Ночь для любви - Бэлоу Мэри. Страница 50

– Я полагаю, мистер Стенвик, – сказала Элизабет учителю музыки, – что Лили не будет возражать, если вы уйдете пораньше.

– Да, конечно, – подтвердила Лили. – Спасибо, мистер Стенвик.

Элизабет вышла, чтобы проводить учителя, и не спешила возвращаться назад.

– Музыка была приятной, – сказал Невиль.

– Это было всего лишь элементарное упражнение, которое мне удалось сыграть хорошо.

– Действительно, хорошо, – согласился он.

Своим комплиментом Невиль обезоружил Лили. Она не знала, что ему ответить.

– И все за один месяц, – продолжал он. – Потрясающее достижение, Лили. Ты научилась вращаться в светском обществе так легко и с такой грацией! Научилась танцевать. Чему еще ты училась?

– Я училась читать и писать, – ответила она, вздернув подбородок. – Однако все это я делаю посредственно.

– Я помню, ты говорила, это было в коттедже, что твоя самая большая мечта в жизни научиться читать и писать. Тогда я не придал этому значения. Значит, это были не просто слова? Я думал, что тебе нужны только свобода и единение с природой.

Лили присела на вращающийся стул рядом с фортепиано. Ей не хотелось, чтобы Невиль напоминал ей о коттедже. Воспоминания могли породить слабость.

– Как там Лорен? – сменила она тему, забыв, что уже спрашивала об этом.

– Хорошо, – ответил он.

– Вы назначили венчание на лето? – спросила она, рассматривая свои руки.

– Я и Лорен? Нет, Лили.

Услышав ответ, она осознала, что боялась услышать его, хотя, конечно, это может произойти осенью, зимой или...

– Почему?

– Потому что я уже женат.

Внутри Лили все перевернулось. Но то же самое он говорил и в Ньюбери. Ничего не изменилось. Спроси он ее сейчас о том, о чем спрашивал тогда, ее ответ был бы тем же самым. Да и как все могло измениться?

– Я привез тебе подарок, о котором говорил вчера вечером. – Невиль подошел к ней. Лили заметила в его руке пакет. Он протянул его ей.

Невиль сказал, что подарок не носит личного характера. Если это не так, она может отказаться. В Ньюбери-Эбби он купил ей одежду и обувь; все это она взяла с собой. Но тогда все было по-другому. Тогда она считала себя его законной женой. Сейчас она была одинокой женщиной, а он холостым мужчиной, и она не имела права принимать от него подарки. Однако она протянула руку и взяла пакет.

Лили узнала этот предмет, как только развернула бумагу, хотя он был полинявшим и деформированным.

– Папин, – прошептала она, поглаживая ранец.

– Да, – ответил он. – Только его содержимое исчезло, Лили. Это все, что мне удалось найти. Но мне казалось, что тебе захочется иметь хоть что-нибудь на память об отце.

– Да, – прошептала она, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Да. Спасибо. – Она заметила на поверхности темное пятнышко и потерла его пальцем. – Спасибо. – Не сознавая, что делает, Лили вскочила на ноги, бросилась к Невилю и уткнулась ему в грудь. Он крепко обнял ее. Сжимая в руке ранец, она чувствовала былую связь между отцом, майором лордом Ньюбери и собой. Это были тяжелые годы – война всегда бывает ужасной, – но в ней вспыхнула внезапная ностальгия. Она крепко зажмурила глаза, отгоняя от себя прошлое.

Невиль отпустил ее, и она снова села на стул.

– Очень жаль, что содержимое ранца исчезло, – сказал он. – Ты так никогда и не узнаешь, что он хранил в нем для тебя.

– Где ты нашел его? – спросила она.

– Его переслали твоему дедушке в Ливенскорт в Лестершире, – ответил Невиль. – Он работал там грумом. Он умер еще до гибели твоего отца, и его сын, брат отца, тоже умер. Но у тебя есть тетя, вес еще живущая там, и два кузена. Этот ранец хранила твоя тетя.

У нее есть родственники: тетя и два кузена. Она должна была бы почувствовать радость от такого известия, но сейчас сердце ее было переполнено печалью об отце. Лили вдруг осознала, что мало горевала о нем. Спустя каких-то три часа она вышла замуж, а после того, как получила пулю, начался долгий-долгий кошмар. У нее просто не было времени прочувствовать всю горечь утраты.

