Ты будешь там? - Мюссо Гийом. Страница 26

Прошлое нельзя изменить безнаказанно! Он был в этом уверен. До этих пор он вел себя как простой зритель, ничего не меняя в жизни других. Если он все же решится повлиять на историю, последствия могут быть ужасными. Каждый знает, что такое «эффект бабочки» или теория хаоса: одно маленькое незначительное событие может повлечь за собой страшные разрушения. Бабочка взмахнула крыльями в Японии, а во Флориде началась буря…

Осталось еще семь пилюль. Элиот пообещал себе не использовать их.

Если бы Илена не умерла, они жили бы вместе, купили дом, родили детей. Но тогда Элиот не встретился бы с матерью Энжи, а это значило, что его любимой дочери вообще не было бы на свете.

Доктор осмысливал проблему и так и этак, но не находил выхода. Жизнь Илены могла быть спасена только ценой смерти Энжи.

А этого он не хотел.

Элиоту 30 лет

Солнце уже поднялось высоко, когда они выехали на Оверсиз Хайвэй, ровную, с прекрасным видом на море дорогу, которая простиралась от южного мыса Сан-Франциско до Кубы.

Казалось, что они приехали на самый край света. В пределах двухсот километров виднелись лишь многочисленные острова, рассыпанные в прозрачной бирюзовой воде. Элиот и Илена наслаждались прекрасным видом, наблюдая за пеликанами, летавшими рядом с ними, и у влюбленных возникало чувство, что они странствуют на огромном океанском лайнере.

Дорога проходила прямо над морем и состояла из десятков мостов, протянувшихся с одного острова на другой. Доктор откинул верх машины и нашел радиостанцию, на которой крутили хорошие старые песни. Машина неслась на полной скорости, и Элиот с Иленой отдавались ощущению безмятежного счастья.

В Ки-Лapro они остановились в рыбацкой хижине, переделанной в ресторанчик. Влюбленные заказали креветок, крабов и устриц.

Перед отъездом Элиот обратился к Илене:

— Зайду на почту, позвоню Матту, скажу, чтобы он не забыл покормить собаку.

— Хорошо, красавчик, а я куплю крем от загара.

Элиот вошел в здание, украшенное изнутри морскими картами, рыболовными сетями и макетами кораблей. После долгих раздумий он все-таки нашел способ отправить послание в будущее. Молодой человек подошел к кассе и сказал, что хочет отправить две телеграммы в Сан-Франциско.

Первая начиналась так:

Сан-Франциско

1976 год

Матту 30 лет

Сквозь льняные шторы пробивалось заходящее солнце. Матт играл на гитаре балладу, сочиненную им специально для Тиффани. На самом деле он всего лишь вставил в песню имя своей новой любовницы, а аккорды и слова француз позаимствовал у Элтона Джона.

— Это что, должно произвести на меня впечатление? — спросила Тиффани, прекрасно понимая, что Матт сочинил песню не сам.

Томно возлежа на диване и потягивая коктейль, она весело на него посмотрела.

Положив гитару, он подошел к ней.

— Не совсем гениально получилось, я согласен.

Тиффани задорно улыбнулась.

«Несмотря на все промахи, этот тип дьявольски привлекателен», — подумала она, поднимаясь.

Матт сел рядом с женщиной, любуясь ее стройными ногами и откровенным декольте.

«Эта девчонка, помимо того что сногсшибательно красива, еще и довольно умна, хоть и прикидывается дурочкой», — подумал он.

Матт быстро прогнал эти мысли, он всегда боялся оказаться глупее избранной им девушки. В свое время он не получил высшего образования, и теперь его мучили кое-какие комплексы.

Он наклонился и поцеловал Тиффани в губы.

Не думай ни о чем лишнем, Матт, дружище, сейчас важно одно — секс.

Он с таким трудом добился второго свидания с Тиффани, что не собирался упускать шанс. Наслаждаясь совершенными формами подруги, Матт положил руку ей на бедро. И тут…

— ЕСТЬ КТО ДОМА?!

Матт вскочил одним прыжком. Так у него точно ничего не получится!

— Это телеграфист! — прокричал кто-то за дверью. — У меня две телеграммы для Матта Делюка.

