Невеста лорда Кэрью - Бэлоу Мэри. Страница 9

Но едва он завидел ее на дороге – каких-нибудь две минуты спустя, – он точно понял, что был бы страшно разочарован, если бы она не приехала. Да нет, был бы глубоко несчастен.

Саманта сразу заметила его и подняла руку в знак приветствия. И в то же мгновение лицо ее озарилось счастливой улыбкой. Да, счастливой! Так, значит, она рада видеть его!

На ней была элегантная амазонка из темно-зеленого бархата. На золотистых кудрях маленькая шляпка в тон амазонке; зеленое перо, еще более светлого оттенка, огибало ухо, его кончик игриво выглядывал из-под ее подбородка. Он искал в уме слово еще более превосходной степени, чем «прекрасная», но не мог найти.

– Ну может ли быть более прекрасный весенний день! – весело воскликнула она, подъехав к нему поближе.

– Не может, – с улыбкой ответил он. Конечно, не может. И другого такого никогда больше не будет.

Он не повел ее в дом сразу. Они свернули с подъездной аллеи и поехали меж могучих старых деревьев.

– Когда-то здесь был древний лес, – рассказывал он. – Пройти через него было невозможно, только дикие звери, да и то мелкие, могли проникнуть в чащобу. Я расчистил его, чтобы в нем могли поселиться олени и чтобы по нему можно было ходить я ездить верхом. Ну и конечно же, – Хартли засмеялся, – маркиз тогда решил, что на его земле не будет охоты. Олени тут живут как в раю.

– Ах, как я рада это слышать! – воскликнула Саманта. – Вы это не одобряете? – Она надеялась, что одобряет, что он не любит этот кровавый спорт. Хотя почти все мужчины занимались охотой. Признаться в том, что они не любят ее, значило унизить свое мужское достоинство в глазах мужского общества. Саманта зауважала маркиза Кэрью за то, что он не побоялся этого сделать.

– Вполне одобряю, – ответил Хартли Уэйд. – Я создал этот олений парк только с тем условием, что природа и звери будут здесь в безопасности. Смотрите! – Он указал хлыстом влево. Пять стройных красавцев паслись на полянке, не проявляя никакого беспокойства, хотя лошади и всадники были не дальше чем в ста футах от них.

– Неужели кто-то может хотеть застрелить их? – сказала Саманта, и в его глазах засветилась улыбка в ответ на ее слова.

Они поехали по более открытой части парка. «Аббатство» все время было в поле видимости. Фасад его по-прежнему выглядел как собор. Три остальные стороны являли собой странное смешение архитектурных стилей. Каждый новый владелец поместья оставлял свой знак на здании, однако общий результат оказался неожиданно приятным. Саманта видела много величественных замков и старинных английских поместий, однако это «Аббатство» было ни с чем не сравнимо, дом ее просто очаровал.

– Спасибо, – ответил мистер Уэйд, когда Саманта выразила свое восхищение.

– Выходит, вы тоже приложили руку к его облику? – спросила Саманта.

Какие-то секунды он недоуменно смотрел на нее, затем рассмеялся.

– Нет, – сказал он, – к дому я не причастен. Но я передам маркизу ваши лестные слова. Я уверен, он поблагодарил бы вас, а потому и ответил за него. Чтобы вы услышали это здесь и сейчас.

Парковый ландшафт отступал от всех привычных канонов. Перед домом не партерные цветники, а широкая, вымощенная камнем терраса, на ней несколько больших цветочных горшков, сейчас, ранней весной, еще пустых. Но есть и несколько клумб, и каменных садиков – на них уже много зеленых ростков. А в одном из таких садиков, в укрытом от ветра месте, уже цветут крокусы и примулы. И никакой симметрии. Вдруг открывается ложбинка, незаметная, пока не подойдешь к ней вплотную. Площадка сохранила все свои естественные неровности.

– Как тут все необычно, – заметила Саманта. – Но мне нравится. Очевидно, эта терраса – уже ваша работа.

– Не столько моя, сколько садовников, если говорить честно, – ответил мистер Уэйд. – Но рисунок мой. Довольно непривычный, не правда ли? Для восприятия людей – они хотят видеть порядок и симметрию. Природа не предъявляет таких требований. Вы это заметили? Взять, к примеру, хотя бы то дерево на склоне. Иногда мне приходится спорить с природой, но только иногда. Мне больше нравится сотрудничать с ней, чем выступать против. Нравится, чтобы все в парке выглядело естественным, даже если на самом деле кое-где приложил руку человек.

