Ночь для любви - Бэлоу Мэри. Страница 16

– Если бы вы ходили в школу, Лили, – сказал джентльмен с редкими светлыми волосами, – то вы бы знали, что все другие страны и все другие народы стоят гораздо ниже, чем Британия и британцы. – В глазах джентльмена плясали веселые чертики.

– Возможно, что мне все это только представляется, потому что я не ходила в школу, – ответила Лили.

– А ведь правда, Лили, – сказала Элизабет, – в школе вы с вашим опытом и пытливым умом могли бы приобрести обширные познания. Сдается мне, что вы были бы прилежной ученицей.

Лили просияла. На какое-то время она забыла о своем невежестве и о том, что она стоит на много ступеней ниже, чем все эти важные люди. Она даже забыла о своих страхах.

– Но мы вынудили вас говорить так долго, что ваш чай совсем остыл, – продолжала Элизабет. – Давайте я вылью остатки и налью вам свежего чая.

Молодую рыжеволосую леди попросили сыграть на фортепиано, которое находилось в. соседней музыкальной комнате, куда перешли гости, оставив двери открытыми. Воспользовавшись освободившимся стулом, Невиль сел рядом с Лили.

– Браво! – тихо сказал он. – У тебя все хорошо получилось.

Но Лили слушала музыку. Она захватила ее. Как можно извлекать такие прекрасные звуки всего из одного инструмента с помощью лишь десятка пальцев? Какое прекрасное чувство можно испытывать, играя на этом инструменте! Лили внезапно подумала, что отдала бы все на свете, лишь бы научиться играть на пианино, читать книги, обладать знаниями, чтобы обсуждать шляпки и трагедии и знать разницу между Моцартом и Бетховеном.

Она была так ужасно, так безобразно невежественна.

Глава 7

Стоя на мраморных ступенях лестницы, Невиль наблюдал, как Лили в сопровождении Элизабет и герцога Портфри направляется в сторону Сада камней. Он даже не попытался присоединиться к ним. Он чутьем понимал, что если хочет, чтобы Лили начала вести себя как графиня, ему не надо каждую минуту опекать ее, опасаясь, что она сделает что-нибудь не так, не надо стремиться каждую минуту прийти ей на помощь, как он это делал во время чайной церемонии, когда она проявила свою полную беспомощность. Он видел, что все от нее в шоке, что сама она смущена, и ему все время хотелось увести ее, что было бы для нее еще большим унижением. Но Элизабет вовремя начала разговор об Индии, и Лили внезапно предстала перед всеми как живой открытый человек, познавший мир. Правда, она шокировала некоторых его теток и кузин, говоря открыто о бриджах в обтяжку, корсетах и прочих вещах. Но большая часть его родственников, казалось, была очарована ею.

К сожалению, его мать не принадлежала к ее сторонникам. Она дождалась, когда Лили уйдет, и высказала ему все, что думала о ней.

– Невиль, – сказала она, – мне трудно вообразить, о чем ты думал. Она совершенно невозможна. У нее нет образования, воспитания, она не может поддержать беседу. И неужели она не могла надеть ничего лучшего, чем это унылое муслиновое платье? – Но его мать была не из тех, кто легко терпит поражение. Она распрямила плечи и сменила тон: – Но хватит сетовать. Надо из невозможного сделать возможное.

– По-моему, она очень хорошенькая, Нев, – сказал Хэл Уоллстон, его кузен.

– Ты так считаешь, Хэл? – презрительно спросила леди Вильма Фокитт, рыжеволосая дочь герцога Анбери. – А я совершенно согласна с тетей Кларой. Она невозможна!

– Пусть так, – спокойно проговорил Невиль, – но ты должна помнить, Вильма, что говоришь о моей жене.

Вильма поморщилась, но ничего не сказала. Мать Невиля поднялась, чтобы выйти из комнаты.

– Я должна вернуться во вдовий дом и посмотреть, что там с бедной Лорен, – сказала она. – Но завтра я вернусь сюда, Невиль. Здесь нужна хозяйка, а мне совершенно ясно, что не скоро наступит то время, когда Лили сможет взять на себя эту роль. Мне придется заняться ею.

