Рождественское обещание - Бэлоу Мэри. Страница 22

Одинокой незнакомкой. К тому же гордой недотрогой и злючкой. Это вызов ему по меньшей мере. Глядя на нее, стоявшую в другом конце гостиной, он почувствовал не просто волнение плоти, но что-то дрогнуло в его сердце. Сегодня утром они повздорили и повздорят, должно быть, и завтра. Но он знал, что все-таки вновь попробует добиться своего. Несмотря на все. Несмотря на ее семью.

Это решение несколько взбодрило его, он даже улыбнулся тетушке Рут и привел ее в трепет, присоединившись к ней и сев рядом.

Глава 8

Граф оказался прав, думала Элинор. Она сидела на краю кровати и дрожала от холода, несмотря на то что хорошо укуталась в одеяло. Ее насторожил яркий свет, пробивавшийся в щель между портьерами. Да, муж не ошибся. Забыв о холоде в комнате, еще не успевшей нагреться от только что растопленного камина, она подбежала к окну, раздвинула портьеры и, приподнявшись, уютно устроилась, подвернув под себя ноги, на кресле.

Глаза ее округлились от удивления. Вчера она, как и все, знала, что вечером пошел снег, но не сомневалась, что вскоре он, как обычно, превратится в дождь, а утром они увидят за окном унылые дали и будет слякоть под ногами, которая помешает им пойти в лес за хвойными ветвями для рождественских украшений.

Но от того, что она увидела в окне, ей захотелось, как девчонке, запрыгать от радости. Повсюду лежал снег, скрывший под пушистым покровом контуры всех построек, засыпавший дорожки в парке и даже подъездную аллею. Он лежал на ветвях деревьев, его высоко намело на подоконнике. Под слабыми лучами зимнего солнца снег блестел и переливался и был похож на сказочные россыпи драгоценных камней.

– О! – не удержавшись, воскликнула, Элинор, окидывая взглядом свою пустую спальню. – О! – Она встала с кресла и сделала несколько неуверенных шагов к двери в гардеробную, когда вдруг поняла, что готова бежать в комнату мужа, чтобы сообщить ему радостную новость. Она была уверена, что он разделит ее восторг от такого чуда.

Осознав это, она почувствовала, как жаркая кровь прилила к лицу. Что с ней? Ведь они вчера поссорились, потому что ей показалось, будто муж стыдится ее семьи, будто он с сарказмом посмотрел на нее, говоря о профессиях ее дядей. Однако ссору затеяла она. Больше всего ее пугало то, что он будет всегда с презрением относиться к ее семье.

Чего же она так боялась, спрашивала она себя уже в который раз. Почему это так важно для нее? Не она ли сама пригласила в поместье всех до одного, своих родственников, чтобы досадить мужу? И все из-за того, что у него была утонченная и образованная любовница.

Элинор, опустив глаза и посмотрев на свои сцепленные руки, почувствовала, как ее снова охватывает тоска и портится настроение, и вдруг осознала, что ей отнюдь не безразлично, что думает о ней граф. Ведь в конце концов он ее муж, и, что бы там ни было между ними, вчера в гостиной она гордилась тем, что он принадлежит ей. И это при том, что Уилфред постоянно напоминал ей о себе и, казалось, неотступно следовал за ней. Она старалась не замечать его, а теперь даже прогнать мысль о нем.

Элинор бросила быстрый взгляд в окно. Всюду лежал снег. Как обрадуются ее кузины! Она дернула шнур звонка, вызывая горничную, и поспешила в гардеробную.

Но как ни торопилась она поскорее переодеться в теплое шерстяное платье, вернувшись в спальню и взглянув в окно, Элинор поняла, что ей не удастся первой выйти на снег. Под окном раздавались крики, и кто-то уже резвился на свежевыпавшем снегу. Как жаль, она, кажется, пропустила что-то замечательное и интересное, забеспокоилась Элинор и устремилась в гардеробную за накидкой и перчатками. Вскоре она уже сбегала по лестнице вниз. Улыбающийся лакей с готовностью распахнул перед ней дверь. Молодой графине даже не пришло в голову, что улыбка лакея госпоже – недопустимая фамильярность в поместье Гресвелл-Парк, и она тоже улыбнулась в ответ.

Дэйви и Дженни бегали, кувыркались в снегу и спускались с горки у фонтана. Том Трэнсом и Чарльз Райт играли в снежки с кузинами Мюриель и Сьюзан. С тех пор как Элинор взглянула в окно своей спальни, таких ранних пташек, как она, во дворе прибавилось.

