посмеет тронуть.

— Он что, правда такой монстр?

— Некоторые считают монстром меня.

— Почему?

— Потому что я не святой, Эля.

— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.

— Поверь, это к лучшему.

— Погоди, а как же запрет на отношения с людьми?

— Не на отношения, на семьи. Никто не идет против закона, иначе последует наказание. Для одного из нас, возможно прощение, для человека исход один.

— Какой же?

— Смерть.

— Но это же… это не справедливо.

— Каждый из нас знает, что нельзя, ни при каких обстоятельствах открывать свою сущность людям. Но очень трудно сохранить секрет, если ты встречаешься с одним из них, если любишь.

— Разве нельзя просто стереть память?

— На это способны не многие. Тем более, если нужно стереть несколько лет жизни.

— Но ведь в вашем мире есть специалисты.

— И ты даже не представляешь, сколько стоят их услуги. В нашем мире легче устранить угрозу, чем.

— Заплатить. Жестоко.

— Возможно. Но только так мы можем выжить. Скоро стемнеет. Нам пора возвращаться в дом. Пойдем?

Я кивнула, а Егор помог подняться, вот только не отпустил.

— Есть еще одно. Там, в доме, мы должны будем изобразить, что давно вместе.

— Я поняла.

— Нет, это не так. С момента, когда ты переступишь порог, мы должны быть безупречны. Поэтому прости меня, но я должен это сделать.

И с этими словами он схватил меня за затылок и поцеловал. Жестко и по настоящему. Мне не просто понравилось, мне так хорошо не было уже очень… да никогда не было. Куда там Ромкиным слюнявым поцелуям до этого… совершенства. Я не заметила даже, как сама обвила его руками и ответила на поцелуй так, словно это мой последний момент в жизни. Мы слегка, точнее очень сильно, увлеклись, только громкий крик какой-то птицы, заставил его отпустить меня.

Я сожалела, что нас прервали, секунд тридцать, а потом залилась краской стыда и смущения. Мне реально было очень стыдно, а еще очень хотелось повторить, и за это мне тоже было стыдно. Блин, дожила. Я почти совершеннолетняя, а веду себя так, словно мне тринадцать и это мой первый поцелуй. Но с ним-то он первый.

— Иди сюда, — проговорил Егор, заметив мое смятение. Только истолковал его как-то превратно, — Просто представь, что играешь роль в спектакле.

Он снова меня поцеловал, но на этот раз полностью и себя, и меня контролировал. Дирижер чертов. Только я-то никакого контроля не хотела. Какой на фиг контроль, когда во мне бушуют гормоны и хочется… хочется. блин, не знаю я, чего мне там хочется.

— Ну, как?

— Думаю, нам стоит еще немного потренироваться. Для достоверности.

Он сказал, а мне показалось, что и его обуревают те же чувства, что и меня. Вот только он был слишком серьезен. Слишком себя контролировал, не давая и мне переходить черту, которую я так хотела перейти.

Мы вернулись в дом, когда совсем стемнело. Когда вошли, нас встречали не только братья Егора, но и его родители. И опять я едва не скончалась от пережитого шока. Егор спас. Отвлек в этот момент все внимание на себя, задав отцу какой-то вопрос. Зато я немного оклемалась. Блин, тень Егора ничто, по сравнению с тенью его папаши. Как только мы вошли, это страшное нечто чуть не выпрыгнуло из него и не схватило меня. Жуть. Мама Егора поначалу показалась вполне обычной, но когда он нас знакомил, она тоже изменилась. Приобрела лишнюю конечность в виде хвоста и маленьких рожек на голове. От греха подальше Егор утянул меня наверх, в свою комнату. И как раз кстати. Едва закрыл дверь, как чуть не впечатал меня в дверь и поцеловал так, словно я в чем-то провинилась. Почти жестоко.

— Успокойся. Алекс мысли читает. Это чудо, что он отлучился, когда ты бледнела перед моими родителями, — прошептал он, на мгновение от меня оторвавшись.

— Прости, но они у тебя очень жуткие, — попыталась оправдаться.

— Отец потомственный темный, мама демон из правящего круга.

— Демон? А они существуют? — удивилась я.

— Также как и вампиры, — получила ответ прежде, чем мои губы снова начали терзать.

