Кофе со льдом - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 14

Лайзо, поймав в отражении мой задумчивый взгляд, белозубо улыбнулся.

«Ну, ладно, — мысленно поправилась я. — Не аферистом — авантюристом. Разница невелика».

— Друг? — усмехнулся Эллис, как будто я что-то забавное спросила. — Вы его знаете. Доктор Натаниэлл Брэдфорд, патологоанатом Городского Управления спокойствия. А за комнаты я не плачу, поскольку квартира целиком принадлежит Нэйту, как и подвал, где у него находится домашняя лаборатория. К слову, Виржиния, — вдруг обернулся он ко мне, — а вы не хотите навестить нашего Доктора Мертвых? Прямо сейчас.

Я только брови выгнула в недоумении:

— Эллис, вы предлагаете мне навестить дом холостяка… даже двух холостяков, причем без должного сопровождения? Мэдди, увы, младше меня, она не может считаться дуэньей.

Тщетная попытка достучаться до совести Эллиса. Когда это его, захваченного очередной потрясающей идеей, волновали какие-то там правила приличия и негласные законы поведения молодой леди?

— Да бросьте вы, к чему эти условности, — соблазнительно протянул он и перегнулся через сиденье, порывисто накрывая мою руку своей, и глянул снизу вверх сияющими от азарта голубыми глазами. — Скоро уже смеркаться будет, так что не стоит опасаться случайных свидетелей. К тому же, если что, официально вы совершаете благотворительный визит в приют. Сестра Мэри, конечно, лжесвидетельствовать не станет, но всем излишне любопытным может ответить так, что охота попусту любопытствовать напрочь пропадет. Да и у отца Александра язык подвешен неплохо… Так что вашей репутации ничего не грозит. Ну же, решайтесь, — голос у детектива буквально медом сочился, — неужели вам не хочется посмотреть, как я живу на пять хайрейнов в месяц? Заодно и расследование обсудим.

— А разве доктор Брэдфорд не будет против? — спросила я обреченно и сразу же поняла, что это была ошибка.

Эллис торжествующе улыбнулся:

— Разумеется, нет. Тот день, когда он не обрадуется визиту обворожительной леди… — детектив взглянул на Мэдди и поправился: — …двух обворожительных леди, пожалуй, станет началом конца света!

— Да и аккумулятор зарядить бы, а в тамошнем доме электричество есть, и шнур у меня найдется, — добавил Лайзо как бы между прочим. Глаза у него в этот момент были хитрющие. — А то дом-то наш аж в другой стороне Бромли, как бы не встать, посреди дороги-то.

— Но Мэдди устала и, наверно, не захочет никуда ехать, — прибегла я к последнему, отчаянному маневру.

Но подруга, на которую я так рассчитывала, самым неожиданным образом перешла на сторону коварного врага.

Она проснулась.

И — удивительно! — искренне заинтересовалась домом, где живет Эллис, хоть и постаралась этого не показывать.

Мне не оставалось ничего иного, как капитулировать перед заведомо превосходящими силами противника.

Квартира доктора Брэдфорда занимала три этажа в левом крыле пятиэтажного жилого дома. Само здание было, по словам Эллиса, совершенно новым — еще и десяти лет не прошло со дня, когда хозяева повесили на дверь латунную табличку с табличкой « Плам-стрит, 110». Но с тех пор высаженный у фундамента девичий виноград увил его до самой крыши. Наверное, летом это выглядело очень красиво — небольшой палисадник с кряжистыми яблонями, благородная лепнина на фасаде, чистенькие, побеленные стены и на них — темная зелень узорчатых листьев… Но сейчас, зимою, дом почернел от гари из Смоки Халлоу, а виноградные плети уныло обвисли. Где-то справа, в районе пятого этажа, уныло бренчало расстроенное пианино.

— Там живет очень милое семейство, — просветил меня Эллис, увидев, куда я смотрю. — Мать, отец, трое детишек и четверо стариков, родня по отцу. Отец семейства работает на фабрике. Мать, явно женщина с аристократическими корнями, дает уроки музыки. Две бабки-сестры организовали маленькую мастерскую по пошиву дешевого платья. Ну, а их мужья зимой ворчат, а летом целыми днями играют в карты. Вон там, — и он ткнул пальцем в занесенную снегом беседку. — Остальные квартиры снимают студенты, музыканты, один писатель-неудачник и какой-то помощник профессора из Университета Бромли. И знаете, за что я ценю их всех? Им абсолютно плевать на своих соседей, даже когда некоторые из них заявляются домой в окровавленной одежде поздно ночью. Или приводят странную компанию, — добавил Эллис и почему-то быстро взглянул на Лайзо, а потом вдруг мечтательно улыбнулся: — Так, ключ от двери у меня есть. Давайте сделаем Нэйту сюрприз?

