Фантазм (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна. Страница 26

- Поднялся? Получше тебе?

Айсен несмело кивнул, растерявшись от такого внимания.

- Вот и отлично! - с энтузиазмом откликнулся парень, искренне радуясь за мальчишку. Посмурнев, внезапно неуклюже уточнил все-таки. - Этот ублюдок… он тебе… точно ничего сделать не успел?

В подробности истории Клеман посвящен не был, и открытие что на самом деле довелось испытать этому тихому застенчивому юноше, его просто оглушило. Это ж какой тварью надо быть, чтобы поднять на него руку или еще чего похуже!

Айсен побледнел, потом вспыхнул, вздрагивая и сжимаясь.

- Ты не бойся! - торопливо затараторил тоже смутившийся Луи: впредь он бы себе скорее язык откусил, чем еще раз затронул бы больную тему. - Больше тебя в обиду не дадут! Если кто на тебя хоть взглянет как-то не так, скажи мне сразу!

Синие глаза распахнулись от удивления:

- Но ведь… мой господин - господин Филипп…

- И что? Разве это должно помещать мне тебя защитить? - в свою очередь удивился мужчина.

Юноша с сомнением покачал головой: предложение было невероятным! Ему… сочувствовали, желали защищать без всяких дополнительных поводов? Эти люди ведь даже перед Магнусом не отступили, и ни за что не осуждали его… Однако Айсен уже слишком хорошо выучил, что его любимому не нравится внимание к нему других мужчин независимо от причин, и рисковать снова не хотелось.

- Господин Филипп будет только рад! Да и уверен, он недолго будет тебе господином и отпустит! - Луи ободряюще улыбался, но Айсен потеряно прикусил губу и не ответил: слишком много всего и сразу для одного маленького раба!

Наблюдавший за этой сценой, Кер подозвал его, отвел к себе, усадил и рассматривал так долго, что юноша испугался.

- Не передумал? - наконец сурово поинтересовался Филипп. Пояснений, о чем он спрашивал, не требовалось.

Айсен молчал, теребя ошейник. Многое изменилось бы, если бы на нем его не было? Почему-то казалось, что Магнусу плевать на такую деталь в принципе, и он все равно оказался бы в колодках как беглый. Наоборот: господину Филиппу было бы труднее отстоять его, доказывая к тому же, когда и как он дал рабу вольную, а отрубленная за побег стопа и кисть за снятый самовольно ошейник - обратно не прирастают!

И трахать не мешают.

А возможно, всего этого вообще не случилось бы, потому что вместо того, чтобы раздумывать и трястись, попусту затягивая время, - он мог бы пробежать по сплетению улочек… Отдышавшись, войти в дом своего любимого свободным человеком и сказать то, о чем почему-то молчал!

Почему? Потому с рабами не говорят о любви? Ну и что! С ним уже произошло многое из того, что обычно не случается с рабами!

Он мог бы попросить прощения, что невольно разочаровал своего ссейдин. Спросить: единственный мой, я не нужен тебе таким, лишь скажи, - и я стану тем, кем ты хочешь видеть меня! Только не отвергай… Не отталкивай!

Но эту возможность он уже упустил! Сейчас именно неволя оставалась его шансом соединиться с возлюбленным и обелить себя в дорогих глазах.

- Что… если нет?… - запнувшись выдавил Айсен.

- Что? - с неудовольствием переспросил Филипп, все более проникаясь тяжестью взваленной на себя ноши. - Да пожалуй, что ничего! Побудешь у меня, пока я спишусь с Фейраном. Потом - при следующей оказии в Фесс, возьму тебя с собой. А то еще, Фейран имел неосторожность пообещать мне заглянуть в гости… Посмотрим, как получится.

Мужчина пожал плечами.

- Ничего не бывает сразу!

- Я подожду… - негромко вставил Айсен, вызвав еще один сокрушенный вздох.

- Айсен, послушай меня! Своего слова я назад никогда не беру! Ты вправе полностью решать за себя сам.

От слов, что и у него есть какое-то нерушимое право, юноша вытаращился на господина, забыв о должном почтении.

