Крысиный Вор - Орлов Антон. Страница 60
– Похож? – хмыкнула девушка.
Неспособность распознать с полной определенностью демона Хиалы – довольно странный изъян для видящего восемь из десяти.
– Мне так показалось, – неверно истолковав ее реакцию, пояснил наемник.
– Это и есть демон Хиалы. Приятель господина Эдмара, потому он и помог мне.
– Хеледика, а то, что этот, с хвостом, про тебя сказал – правда, что ли? – крикнула на весь зал Марлодия.
Она промолчала, а Кайдо негромко произнес:
– Правда или нет – не имеет значения. Важны ваши человеческие качества и поступки, а не то, с кем, где и когда вы переспали.
– Для многих это имеет первостепенное значение, – заметила Хеледика бесстрастным тоном, хотя внутри у нее снова что-то оцепенело. – Например, для людей, которые сидели за соседним столиком, а теперь ушли.
– Вы про этих? – По его лицу скользнула неприязненная гримаса. – Такие, как они, чувствуют себя в безопасности, если все вокруг живут по их правилам и никак иначе, меньшего им недостаточно. Тех, кто живет по-другому, они готовы отстреливать, отправлять в ссылку, сжигать живьем, побивать камнями или как минимум загонять в угнетенное состояние. Якобы во славу богов или из соображений нравственности, а на самом деле – ради собственного душевного комфорта.
– А что, по-вашему, имеет значение?
– Например, я слышал, что летом вы спасли свою напарницу, хотя не обязаны были ее выручать. Вот это – имеет.
Его тихий голос звучал ровно, в то же время Хеледика чувствовала, что он изо всех сил старается поддержать ее, поделиться теплом. Для песчаной ведьмы это тепло было драгоценно: что-то у нее внутри до боли скорчилось и ссохлось, давно уже, еще когда она сбежала из родной деревни, и все это время так и оставалось нетронутым, полумертвым, не отзываясь ни на сочувствие Зинты или Нинодии, ни на логические доводы Суно Орвехта или Шеро Крелдона. А теперь эта убитая часть ее души вдруг начала оживать, словно там проклюнулись и полезли к свету зеленые ростки. Ей захотелось плакать, она схватила его чашку с остатками шоколада и уткнулась туда, чтобы скрыть выступившие слезы.
– Глава свалившего отсюда почтенного семейства у себя в лавке обсчитывает покупателей, в том числе небогатых, – сменил тему Кайдо. – А его жена глумится над служанкой, и их дочкам живется, как в тюрьме. Но это не мешает им считать себя людьми высоконравственными – потому что они осуждают пороки. По мне, так они в своем роде упыри.
– Ты сейчас ворожил? – пробормотала Хеледика, не поднимая лица от чашки. – Использовал магию?
Она перешла на «ты» невольно, словно он был свой. У песчаных ведьм нет обращения на «вы».
– Нет. Обыкновенный разговор – это не ворожба.
Для нее этот разговор вовсе не был обыкновенным. Как будто в Олосохаре, в ночь созерцания, в воздухе над барханами что-то соткалось из лунного света: неясно, что это, хочется всмотреться и понять…
Но в следующий момент это зыбкое впечатление исчезло, потому что к ним за столик пристроились, хихикая и гремя стульями, три подвыпившие ведьмы, которые решили не отставать от однокашницы и тоже познакомиться с Хантре Кайдо. Двух бутылок десертного вина им для этого хватило, даже Флаченда разрумянилась и осмелела.
– Здравствуйте, мы с Хеледикой в школе вместе учились! Не возражаете, если мы к вам присоединимся?
– Вам же, наверное, вдвоем скучно!
– Хеледика, а что с тобой случилось?
– Это правда, что про тебя сказал тот парень с хвостом? Тогда нам с тобой надо держаться вместе, и мы за себя отомстим!
– Господин Хантре, а вы можете сейчас превратиться в котика? В такого утю-тю пушистенького котика! Обожаю котиков!
– Не жмись к нему, а то тебя господин Тейзург заколдует, в жабу превратит!
– Ой…
– Господин Хантре, можно вас спросить по секрету, а когда вы с господином Тейзургом, ну, сами понимаете что, кто из вас кто?
– Флаченда, ты, что ли, совсем дура – об этом у него спрашивать?
– Ой, а что, интересно же…
– Не называй ее дурой, а то еще заревет.
