И пусть цветет шиповник - Гордон Люси. Страница 14

Что происходило с ним, пока он оставался наедине с этими фотографиями и своими жалкими немногочисленными воспоминаниями?

Неожиданно образ Фриды снова возник в ее голове. Она вспомнила один из их разговоров. Сестра тогда хвасталась ей:

— Он мечтал о том, как мы с ним вместе поедем в Неаполь и как он приведет меня в свой небольшой рыбный ресторанчик. Как познакомит со всеми друзьями. Я чувствовала себя каким-то редким музейным экспонатом! Нет уж, спасибо! Он думал, он чего-то стоит, но как же он ошибался!

Наверно, именно поэтому Руджеро не захотел обедать здесь со мной, ведь он должен был привести сюда Сапфиру. Он никогда не узнает, как она на самом деле к нему относилась.

«Уходи, — мысленно попросила Полли образ Фриды. — Ты не заслуживаешь его».

В ее голове зазвучал неприятный раскатистый смех сестры. Девушка невольно вздрогнула.

Я освобожу его от тебя, чего бы мне это ни стоило!

Тут же, как по волшебству, Фрида исчезла.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Руджеро. — Ты как-то резко побледнела.

— Нет, нет, все хорошо. Еда просто замечательная. Лучше скажи, ты ходил на работу?

— Да. Но через пару часов мне стало плохо, поэтому я решил, что еще не совсем выздоровел.

— И уехал в свою квартиру. Даже фотоальбомы Сапфиры захватил.

Он ничего не сказал, но с любопытством взглянул на девушку.

— Хм, заметь, ты назвала ее Сапфирой. Раньше ты всегда называла ее Фридой.

— Это чтобы не путаться.

Правда, не только по этой причине. Кажется, Фрида исчезла. Та Фрида, которую знала я. Остался лишь образ Сапфиры. Вот мой враг.

— Я не слишком хороший кавалер, — сказал Руджеро, смущенно улыбнувшись. — Обычно, когда мужчина приглашает даму на ужин, он говорит ей разные красивые слова о ее внешности…

— Будем считать, что ты попытался, — усмехнулась Полли. — Хотя, с другой стороны, тебе бы за это определенно влетело.

— Ах да, Брайан! — он хлопнул себя по лбу.

— Ну, во-первых, от меня. Я ведь нахожусь тут несколько с иной целью. Твоя матушка наняла меня в качестве сиделки, и я отрабатываю свою зарплату.

— Так моя мать еще и платит тебе? — недоверчиво спросил он.

— Ну конечно. Я оказываю услугу, а Она ее оплачивает. Честно говоря, она платит больше, чем положено, значит, я должна оправдать деньги, на меня затраченные. Брайан очень рад. Женитьба всегда дело хлопотное, и денег надо много, а мы с ним не слишком много зарабатываем. Все складывается как нельзя более кстати.

А раньше я думала, что не умею врать!

— Даже несмотря на то, что по этой причине предмет его желаний находится вдали от него? Почему ты сделала такое лицо?

— А почему ты так цветисто выражаешься?

— Но разве ты не предмет его желаний?

— Мы истинные англичане и никогда так не говорим. Перестань надо мной смеяться!

— Даже и не думал. Просто мне кажется, ты никогда не стояла в списке его приоритетов на первом месте. Сдается мне, он вовсе не пылает страстью, а?

— Мне не на что жаловаться, — с достоинством ответила девушка.

— Разве он не знает, что здесь рядом с тобой мужчина? Почему он не бежит сломя голову сюда спасать тебя от возможной опасности?

Полли поморщилась.

— По трем причинам. Во-первых, я уверила его, что ты недееспособен. Во-вторых, если бы ты и попытался, у тебя просто не было бы времени: на следующей неделе я уезжаю домой. И, в-третьих, мне платят слишком хорошие деньги, я не могу позволить себе роман с пациентом.

Руджеро рассмеялся.

— Убедила, — признал он. — Так значит, я не слишком обременю тебя, если попрошу еще об одном одолжении?