— Что-то подсказывает мне, что это плохая идея.

— Вы пессимистка, Виржиния, — фыркнул детектив. — Бросьте. Хоть повеселимся.

Мне стало искренне жаль доктора Брэдфорда. Как там говорил Эллис, «временно перебрался к другу семь лет назад»? Святые небеса, да Брэдфорда, наверно, уже канонизировать можно…

У двери Эллис немного задержался, чтобы выгрести почту из ящика. Вышло прилично — несколько писем в запечатанных конвертах и еще с десяток записок. Торопливо распихав все по карманам, детектив поскребся ключом в замочную скважину, на цыпочках прокрался в квартиру, а потом выглянул — с торжествующей улыбкой — и махнул нам рукой.

— Проходите. Только тихо. Мадлен, позвольте помочь вам с пальто…

Отчего-то Эллис сразу начал ухаживать за Мэдди, и я осталась на милость Лайзо. Тот принял у меня верхнюю одежду, пристроил ее на вешалку, а потом — и это была настоящая неожиданность — опустился на одно колено и посмотрел снизу вверх. Взгляд у него стал бесовской.

Я почувствовала, что щеки у меня теплеют.

— Что такое, мистер Маноле?

— Позвольте протереть ваши ботинки, — невинно предложил Лайзо. Я поперхнулась воздухом. — Нехорошо следить на чистых полах. Служанка приходит сюда только по выходным.

И протянул руку, как будто хотел прикоснуться к лодыжке.

Это привело меня в чувство и развеяло изумленное оцепенение. Я отступила назад, едва подавив желание одернуть юбки пониже, и холодно кивнула:

— Благодарю за заботу, мистер Маноле, но я лучше воспользуюсь ковриком у двери.

— Воля ваша, — быстро пошел на попятный Лайзо.

— И еще. Я бы настоятельно рекомендовала вам не забываться.

Эллис беззвучно расхохотался. Мадлен мышкой шмыгнула ко мне и из-за моего плеча так уставилась на Лайзо, что тот аж отпрянул инстинктивно.

Маленький инцидент был исчерпан, но осадок остался неприятный. Лайзо, хоть и старательно изображал раскаяние, похоже, на самом деле ничего подобного не чувствовал. И вообще, в последнее время он вел себя так, словно у него было некое особое право. Нет, никаких особенно скандальных поступков — но мелочи, но взгляды, но прикосновения, чуть более долгие, чем дозволяется правилами приличия…

Это заставляло меня чувствовать себя неловко.

Но на сей раз поразмыслить о странном поведении Лайзо мне не дали. Эллис сделал приглашающий жест рукой, и мы на цыпочках проследовали на второй этаж. Там стояла темень, и только гостиная была ярко освещена большой электрической лампой, закрытой экраном из желтоватой рисовой бумаги с рисунком в сказочно-никконском стиле — туманные приземистые зеленые горы, облака с четкими завитушками и странная лисица с девятью хвостами, летящая в лиловатом небе.

Но главный экспонат гостиной не был нарисован на тонкой бумаге.

Он спокойно дремал с книгой в кресле, умостив голову на подлокотнике и согнув ноги, и не подозревал, что задумал его коварный друг.

— Так-так, — прошептал Эллис и с предвкушением хрустнул суставами, разминая пальцы. — Приступим…

Доктор Брэдфорд дома предпочитал носить нечто псевдовосточное и остромодное — длинный шелковый халат, расшитый красными драконами. Небольшая проблема заключалась в том, что для сна в неположенных местах такая одежда не предназначалась, а потому полы ее разошлись и задрались неприлично выше колена. Остроносые домашние туфли доктора были аккуратно сложены на столе, ровнехонько между чашкой и кофейником.

— Какой ужас… — севшим голосом произнесла я, отступая на шаг назад. Лицо мое стремительно заливал румянец. Мэдди, бедная девочка, только беспомощно глазами хлопала и даже отвернуться не могла, разрываясь между смущением и любопытством.