– Видишь – не ревет, надо ее почаще поить, тогда плакать не будет. Господин Хантре, это мы о своем, а вы нам покажите, как вы в котика превращаетесь!
– И расскажите что-нибудь про вас с господином Тейзургом!
– Да ну, не надо об этом, пойдемте лучше на танцы в «Чертоги флирии», там сегодня всю ночь играет Королевский оркестр. Господин Хантре, вы будете с нами танцевать?
– Сначала в котика, хоть на минуточку!
– И тогда я его прямо затискаю! Не бойтесь, господин Хантре, это я пошутила…
– А давайте еще вина закажем?
– И еще один тортик! Господин Хантре, какой тортик вы любите?
Рыжий наемник выглядел ошеломленным. Пусть у него на счету больше дюжины агентов Ктармы, одно дело – убивать ужасателей, и совсем не то – обороняться от компании барышень навеселе.
Хеледика тоже не знала, что делать. Призывать к порядку и скандалить она не умела, ибо зачем это олосохарской ведьме, которая приучена действовать молча? Она бы мигом заставила их заткнуться – молочная, льняная и бобовая ведьмы даже втроем не смогут дать отпор одной песчаной, но для колдовства ей нужен песок.
Впрочем, подумав об этом, она как будто уловила эхо магии… Это ощущение усилилось, с лестницы донесся топот, и в зал ворвался целый отряд подчиненных Крелдона. Мешочек с драгоценным песком они принесли, но пускать в ход чары не понадобилось: девицы, увидев магов Ложи в черных мантиях ведомства безопасности, сами умолкли, да и остальная публика притихла.
Хантре вышел из «Слойки» вместе с Хеледикой и ее охраной.
– Ужас какой-то, – растерянно шепнул он на лестнице.
– Они вообще-то неплохие девушки, только нагрузились до безобразия. Солнцеворот ведь, все празднуют… Они не со зла. Извините за эту сцену, господин Кайдо. – Она испытывала замешательство и снова перешла на «вы». – Мне еще показалось, будто вас что-то преследует, невидимое и почти незаметное.
– Знаю. Это какая-то неопасная мелочь.
У подъезда ожидал закрытый экипаж, один из магов распахнул дверцу. Старший по рангу официально поблагодарил коллегу Кайдо за содействие, после чего тот исчез в ближайшем темном переулке. Возможно, сразу же перекинулся, чтобы вернее спастись от Марлодии, Улинсы и Флаченды.
Хеледика понимала, что господин Шеро ее отругает и будет прав. Несмотря на исцеляющие песчаные чары, ступни все еще саднили. Она снова вляпалась в неприятности, и не ее заслуга, что все закончилось благополучно. С какой стороны ни погляди – радоваться нечему, и все же, сидя в покачивающейся на ухабах карете меж двух телохранителей, она испытывала странное чувство, словно этим вечером с ней произошло что-то очень хорошее.
– Сам ты неопасная мелочь, Крысиный Вор! – пробурчал смертельно оскорбленный Шнырь.
Он держался в нескольких шагах от толпы магов, которые его не видели и не чуяли. Зато ведьма почуяла и сказала рыжему ворюге, а тот, как выяснилось, уже и сам что-то заподозрил, о чем надобно донести господину.
Но сейчас Шныря распирала обида, и, выскочив следом за ними на открытую веранду «Алендийской слойки», он походя плюнул в чью-то кружку. Специально для того подпрыгнул, пробегая мимо столика, за которым устроилась компания увешанных амулетами юнцов.
Поделом тому смертному, который хлебнет этого пива: одолеет его досада и маета, и на душе у него будет тошно до тех пор, пока он не развеселится из-за какого-нибудь пустяка – это единственное лекарство от чародейной слюны гнупи.
Мысль о том, что хоть кому-то он в Новый год напакостил, послужила Шнырю утешением, когда подлый крысокрад рванул по закоулкам теперь уже на четырех лапах, и опять пришлось мчаться во весь дух, чтобы от него не отстать.
Веранду «Алендийской слойки» озаряли новогодние фонари, и дым от расставленных по углам жаровен в их сиянии окрашивался во все оттенки радуги. В детстве Дирвен верил, что эти цветные шары, символизирующие солнце, сделаны из леденцов: после праздников их отдадут тем, кто не капризничал и хорошо себя вел. Мама поддерживала в нем это заблуждение, а потом он поумнел и узнал, что они стеклянные.