Спускаясь с крыльца, она, однако, сдержала себя и замедлила шаги. Господи, неужели графиня Фаллоден готова прыгать и развлекаться вместе со своими нетитулованными кузинами у всех на виду? Это могут увидеть слуги! Но ведь ей нет еще и двадцати лет, она моложе тех четверых взрослых, которые сейчас играют в снежки. Все равно ей не стоит забывать, что она замужняя женщина, жена графа.

Снежок с глухим стуком угодил ей в плечо. На нее, расплывшись в улыбке, смотрел лорд Чарльз. Из дома начали выходить и другие.

– Кажется, нам надо помочь девушкам, Гарви, – услышала Элинор голос Джорджа. – Им приходится трудновато. А ты что бездельничаешь, Элли?

– А я, кажется, встану на сторону мужчин, – заявила подошедшая Речел. – Том меткий стрелок, я буду рядом с ним. А ты, Элли?

Не успев решить, стоит ли графине играть в снежки, не уронит ли она в чьих-то глазах своего достоинства, Элинор почувствовала, что ее схватили за руки и куда-то тащат с одной стороны кузен Джордж, с другой – улыбающийся виконт Созерби.

– Не бойтесь, леди Фаллоден, – успокоил ее виконт, – я буду на вашей стороне.

Элинор потеряла счет времени. Прошло, возможно, десять минут, а то и полчаса, как мимо ее ушей со свистом проносились снежки, кричали мужчины, взвизгивали девушки, все тяжело и шумно дышали, раздавался смех, а кое-кто не жалел и крепких слов, прицеливаясь в противника. Сражающихся становилось все больше. К противной стороне примкнул дядя Сэм, а Уилфред занял свое место рядом с Элинор. Она успела улыбнуться ему, прежде чем запустила очередным снежком в противника, напомнив вдогонку дядюшке Сэму, что одновременно пускать в цель несколько снежков – это против правил.

– Что? – заорал он, приложив руку к уху. – Сегодня утром я, кажется, оглох, дорогая. Это снег виноват. Вот тебе, лови! – В грудь Элинор полетел мокрый комок снега.

А затем ее взгляд невольно остановился на одинокой фигуре мужчины, медленно идущего по снегу от конюшен к дому. Он задержался у крыльца. Все на нем выглядело безукоризненно, пальто и шляпа были лишены каких-либо следов снега. Стыд, сознание вины и того, что она сама не знает, что делает, охватили ее одновременно. К этому добавились дух противоречия и убежденность, что ей все равно, что он думает о ней и какую нотацию прочтет ей потом. Откинув назад голову, она окликнула мужа и, нагнувшись, слепила снежок.

Он угодил графу в скулу где-то между подбородком и ухом. Самое неприятное место для удара снежком – пока отряхнешь снег с лица, половина его, растаяв, уже успеет потечь за ворот. Элинор смотрела на мужа, не переставая хохотать, и лепила новый снежок, косясь на дядю Сэма, чей снежок только что угодил ей в руку.

А потом она вдруг почувствовала, что теряет почву под ногами, и закричала, отчаянно брыкаясь в воздухе. Неужели это проделки Уилфреда, мелькнула мысль, но, подняв глаза, увидела, кто так бесцеремонно подхватил ее на руки и уносит с поля боя. Лицо графа было мрачным. О Господи, подумала она, сейчас он даст ей взбучку. Кажется, она нанесла удар по достоинству его сиятельства. Элинор довольно хихикнула.

Но граф нес ее отнюдь не к дому. Неожиданно он сильно качнул свою ношу в одну сторону, и в то же мгновение она ощутила, что летит, беспомощно размахивая руками и ногами. На сей раз она кричала уже от страха. Еще мгновение – и она в сугробе, а ее открытый от крика рот полон снега. Ноги Элинор тщетно пытались найти твердую опору. Снег был мягким, как вата, а сугроб высоким.

– Позвольте вам помочь, миледи, – услышала она равнодушный голос, но протянутая рука почему-то внушала доверие, а в глазах, глядящих на нее, было что-то среднее между гневом, торжеством и веселой насмешкой. Граф, видимо, находил ситуацию забавной. Она нерешительно ухватилась за протянутую руку.

Встать на ноги было не так просто, она долго барахталась, пока не уперлась руками в нечто твердое и надежное, что оказалось грудью мужа. Подняв голову, Элинор посмотрела ему в лицо.