– Я тоскую по нему, – сказала она.

– Я тоже, Лили. Но сейчас у тебя есть хотя бы память о нем. А что случилось с твоим медальоном? Его отобрали французы... или испанцы?

– Мануэль. Но после освобождения он вернул его мне. Срывая его с моей шеи, он оборвал цепочку.

– Ты всегда носила его. Это подарок отца или матери?

– Полагаю, что обоих, – ответила Лили. – Сколько я себя помню, я всегда носила его. Папа постоянно повторял, чтобы я не снимала его и не теряла.

– Конечно, ты должна носить его как память о родителях. Позволь мне отдать цепочку ювелиру и починить ее.

Лили колебалась. Она доверила бы Невилю даже свою жизнь, но ей было страшно снова расстаться с медальоном. Когда Мануэль сорвал с ее шеи медальон, она почувствовала себя более незащищенной, чем тогда, когда испанцы сорвали с нее одежду. Ей казалось, что с нее содрали кожу.

– Поступим так, – сказал Невиль, правильно истолковав ее колебания. – Позволь мне отвести тебя к ювелиру, чтобы он починил щепочку. Не сомневаюсь, что он сможет сделать это в твоем присутствии.

Лили с благодарностью посмотрела на него, забыв на какое-то время про барьер, который, может быть, навсегда разделил их.

– Да, – сказала она. – Спасибо, Невиль.

Их глаза встретились, и она прикусила губу. Лили чувствовала, что говорит с нежностью, и он понимает эту нежность.

В этот самый момент дверь открылась, и в комнату вошла улыбающаяся Элизабет.

– Прости меня, Невиль, что обошла тебя своим вниманием. Мистер Стенвик заговорит кого угодно. Но осмелюсь сказать, что Лили хорошо научилась поддерживать светскую беседу.

– Мне не на что жаловаться, – согласился Невиль.

– Приглашаю вас в гостиную пить чай, – предложила Элизабет. – Там в камине горит огонь. Сегодня очень прохладный для лета день, к тому же сырой.

Лили перевела взгляд на окно. На улице было пасмурно и сыро. По стеклу ползли дождевые капли. Такая погода действовала на нее угнетающе. С утра ей казалось, что день будет солнечным, но она ошиблась.

Элизабет никогда не скрывала, что Невиль ее любимый племянник. Он знал, что она желает ему счастья. Он также знал, что она хорошо осведомлена о глубине его чувства к Лили. Но она не будет давить на Лили, заставляя ее вернуться к нему. Она дала Лили возможность выучиться и приобрести уверенность в себе, чтобы потом она сама выбрала свое будущее. Если Лили решит выйти за него замуж, Элизабет будет только рада. Если же Лили выберет что-то другое, она и в этом поддержит ее.

Невиль знал, что женщины быстро привязываются друг к другу, и их потом водой не разольешь.

Ему очень хотелось отвести Лили к ювелиру. Он знал, как дорог ей этот медальон, и хотел, чтобы она как можно скорее снова могла носить его. Невиль уверял себя, что именно это было для него руководящим мотивом. Но откровенно говоря, ему хотелось подольше побыть с Лили наедине.

Но за чаем Элизабет сказала, что Лили будет занята весь завтрашний день: утром у нее уроки, а днем они отправятся на праздник в Фоглз-Гарденз. Лили в качестве компаньонки должна сопровождать туда Элизабет. Утром послезавтрашнего дня Лили будет занята уроками, а днем придет учитель танцев. К тому же это был день, когда к Элизабет приходили с визитами, и она хотела бы, чтобы Лили была рядом с ней.

Пока Лили будет занята уроками, Невиль, если захочет, может помочь Элизабет развлекать гостей. И только на третий день в расписании Лили отыскалось свободное время; при этом Элизабет взяла с Невиля слово, что они поедут в открытом экипаже и возьмут с собой грума.

Элизабет была ярой сторонницей соблюдения хорошего тона, к тому же к Лили она относилась скорее как к драгоценности, чем как к своей компаньонке. Это могло бы раздражать, но Невиль был даже рад этому. Уж слишком много юнцов приходили к Элизабет на чай с одной лишь целью приударить за Лили.

В назначенный день ярко светило солнце, и Лили была одета в очень красивое, чрезвычайно модное зеленое платье и соломенную шляпку.