– Представляю, как много времени вы тут проводите, – заметила Саманта. – Маркиз, должно быть, очень ценит вашу работу. – Снова она высказала свое уважение к маркизу.

– Надо сказать, сам маркиз не обладает художническим чутьем, – не моргнув глазом сказал Хартли. – Но он может оценить и одобрить дельное предложение. Я строил парки, если можно так сказать, в разных частях Англии. Но этот – мой любимый.

– Живете вы где-то поблизости? – спросила Саманта. Как жаль, однако, если ему приходится отдавать столько своего времени и творческой энергии на создание такой красоты, а сам он, по сути, и не видит ее.

– Живу я не так уж далеко отсюда, – сказал он. – Вы не против, если мы поставим лошадей и конюшню и отправимся в «Аббатство»?

– Да, конечно, – согласилась Саманта.

Она надеялась, что интерьер не разочарует ее. Ей ужасно хотелось увидеть этот дом, тем более что сейчас она была совсем рядом с ним, но все же какое-то беспокойство она испытывала. Что подумают о ней слуги? Узнают ли они, кто она? Будут ли шокированы, увидев ее в сопровождении служащего их хозяина – ландшафтного архитектора? Но она не склонна была позволить слугам испортить, ей удовольствие. Последние два дня показались ей бесконечными. Она была просто счастлива, когда увидела сегодня, что он ждет ее у ворот. Ее друг!

У Саманты перехватило дыхание, едва они вошли в холл. Он был в два этажа высотой, и на такую же высоту уходили резные каменные колонны и массивные готические арки. Казалось, ты вошел в большой собор.

– Это самая старая и самая величественная часть дома, – сказал мистер Уэйд. – За исключением мозаичного пола, который придумал мой… дед моего хозяина. Вход почти в точности воспроизводит вход в аббатство, до того как аббатство было„конфисковано Генрихом Восьмым.

– О! – воскликнула Саманта. Более умной реплики она не придумала.

Мистер Уэйд сделал знак ливрейному лакею, тот подошел, взял у Саманты хлыст, жакет и шляпку. Он коротко кивнул мистеру Узйду и молча взял и его шляпу и хлыст. Саманта прикусила губу, отметив его почтительность. Как видно, слуги считают мистера Узйда тоже слугой, быть может, чуть повыше рангом, чем они сами, хотя он, несомненно, истинный джентльмен. Слуги могут быть очень невежливы. Но мистер Уэйд не сделал лакею замечания. Может, он не заметил его непочтительности?

Они, наверное, целый час осматривали парадные комнаты – большую бальную залу, гостиную, столовую, зал для приемов, спальню, в которой однажды провел ночь сам Карл Второй. Саманта задерживалась перед картинами Рембрандта и Ван Дейка, долго любовалась дивным морским пейзажем Рейнолдса. В подлиннике он оказался еще прекраснее, чем она ожидала.

– Представьте только, что вы здесь живете! – сказала она мистеру Уэйду, когда они проходили по бальной зале. Саманта раскинула руки и закружилась в танце – Представьте, что все это ваше!

– А вам бы хотелось здесь жить? – спросил он.

– Может быть, и нет. – Саманта остановилась. – Ведь роскошные покои – это еще не все, не так ли? Существуют более важные вещи. – Она засмеялась. – Но это не мешает мне вообразить, что я здесь живу!

– Тогда вам нужно выйти замуж за маркиза Кэрью, – сказал он.

– И правда, – со смехом согласилась она, – Он ведь, кажется, холост? Но сколько же ему лет? Он молод и красив? Или старый брюзга? Впрочем, это не имеет значения. Приводите его сюда, и я пущу в ход все свои чары.

– Вот как? – Мистер Уэйд заулыбался, склонив голову к плечу.

– Перед вами маркиза Кэрью, – церемонно произнесла Саманта, медленно обмахиваясь воображаемым веером. – Вас поставили в известность о моем прибытии? Полагаю, вы должны отвесить мне поклон, сэр!

– Вы так полагаете? – Мистер Уэйд не отвесил поклона.