Пока Тиффани поправляла платье, Матт открыл дверь, недовольно ворча. Взял телеграммы и протянул чаевые телеграфисту.

— Они пронумерованы. Читайте их по очереди.

Матт нервно разорвал первый конверт. Для него телеграммы ассоциировались с плохими новостями: чьей-то смертью, болезнью, несчастными случаями…

Он развернул листок.

Матт быстро пробежал текст глазами. Две фразы удержали его внимание: «Доверься мне» и «Приезжай ко мне как можно быстрее».

— Извини, но мне надо ехать, — с отчаянием в голосе сообщил он Тиффани.

Как будто ожидая этого, молодая женщина поднялась с дивана и встала перед Маттом.

— Если ты выйдешь из этой двери, ты никогда со мной не переспишь…

Он пристально посмотрел на нее. В лучах заходящего солнца ее платье казалось прозрачным, и прекрасные волнующие формы угадывались под легкой материей.

— Это очень важно, — попытался оправдаться Матт.

— А я что, не так важна? — поинтересовалась Тиффани.

Матт был заправским донжуаном, но он ей нравился. И она не хотела рвать с ним отношения. Но второго раза она ему точно не простит.

— Ты будешь об этом сильно сожалеть, — произнесла женщина и как бы случайно расстегнула верхнюю пуговицу платья.

— Это точно, — вздохнул Матт.

Тиффани собрала вещи.

— Бедный мальчик, — сказала она, хлопая дверью.

Флорида

1976 год

Элиоту 30 лет

Элиот и Илена приехали в Ки-Уэст к закату солнца. Они находились в самой южной точке США — там, где кончается и начинается Америка…

Узкие улочки, тропические сады, колониальные домики — все казалось волшебным. Влюбленные припарковали машину на берегу моря и немного прогулялись по пляжу, нарушая единоличное царство пеликанов и цапель. В небольшом кафе неподалеку отсюда они договорились встретиться с дядей Илены Роберто Крузом, старейшим жителем острова. Он был верным поклонником Хемингуэя и свидетелем того, как знаменитый литератор посещал эти места в тридцатые годы. Когда был создан музей великого писателя, Роберто устроился работать охранником. Одетый в гавайскую рубашку, с седой бородой, он и сам походил на Хемингуэя. Жил Роберто в маленьком домике рядом с виллой писателя. Он настоял на том, чтобы Илена и Элиот остановились у него, а не в отеле. Молодые люди с удовольствием согласились.

— Добро пожаловать в дом Хемингуэя, — сказал он, открывая резные железные ворота, за которыми разворачивался прекрасный вид на здание, построенное в колониальном испанском стиле.

Входя в сад, Элиот подумал, получил ли Матт его телеграмму.

Сан-Франциско

1976 год

Матту 30 лет

— Привет, Растакуэр! — сказал француз, открывая дверь в дом Элиота.

Маленький лабрадор, радостно виляя хвостом, подбежал к гостю. Матт почесал собаку за ушами и насыпал в миску корма. Выйдя в сад и прислонившись к дереву, француз еще раз обдумал телеграмму, полученную от друга.

Матт волновался. Уже несколько дней Элиот вел себя странно, и француз ругал себя за то, что не смог заставить его выбросить из головы историю с гостем из будущего. Матт надеялся, что достаточно отправить доктора к любимой, чтобы тот забыл обо всем на свете. Но не тут-то было. Чем дальше, тем больше французу казалось, что у друга возникли довольно серьезные проблемы.

Матт не видел логики в словах Элиота, но точно выполнил все, о чем друг просил в своем послании. Возможно, у доктора и поехала крыша, но француз собирался остаться верным лучшему товарищу, единственному близкому для него человеку в этом мире.

Матт был сиротой. Провел детство и отрочество в Париже, переходя из семьи в семью. В пятнадцать лет бросил школу и стал подрабатывать кем придется. Участвовал в не совсем законных делах и провел несколько дней в комиссариате. Став нарушителем в своей стране, решил попытать счастья в Америке. Продал все свое имущество, чтобы добраться до Нового Света. Многие бы на его месте уже сдались, но он был пробивным парнем. В Нью-Йорке, а потом и в Калифорнии молодой человек почувствовал себя своим среди своих, поскольку здесь не придавали большого значения диплому и социальному положению.