Бессонница (др.перевод) - Кинг Стивен. Страница 127

Сама парковка располагалась между Общественным центром и беговыми дорожками Бэсси-парка. Если бы событие, которое должно состояться сегодня вечером, было рок-концертом, или каким-нибудь представлением, или соревнованием по борьбе, то в такой ранний час на стоянке еще не было бы ни одной машины, но сегодняшнее событие было позначимее, чем открытие баскетбольного сезона или шоу механических монстров. На стоянке было уже около шестидесяти машин, и люди уже собирались у здания, поглядывая на двери. Женщин было, конечно же, большинство. У кого-то были с собой корзинки для пикников, кто-то плакал, и у всех на руках были черные траурные повязки. Ральф увидел женщину средних лет с изнуренным интеллигентным лицом и сединой в рыжих густых волосах. На ней была футболка с портретом Сьюзан Дей и надписью: МЫ ПОБЕДИМ.

Проезд ко входу в Общественный центр был забит даже больше, чем стоянка. Здесь стояло по крайней мере шесть телефургончиков. Корреспонденты и операторы стояли под треугольным навесом, разбившись на группки, и обсуждали, как лучше преподнести сегодняшнее событие. И судя по огромному транспаранту, который свисал с навеса, покачиваясь на ветру, событие должно состояться. ВЫСТУПЛЕНИЕ СОСТОИТСЯ, было написано огромными смазанными буквами. В 8 ЧАСОВ ВЕЧЕРА. ПРИХОДИТЕ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЮ СОЛИДАРНОСТЬ, ВЫРАЗИТЬ СВОЙ ГНЕВ И УТЕШИТЬ СВОИХ СЕСТЕР.

Джо поставил машину, заглушил двигатель и обернулся к старине Дору, вопросительно подняв брови. Дор кивнул, и Джо повернулся к Ральфу.

– Здесь вы с Луизой выходите, Ральф. Удачи. Я бы тоже пошел с вами… я даже просил его, чтобы он мне разрешил пойти… но он считает, что я еще недостаточно «экипирован».

– Так и есть, – сказал Ральф. – Ты и так уже много сделал для нас, и мы очень тебе благодарны, да, Луиза?

– Конечно, – сказала Луиза.

Ральф взялся за ручку дверцы, но потом отпустил ее и повернулся к Дорренсу.

– Так в чем же дело? По-настоящему, я имею в виду. Дело ведь не в спасении двух тысяч жизней, я в этом уверен. Для тех вечных существ, о которых нам говорили Клото с Лахесисом, две тысячи жизней – это, наверное, не больше, чем грязь на подошвах. Так в чем же дело, Дор? Зачем мы здесь?

Улыбка Дорренса вмиг потускнела, и без нее он вдруг показался моложе и как бы внушительнее.

– Иов задавал Господу тот же самый вопрос, – сказал он, – и не получил ответа. И вам ответа не светит, но кое-что я вам скажу: вы стали опорной точкой для великих событий и мощных сил. Работа высших сил чуть не застопорилась, когда Случайность и Предопределенность взялись оценить ваши свершения.

– Здорово, только я ничего не понял, – пробормотал Ральф, но не раздраженно, а как-то устало.

– Я тоже, но для меня двух тысяч жизней вполне достаточно, – тихо добавила Луиза. – Я себя никогда не прощу, если по крайней мере не попытаюсь остановить то, что может случиться здесь. Иначе мне до конца моих дней будет сниться в кошмарах этот саван над центром. Даже если я буду спать всего час, все равно он мне будет сниться.

Ральф представил, каково это будет, и кивнул. Он открыл дверцу и поставил одну ногу на асфальт.

– Весомый аргумент. К тому же там будет Элен. И может, она возьмет с собой и Натали. Этого более чем достаточно для незначительных маленьких краткосрочников вроде нас.

И еще, может быть, я хочу взять реванш от Доктора номер три, добавил он про себя.

Ох, Ральф, запричитала Каролина. Клинт Иствуд? Опять?

