Со многими неизвестными - Шоу Шантель. Страница 20

– Со мной все в порядке, – заверила его Лорен.

Ни за что на свете она не призналась бы, какая волна эмоций захлестнула ее, когда священник объявил их мужем и женой.

Лорен взглянула на букет роз в руках и вдохнула их изысканный аромат.

– Спасибо за цветы, – пробормотала она робко. – Это был приятный сюрприз.

Дворецкий передал ей цветы, когда она направлялась в церковь, сообщив, что букет – от герцога.

Лорен вспомнила, как Рамон послал ей тридцать семь красных роз в тот день, когда они познакомились. В букете была записка. Он пригласил ее на ужин. Может быть, розы в день свадьбы имеют особое значение?

– Было бы странно, если бы моя невеста осталась без цветов, – холодно сказал он.

Лорен, услышав это, тем не менее продолжала улыбаться. Она взяла себя в руки и отбросила сожаления о том, чего не может изменить.

После венчания состоялся торжественный обед в замке. Повара превзошли самих себя, и блюда были великолепны. Напоследок подали пятиярусный торт, который Рамон и его супруга разрезали вместе.

Лорен догадывалась, что среди гостей ходят сплетни, касающиеся того, что герцог де Велакес женится на матери своего сына, рожденного почти год назад, и его жена не принадлежит к испанской аристократии. Но, по крайней мере, ей никто ничего не сказал, и все выглядело так, будто родственники Рамона рады принять ее в свою семью.

Только единственная гостья не разделяла всеобщее веселье. Во время праздничного обеда Лорен несколько раз ловила на себе взгляды очень красивой испанки, пристально рассматривающей ее.

– Пилар выглядит ослепительно, не так ли? – пробормотала Джанита, присоединившись к Лорен у открытого французского окна, и выглянула на террасу, где Рамон сосредоточенно беседовал с грациозной, элегантной женщиной, копна черных кудрей которой спускалась до середины спины. – Ты, вероятно, слышала о ней или видела ее фотографии, – продолжила сестра Рамона. – Пилар Фернандес – топ-модель мирового уровня. Только с ее фантастической фигурой можно носить такие короткие юбки. Я полагаю, теперь она с головой уйдет в модельный бизнес, так как… – Она запнулась.

– Теперь?

– Теперь, когда Рамон женился на тебе, – пробормотала Джанита, сожалея, что затронула эту тему. – Были кое-какие ожидания… Пилар ценят кутюрье всего мира, и, думаю, она будет посещать замок так же часто, как раньше.

Слова Джаниты не сильно обнадежили Лорен. Рамон уверял ее, что отношения с Пилар – не более чем дружба, но, очевидно, дело обстояло не совсем так, поскольку были ожидания, что он выберет Пилар в жены.

Это было бы логично. Пилар принадлежала к тому же кругу, что и Рамон. Элегантная, утонченная, образованная, она идеально подходила на роль герцогини. В добавление ко всему, она была сногсшибательно красива.

Сомнения охватили Лорен. Она не могла конкурировать с Пилар ни в каком смысле. Молодая женщина взглянула на свою руку. Рядом с вызывающе дорогим старинным перстнем красовалось широкое обручальное кольцо из белого золота.

Ревность охватила Лорен, когда она увидела, как испанка положила руку на плечо Рамона и придвинулась ближе, шепча что-то ему на ухо. Внезапно Лорен почувствовала себя, как в тот день, когда она, четырнадцатилетняя, в новом платье, разносила сладкие пирожки на рождественской вечеринке, которую устроили ее родители. Мама хлопотала у праздничного стола, но улыбка ее стала натянутой, когда она подошла к Лорен и спросила, не видела ли та отца.

– Я поищу его, – обещала Лорен.

Она обшарила дом в поисках Донни и обнаружила его в оранжерее – с Джин. Большегрудая блондинка работала секретаршей в гольф-клубе. Джин прижималась к ее отцу и что-то шептала ему на ухо. А отец улыбался.

– Привет, малыш. Что ты нам принесла? Пирожки? – Донни подошел к ней, загораживая Джин, лихорадочно расправляющую платье.

Тогда Лорен ничего не поняла, но после того, как отец бросил жену и дочь ради стриптизерши, она вспомнила этот эпизод, и мать объяснила ей, что Джин была одной из многочисленных любовниц Донни…

Роясь в недрах памяти, Лорен вышла на террасу и побрела прочь. Неожиданно кто-то заговорил с ней. Ее сердце екнуло, когда она подняла голову и встретила надменный взгляд Пилар.