- Хочешь вернуться к Фейрану - я помогу вам встретиться. Но знай, - Кер остановился напротив, - что другое мое предложение тоже в силе. Ты вправе в любой момент сказать, что изменил свое мнение: тогда я не только сниму с тебя ошейник, но помогу освоиться в новой жизни. Я клянусь, что тебе нечего бояться!

Сказано это было спокойно и обстоятельно, тоном, которому невозможно было не верить.

- Господин!! - одним движением потрясенный до глубины души Айсен оказался на коленях, благодарно прижался лбом к ладони, поцеловал: слов не было.

- Будет! - господин Филипп немедля поднял его, ласково пожурил. - Отвыкай! Мне достаточно обычного спасибо.

Что в том такого? Он либо немного поможет брату в его запутанной ситуации, либо: римские патриции веками держались на верных и предприимчивых вольноотпущенниках. Ежели Айсен не оправдает одних его надежд, то уж пристроить его к делу можно будет всегда!

- Спасибо, господин! - лилейные до того щеки распустились розовыми бутонами румянца, опять не к месту разбудив в мужчине почти отцовскую нежность.

Почему почти? Алан всего на два года младше этого мальчика. А Фей даже старше и уж гораздо жестче.

- И господином не зови. Я для тебя, как и для всех своих людей, метр Филипп.

- Да, метр, - Айсен из-под ресниц бросал на него обожающие взгляды.

Не все сразу! - в который раз напомнил себе купец.

В делах торговых, во всяком случае, эта заповедь оправдывалась сполна. Так не в том ли беда, что один из двоих не сознает, а второй не понимает, не ценит преимуществ, которые дает самый могущественный лекарь - время?

Что ж, порою там, где спит провидение, именно воля человеческая должна определить развитие событий…

Пусть будет так! Ради справедливости Божией и всех нас.

***

Растянувшееся из-за капризов погоды плавание, пошло Айсену на пользу. И дело было даже не в том, что юноша очень быстро поправился, совсем не страдая от качки: мальчик буквально преобразился!

Даже Филипп не уставал удивляться столь значительным переменам в юноше за короткое время, хотя и понимал их причину: Айсен словно губка впитывал в себя отношение окружающих, - оно было неизменно ровным и теплым, и исстрадавшееся сердечко наконец успокоилось, поверив, что здесь его не предадут.

Мужчина держал его при себе, стараясь дать почувствовать, что мир отнюдь не ограничивается четырьмя стенами и хозяйской кроватью. В конце концов, от обилия впечатлений Айсен терялся, обо всем забывал, вбирая в себя широко распахнутыми глазами окружающее разнообразие людей и событий: оказывается, мир действительно куда как неплох, если знать, что ты не один в нем!

Постепенно, юноша перестал прятаться от людей, заливаясь ярким румянцем от любого обращенного к нему слова. Особенно после того, как убедился, что даже несмотря на ошейник, по-прежнему «украшавший» его горло, никто не торопится исподтишка поглумиться над ним, обозвать чем-нибудь нелицеприятным, - раз уж не может попользоваться, по меткому выражению Магнуса, «по назначению», - а все взгляды, направленные на него были исключительно доброжелательными.

Наоборот. Странно, но вплоть до самого последнего прощелыги, с которым в кости играть никто не садился, вечная головная боль в портовых кабаках, - команда сообща взяла парнишку под негласное покровительство. Возможно потому, что инстинктивно они чувствовали его уязвимость: казалось, тронь мальчишку неосторожно и сломаешь. А от окриков, громогласных и крепких словечек парень первое время бледнел и шарахался, обмирая.

Можно было бы посмеяться над подобной скромностью и пугливостью, да только все видели и в каком состоянии паренек попал к купцу впервые, и каким его забрали от рыцаря, который к тому же едва не своротил челюсть Луи, - а Луи был свой! Так что непонятным образом и незаметно для себя, Айсен тоже оказался в кругу всеобщей поруки.

Неявные и скупые знаки внимания этой просоленной братии, не бросались в глаза, однако оказывали не менее исцеляющее действие, чем ежевечерние беседы с самим арматором, изъявившим желание обучать юного раба искусству шахматных сражений - несомненно, только с той целью, чтобы скрасить себе однообразие морского путешествия… Игра способствовала развитию мышления, а заодно давала возможность ненавязчиво учить юношу языку, который ему предстояло слышать в новом доме.