Нет, не Клинт Иствуд. Не Сильвестр Сталлоне и не Арнольд Шварценеггер. Даже не Джон Уэйн. Он не супергерой и не кинозвезда, он просто старый Ральф Робертс с Харрис-авеню. Но это не умаляло его яростной злости на мелкого лысого докторишку со ржавым скальпелем. И теперь эту злость и ярость питала не только боль от смерти бездомной собаки или учителя истории на пенсии, который был его другом, а последние десять лет еще и соседом по дому. Ральф не забыл о Хай-Ридже и о женщинах у стены под плакатом со Сьюзан Дей. И прежде всего ему вспоминался не живот беременной Мерил, а волосы Гретхен Тилбери – ее прекрасные светлые волосы, которые почти целиком сгорели от того выстрела в упор, который отнял ее жизнь. Чарли Пикеринг спустил курок, а Эд Дипно, вполне вероятно, вложил оружие ему в руки, но Ральф винил только Атропоса, крадущего кукол, крадущего шляпы, крадущего расчески…

Крадущего серьги.

– Пойдем, Луиза, – сказал он.

Но она накрыла его руку своей рукой и покачала головой.

– Нет, еще не время… залезай обратно и закрой дверь.

Он внимательно посмотрел на нее и сделал так, как она сказала. Она помолчала, приводя мысли в порядок, а потом обратилась к старине Дору:

– Я не понимаю, почему нас послали в Хай-Ридж, – сказала она. – Они не сказали нам прямо, что мы должны делать, но мы сразу поняли… правда, Ральф?.. что это именно то, чего они хотели от нас. И теперь я хочу понять. Если нам нужно быть здесь, то зачем нас послали туда? Я имею в виду, да, мы спасли людям жизнь, и я очень этому рада, но я думаю, что Ральф прав: для тех, кто заправляет этим шоу, несколько человеческих жизней – это вообще ничто.

На секунду повисло молчание, а потом Дорренс ответил:

– Вы что, действительно посчитали Клото с Лахесисом всезнающими и всемогущими?

– Ну… они умные, но я не думаю, что они какие-то там выдающиеся и гениальные, – сказала она, немного подумав. – А сами они себя называют просто рабочими лошадками, которые в иерархической лестнице сил стоят далеко от совета директоров, который на самом деле принимает решения.

Старина Дор кивнул и улыбнулся.

– Клото с Лахесисом и сами почти краткосрочники в великой схеме бытия. У них есть свои страхи и свои слабости. Они тоже могут принять неправильное решение… но в конце концов это не важно, потому что они служат Предопределенности. И ка-тету.

– Они считают, что мы проиграем, если столкнемся с Атропосом лицом к лицу? – спросил Ральф. – Поэтому они уверили себя в том, что у нас может все получиться, если мы, образно выражаясь, пройдем через черный ход… то есть Хай-Ридж.

– Да, – сказал Дор. – Точно.

– Здорово, – восхитился Ральф. – Люблю вотум доверия. Особенно когда…

– Нет, – перебил его Дор. – Это не так.

Ральф с Луизой были совсем уже сбиты с толку.

– Может быть, объяснишь?

– Это и то, и другое. Одновременно. Так часто случается вне Предопределенности. Понимаете… ну… – Старина Дор тяжко вздохнул. – Я ненавижу все эти вопросы. Я почти никогда не отвечаю на вопросы, я вам об этом не говорил?

– Да, – сказала Луиза. – Говорил.

– Ну вот. А теперь – бац! И все эти вопросы. Противные! И бесполезные!

Ральф с Луизой переглянулись. Если старина Дор думал, что они молча выйдут из машины и оставят его в покое, то он очень сильно ошибся.

Дор опять тяжело вздохнул.

– Ну ладно… но это последнее, что я скажу, так что слушайте очень внимательно. Клото с Лахесисом могли послать вас в Хай-Ридж, руководствуясь ошибочными причинами, но Предопределенность не ошиблась. Вы исполнили там свою миссию.

– Мы спасли женщин, – сказала Луиза.

Но Дорренс покачал головой.

– Тогда что мы сделали? – Она снова почти кричала. – Что?! Кажется, у нас есть права знать, какую часть этой самой Предопределенности мы осуществили.

– Нет, – сказал Дорренс. – По крайней мере пока что. Потому что вам предстоит сделать это еще раз.

– Это безумие, – сказал Ральф.

– На самом деле нет. – Дорренс нежно прижимал томик стихов к груди, то открывая, то закрывая книжку, и серьезно смотрел на Ральфа. – Случайность безумна. Предопределенность – в здравом уме.

Хорошо, рассуждал про себя Ральф, что мы сделали в Хай-Ридже, кроме того, что спасли женщин? И еще Джона Лейдекера. Если бы я не вмешался, Пикеринг наверняка бы его убил. Как Криса Нелла. Может быть, дело в Лейдекере?

Он решил, что такое не исключено, но полной уверенности не было.

– Дорренс, – сказал он, – ты не мог бы немного поинформативнее? Я имею в виду…