– Матео очаровательный ребенок. Рамон, очевидно, гордится им, – холодно проговорила испанка.

– Мы оба гордимся, – вежливо ответила Лорен, чувствуя себя неловко.

– Рамон женился на вас, чтобы заполучить сына, конечно.

Это звучало как утверждение. Лорен промолчала. Глаза Пилар походили на отполированный черный гранит.

– А как вы собираетесь справляться с обязанностями герцогини? – продолжала она. – Я полагаю, жизнь в Лондоне не подготовила вас к этому.

– Я уверена, что как-нибудь справлюсь, – сказала Лорен.

Пилар пренебрежительно пожала точеными плечами:

– Возможно, вы будете герцогиней не очень долго, поскольку сын теперь принадлежит Рамону.

Лорен стало очень холодно, словно туча закрыла солнце.

Самым крупным предметом мебели в громадной спальне Рамона была кровать под бархатным балдахином. «Кровать слишком велика для одного человека, но, возможно, Рамон нечасто спал в ней один», – мрачно подумала Лорен. Неужели Пилар Фернандес разделяла с ним это ложе в течение восемнадцати месяцев, что они провели врозь?

«Так, остановись!» – приказала себе Лорен. Она раздувает из мухи слона, поверив злобной реплике Пилар.

Рамон был до сих пор внизу, прощался с последними гостями, но через несколько минут он присоединится к ней. После стычки с прекрасной испанкой Лорен сделала над собой усилие и вернулась на праздник. Она улыбалась и смеялась, пока челюсти не стало сводить от боли, и заверяла проницательного Рамона, что все идет замечательно. Он торжествовал.

С тяжелым вздохом Лорен прошла в смежную комнату, которая, как объяснял Рамон, была спальней герцогини. Она не знала, была ли Пилар его любовницей, и не хотела это знать. Но не могла забыть Рамона, стоящего рядом с испанской красавицей.

Лорен отчаянно захотелось снять свой пышный наряд. Это платье и розы были частью иллюзии, созданной Рамоном, хотевшим, чтобы все поверили, что герцог де Велакес и его супруга счастливы. Но она-то знала правду и трясущимися руками стала снимать подвенечное платье и тончайший кружевной бюстгальтер. Лорен порылась в ящиках и вытащила просторную хлопчатобумажную ночную рубашку, которую вместе с другими ее вещами прислали из Англии.

Она стояла перед туалетным столиком и причесывалась, когда вошел Рамон.

– Не совсем то, что я рассчитывал увидеть, – протянул он, оглядев мешковатую ночнушку, полинявшую от многочисленных стирок. – Твой выбор оставляет желать лучшего, querida. Хотя даже это неподобающее случаю одеяние не уменьшает моего желания, – добавил он иронично, когда она повернулась лицом к нему, и он заметил неясные очертания сосков под тонкой тканью.

Рамон ослабил узел галстука, расстегнул верхние пуговицы рубашки и прислонился к притолоке. Темные волосы спадали на его лоб, в глазах горел чувственный огонь. Он выглядел настолько сексуально, что у Лорен подкосились ноги от пронзительного желания, и она презирала себя за эту слабость.

– Чего же ты ждал? – поинтересовалась она. – Что ты ворвешься сюда и потребуешь исполнения супружеских обязанностей?

Рамон прищурился. Интуиция не обманула его. Что-то расстроило Лорен во время свадебного приема. Сейчас она раздражена и находится на грани нервного срыва.

– Не потребую, – спокойно возразил он. – Я не думаю, что мне это понадобится. Ты – моя жена, и я предполагал, что мы проведем нашу первую брачную ночь, предаваясь страсти, которая всегда пылала в наших телах.

– Я – твоя жена, потому что ты решил сделать Мэтти своим наследником, – упрямилась Лорен.

Рамон сжал зубы:

– Он мой сын и по праву является моим наследником. Если бы не ты, все было бы по-другому.

– Ты четко мне дал понять, что я могу быть только твоей любовницей. В твоих глазах я была недостаточно хороша для великолепного герцога де Велакеса. Естественно, я была убеждена, что ты будешь чувствовать то же самое по отношению к моему ребенку.