— Прости, а это обязательно?

Спросила я через несколько минут, когда меня соизволили отпустить, наконец.

— Когда мы вернемся, ты должна быть смущенной и пахнуть мной.

— Класс. Они что и запах чуют?

— Нет, — усмехнулся он, — Только мама.

После его слов я покраснела. И спрашивается, какого черта он мне рассказал? Теперь я только об этом и буду думать. А еще о кровати. У него такая большая и мягкая кровать. Как здорово бы было на ней полежать, вместе с ним. Брр. Черт, да что это такое со мной творится. Никак успокоиться не могу. И тут мне в голову пришел один вопрос, ответ на который я очень бы хотела узнать.

— Ты сказал, что Алекс мысли читает. А ты тоже так можешь?

— Иногда, — усмехнулся он.

А я резко убрала руку, которую он приватизировал.

— Ты так смешно краснеешь, когда смущаешься. Даже ушки.

— Ха, ха. Обхохочешься просто, — сделала попытку обидеться. Но на него невозможно долго обижаться. Особенно, если на тебя так смотрят. Очень… возбуждающе. Протягивают руку и целуют. И ноги подкашиваются, и кажется, что весь мир исчезает, и мы в этом мире совсем одни. Я и он. Теперь понимаю, как можно на кого-то так сильно запасть. Вообще, в последнее время я начала очень многое узнавать, не только об окружающем меня новом мире, но и о себе самой.

Из посещения его комнаты я поняла только одно. Егор очень любит читать. Все, от классики до современных романов. А еще музыку. Но здесь его предпочтения сводились исключительно к джазу. Луи Армстронг, Элла Фитжеральд. В этом наши вкусы совершенно не совпадают. Я когда-то побывала в одном джазовом кафе в Москве. Но то ли музыканты были хреновые, то ли у меня что-то не так со вкусом, но мне не понравилось. Не мое это.

— Это так глупо.

— Что?

— Мне вдруг Сумерки вспомнились. Белла, рассматривающая комнату Эдварда и опасное семейство внизу, желающее мной закусить.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Они странные, и не такие правильные, как Каллены, но никто из них не посмеет тебя обидеть сегодня.

— Это ты так меня успокоить пытаешься? Хреново у тебя получается.

— Постарайся поменьше нервничать, и в мыслях думай об этом.

Он снова меня поцеловал и очень долго не отпускал, но я не против, я только за. Всеми руками и ногами. Кстати о руках. У кого-то они слишком длинные и загребущие.

— Знаешь, я ему завидую, — проговорил Егор, оторвавшись от меня.

— Кому? — спросила я, все еще пребывая где-то не здесь. У меня реально сейчас кружилась голова, а в мозгах был полный кавардак. Я все время теряла нить разговора.

— Каллену, — пояснил Егор. А я решила отступить и увеличить между нами расстояние. И чем больше, тем лучше. Иначе я вообще тут растекусь счастливой лужицей.

— В чем?

— В том, что кто-то так сильно его любит, что готов поужинать со стаей голодных вампиров.

Я смутилась. Это точно не наш случай. Мы просто играем роли. Да и я не Белла, а Егор не Эдвард. Хотя, мне больше Джейкоб нравился. Никогда не могла понять, почему она простила Эдварда за то, что бросил ее одну. Неужели так сильно любила? Неужели можно так сильно любить, чтобы простить такое? Нет. Я бы точно не смогла, каковы бы не были причины. Если бы не Джейкоб, ее бы сожрал первый же попавшийся вампир. Лоран например. В общем, она полная дура. Но, кто я такая, чтобы ее судить? Ведь в моей жизни такого выбора не было.

— Это вся твоя семья?

Я смотрела на портреты родственников Егора в галерее, его семейное древо, идущее от самого низа до потолка. Огромное древо. Он не преувеличивал, когда говорил, что его род один из древнейших. Мне оставалось только читать надписи и даты рождений. Но в большинстве имен были какие-то странные даты смертей. Нет, я, конечно, слышала о долгожителях, но такое видела впервые. Некто Август Леманский родился в 1612 году, а умер в 2001. Это опечатка? На семейном древе? Сомневаюсь. А этот, Амадор IV, Амадор, что за странное имя? Судя по дате, он родился в семнадцатом веке и еще жив.