– Мы это обсудим в другое время, мама, хотя я вполне согласен, что вам лучше вернуться сюда. Однако я не позволю, чтобы вы сделали Лили несчастной. Ей и без того трудно. Гораздо труднее, чем нам всем.

Невиль вышел из комнаты, не дожидаясь ничьих возражений, и остановился на ступеньке лестницы. Он подумал, что бывают дни настолько непримечательные, что и на протяжении недели не отыщешь ничего интересного. А бывают дни, так заполненные событиями, что кажется, будто перед тобой прошла целая жизнь. Сегодняшний день был определенно таким.

Вернувшись из вдовьего дома после разговора с Лорен, Невиль написал несколько писем и заглянул к Лили, которая крепко спала. Он приказал отправить письма. Теперь он не успокоится, пока не получит ответа на них.

Дело в том, что, несмотря на свою заботу о Лили, несмотря на свое олимпийское спокойствие, он не был уверен, что Лили действительно является его женой. Они поженились без лицензии на брак и без оглашения в церкви их имен. Полковой капеллан заверил его, что их брак действителен: он составил и выдал ему соответствующий документ, на котором Невиль поставил свою подпись, а Лили отпечаток пальца, в качестве свидетелей расписались Харри и Ридер. Но капеллан был убит на следующий день, и, по словам Харриса, все бумаги вместе с вещами остались с убитым.

А это означало, что их брак не был зарегистрирован. Так женаты ли они, в конце концов? Этот вопрос никогда раньше не приходил Невилю в голову, так как в этом не было нужды. Лили погибла.

Однако оказалось, что она жива, и сейчас она находилась в Ньюбери-Эбби. Невиль подтвердил, что она его жена и графиня. Лорен страдала. Их жизни перевернулись вверх дном. А ведь вполне возможно, что его брак является недействительным. Он написал Харрису – теперь уже капитану Харрису – и еще нескольким гражданским и духовным авторитетам с целью прояснить этот вопрос. А что, если они с Лили не женаты?

Этот вопрос впервые возник у него, когда он стоял рядом с Лили на пляже, глядя на море, и с того момента не покидал его. Должен ли он рассказать ей о своих сомнениях сейчас, еще до выяснения вопроса? Стоит ли ему поделиться своими сомнениями с кем-то еще? Невиль решил пока держать все сомнения при себе. Да и какое все это сейчас имеет значение? Он женился на Лили по доброй воле. Он дал ей клятву верности, и у него нет намерения ее нарушать. Он должен продолжать брачные отношения с ней.

И он любит ее.

Однако Невиль никак не мог выбросить из головы Ло-рен, мерно раскачивающуюся на качелях в свадебном платье, спокойно принявшую свое разочарование и даже не выплеснувшую ему весь гнев, что, по ее мнению, было бесполезным. Невеста отвергнутая и униженная.

Дьявол сыграл с ним злую шутку. Невиль чувствовал себя виноватым, хотя здравый смысл подсказывал ему, что он никак не мог предвидеть, как разыграются события того дня.

Лили была рада, что снова оказалась вне дома – подальше от огромного устрашающего особняка и смущавшей ее толпы людей.

Элизабет предложила прогуляться в Сад камней, хотя это название было весьма странным: в саду было больше цветов и декоративных деревьев, чем камней. По нему пролегали извилистые, покрытые гравием дорожки, по бокам которых стояли удобные скамьи из кованого железа, зовущие присесть на них и полюбоваться созданной людьми красотой. Лили больше привыкла к красоте дикой природы, но этот сад, любовно взращенный и ухоженный руками садовников, имел свое очарование. Элизабет шла под руку с герцогом Портфри. Лили пришлось переспросить его имя, но она еще в гостиной выделила его из числа прочих, так как он был необычайно приятным джентльменом. Ему, по ее мнению, было где-то около сорока, но он все еще был красив. Он не был высоким, но благодаря гордой осанке казался значительно выше. Его точеные аристократические черты лица, темные волосы, поседевшие на висках, притягивали к себе взгляд. Но главным образом Лили запомнила его потому, что он пристальнее, чем другие, наблюдал за ней. Фактически он не спускал с нее глаз. При этом на его лице было странное выражение, похожее та замешательство.

Он засыпал ее вопросами: