Крысиный Вор - Орлов Антон. Страница 56

Улица вывела ее на небольшую булыжную площадь, где толпа стояла кольцом. На открытом пятачке самозабвенно играл музыкант в маске зайца и долгополом черном пальто – казалось, он изо всех сил старался удержать взбесившийся смычок, но это у него не очень-то получалось. Вокруг отплясывало четверо танцоров, окутанных разноцветным сиянием, по их карнавальным нарядам прыгали язычки пламени – веселого, необжигающего, трепещущего в одном ритме с разнузданной скрипкой.

Зрители притоптывали на месте. Дома с заиндевелыми черепичными крышами и столбы с коваными фонарями как будто тоже хотели пуститься в пляс, но положение обязывало их сохранять неподвижность.

Хеледика протиснулась в первый ряд. Раскрашенные маски артистов улыбались, то и дело меняя оттенок в зависимости от переменчивого волшебного освещения. Маг, обеспечивший им эти чудеса, наверняка находился где-то рядом.

– Давайте тоже! – крикнула одна из танцовщиц, швырнув в зрителей сиреневый огонек. – Кого заляпала – выходи с нами плясать!

К танцующим присоединилась с азартным визгом девушка из толпы, по ее шубке сновали сиреневые искры. Следом на пятачок выскочил парень, атакованный роем зеленых светлячков.

«Видно, это и есть волшебница», – подумала Хеледика, следя взглядом за артисткой в грубовато размалеванной маске. Неутомимо отплясывая, женщина выхватывала из рукава мерцающие шарики и бросала наугад. «Заляпанные» срывались с места, чтобы принять участие в общей потехе. Иные в толпе размахивали руками и кричали:

– В меня, в меня кинь!

Стоявшая рядом пожилая дама провинциального вида восторженно ахнула, когда ее осыпало розовыми искрами. Хеледика заметила и на своем рукаве пляшущие искорки – только почему-то не розовые, а багровые.

Если в этот раз зацепило сразу двоих или часть «волшебного огня» перекинулась на нее с соседки, цвет должен быть одинаковым… В следующий миг ей стало не до этого.

Подбоченившись, провинциалка неуклюже, но с радостной готовностью выкатилась в круг, а песчаная ведьма поняла, что горит – в отличие от остальных участников веселья, по-настоящему.

С ней олосохарский песок. Он ее спасет. Те, кто хочет ее убить, просчитались.

– Танцуй, тебя же заляпали!

Не понимая, что происходит, ее вытолкнули из толпы на пятачок. Впрочем, багровая пакость уже погасла, защитные чары и колдовской песок сделали свое дело за несколько секунд.

Одежда сплошь в прорехах, да и ноги промокли – обувь тоже пострадала. Серьезных ожогов, похоже, нет, ничего не болит, но такое ощущение, как будто чего-то не хватает… Прежде всего надо послать мыслевесть господину Шеро и охране.

Она не смогла это сделать – и вслед за тем осознала, чего же ей «не хватает». Магии. Так уже было, когда она сбежала из деревни и уехала вместе со странствующим торговцем в Ларвезу, а олосохарского песка с собой не взяла. Но сейчас-то песок у нее есть! По крайней мере, только что был… Не мог же он до последней песчинки высыпаться через дыры в одежде, а если и мог, все равно он здесь, у нее под ногами!

Не слушая, что ей говорят – а люди вокруг уже заметили, что случилось неладное, и танцовщица, бросавшая шарики, что-то им объясняла, как будто оправдывалась, пытаясь перекричать звуки скрипки, – Хеледика сунула руку в карман и нашарила там щепотку… Нет, не песка. Стеклянистого крошева. Царапающие бугристые крупинки, ломкие пластиночки… Совсем другие ощущения в кончиках пальцев – и никакого волшебства.

Она сообразила, что произошло. Все-таки это был песок. Именно что был – в прошедшем времени. И он ее только что защитил, приняв на себя колдовской удар, но при этом весь без остатка переплавился в стекло, утратив те свойства, которые делали его источником силы для песчаной ведьмы.

Хеледика даже припомнила, что может оказать такое воздействие на олосохарский песок, ей об этом говорили и в родной деревне, и в школе Ложи. Тот, кто сумел раздобыть сгусток пламени Анхады, огненной реки Нижнего мира, должен обладать немалым могуществом… А у нее сейчас ни капли магии не осталось.

– Я не знаю, что случилось, это не я! – надрывно твердила танцовщица. – Накинь пока мою шаль!

Девушка отпрянула от протянутой шали, как от ядовитой змеи, и стремглав кинулась в толпу. Не назад, а наискось через пятачок – туда, где ее не ждали. Пусть она сейчас не может колдовать, зато бегать не разучилась. Лишь бы не швырнули вслед заклятьем. Подумав об этом, она метнулась вправо, влево, а потом с разгону врезалась в людскую гущу, словно убегающая ящерица в траву, и принялась энергично протискиваться по направлению к ближайшему переулку.

Тонкая и верткая, Хеледика проскальзывала меж зевак, пользуясь всяким просветом в толпе. Один раз ее схватили за руку, но она резким движением вывернулась из захвата – спасибо подчиненным господина Шеро, которые на всякий случай обучили агента Змейку таким приемам, – и ринулась дальше.

Фонари на краю площади светили буднично, неярко, но на стенах домов колыхались цветные тени – это означало, что представление продолжается. Артисты не бросились в погоню за пострадавшей зрительницей, а вернулись к своим танцам. Может, они и в самом деле ни при чем и сгусток анхадского огня подкинул ей кто-то другой.

Мимо первой чернеющий слева арки она проскочила, там ее могут поджидать. Мимо второй тоже промчалась, не задерживаясь. Если ее хотят поймать, самое логичное – устроить засады по всему периметру, поэтому прочь отсюда.

Хеледика неслась по темной улице сломя голову. В сапожках хлюпало. Одежда превратилась в лохмотья, но холода она, разгоряченная бегом, не чувствовала. Другое дело, что ступни кололо: стельки прожгло, а спрятанные под ними песчинки превратились в крупицы стекла.

Аленда вовсю праздновала Солнцеворот, на перекрестках пылали, с шипением разбрасывая искры, огненные «солнышки» на шестах. Над крышами распускались в ночном небе султаны фейерверков. Хеледика держалась людных улиц и смотрела в оба, имея в виду, что противники могут подобраться к ней ряжеными, маскируя похищение под карнавальное действо.

Это могут быть овдейцы, которые пытались захватить Нинодию. Или тот маг, готовивший в Гуртханде смертницу с «мясорубкой».

Израненные и стертые ступни горели, боль становилась все мучительней. Если не вытряхнуть из сапог стеклянное крошево, она скоро не то что бежать – шагу сделать не сможет.

Хеледика завернула в Бархатный Двор. Тут располагалось множество лавок, где торговали тканями со всех концов света и галантерейной всячиной. Входов-выходов в этом огромном здании, снаружи украшенном статуями вычурно разряженных модниц, было несколько – и она их знала, как свои пять пальцев.

Большая часть магазинчиков была закрыта, а в тех немногих, где двери настежь, отмечали Солнцеворот.

Девушка забралась в самую глубь Бархатного Двора. Даже без помощи олосохарского песка она видела в потемках не хуже кошки. Усевшись на пол у стены, торопливо расшнуровала сапог, вытащила мокрую дырявую стельку, вытряхнула стекло. В то же время она чутко прислушивалась и вовремя уловила даже не звук шагов, а скорее короткий тихий шорох.

Затаив дыхание и чувствуя, как предательски громко колотится сердце, ведьма на четвереньках отползла к проему, который вел в подсобку для мусора. Она тоже старалась двигаться бесшумно. Сапог ухватила зубами за шнуровку: не бросать же его, он ей еще понадобится!

Этим помещением пользовался весь Бархатный Двор, поэтому оно не запиралось. Дощатые перегородки разделяли его на отдельные клетушки по обе стороны от сквозного коридора. Мусор тут был не какой попало, а тот, что охотно забирают старьевщики: обрезки тканей и веревок, лохмотья оберточной бумаги, использованные картонные коробки.

Если поднять шум, чтобы сторожа позвали полицию… Впрочем, те вряд ли подоспеют вовремя.

Хеледика скорчилась за грудой мятых коробок, стиснув зубы и прижав к груди промокший сапог. Ее пробирала дрожь.

Не шевелиться и не дышать. Ее нет. Она всего лишь песок.