— Каком именно?

— Расскажи мне о Сапфире побольше, ведь я до сих пор так мало о ней знаю.

— Если вспомню, — кивнула она.

— Думаю, ты прекрасно все помнишь, вот и расскажи мне. Обещаешь?

Слава богу, ответа Руджеро дожидаться не стал, вместо этого он позвал Лео и рассчитался.

Когда они вернулись в квартиру, Руджеро усадил Полли на диван, достал фотоальбомы и положил их между ними.

— Так значит, все эти дни ты листал фотоальбомы? — проговорила девушка.

— Глупо, да? Я не включал ни радио, ни телевизор, не пользовался телефоном, в том числе не отвечал на входящие звонки. Короче, отрезал себя от мира, хотел побыть с ней наедине. Но… — он тяжело вздохнул.

— Руджеро, а тебе не кажется, будто я могу наговорить тебе все что угодно, попросту соврать?

— Нет. Я тебе верю.

— Может, я не хочу говорить тебе правду?

Он тряхнул головой.

— Может. Но я уверен, ты не станешь мне лгать. Интуитивно чувствую. Ты самый правдивый человек на свете. Я доверяю тебе, как своей собственной сестре.

Да уж, просто ужасающая ответственность! Он одного только не знает: как больно мне говорить о Фриде в то время, как во мне все буквально кипит. Хорошо еще, мне хватило ума придумать историю с Брайаном.

— В таком случае я постараюсь, — пообещала Полли. — Действительно, я знала ее лучше других, мы же с ней были сестрами. Вот тут, — она показала на первую фотографию в альбоме, — мои родители, это — ее родители, а эти две маленькие девочки — мы с ней. Мы празднуем что-то вроде совместного дня рождения. Ей исполнилось семь, мне — восемь. Моя мама вскоре погибла в аварии. Отец ненадолго ее пережил, умер через два года. Так что я осталась одна.

Помолчав немного, Руджеро попросил:

— Продолжай, пожалуйста.

— Тогда мы все были счастливы. Хоть и жили бедно, но очень любили, друг друга. Наши соседи говорили, Сапфира с самого детства была красивой, а я — умной. Да, науки ей не давались, но зато она была похожа на маленького ангела. Все в классе боролись за привилегию дружить с ней, но она выбрала меня.

Девушка невесело рассмеялась.

— И только намного позже я поняла причину: она использовала меня. Я делала для нее все домашние задания.

Его лицо потемнело.

— Какое-то время я радовалась ее вниманию, буквально стала ее рабом. Впрочем, и от нее был для меня толк: теперь все относились ко мне с уважением. А ведь дети обычно ненавидят тех, кто хорошо учится. Она взяла меня под свое покровительство, если так можно сказать.

Полли молча перевернула страницу.

— Здесь нам по пятнадцать-шестнадцать лет. А одеты мы одинаково потому, что в школе был концерт. Девушки в этом возрасте обычно комплексуют по поводу своей неуклюжей подростковой внешности и борются с прыщами и тому подобной ерундой, но Сапфира уже была красавицей. Боже, как мы все ненавидели ее за это!

Руджеро снова нахмурился.

— Хочешь сказать, ее обижали?

— Не смеши меня! Кто бы посмел сделать подобное?! Мы просто были для нее серым фоном, на котором она одна блистала, даже не замечая столь очевидной разницы. А вот когда заметила, она стала вовсю этим пользоваться. Тут-то она и познала настоящую власть.

— Власть, — пробормотал он. — Понимаю.

— Стоило ей только пальцем поманить, любой парень буквально падал к ее ногам. Я молчу про девушек, которые из зависти предпочитали с ней дружить. Они даже не могли ненавидеть ее за то, что она отбивала у них парней.

— И у тебя?

— Ну да… Поэтому через какое-то время я перестала приводить своих ухажеров домой. Стоило им с ней познакомиться, я для них переставала существовать. Они продолжали общаться со мной, только чтобы иметь возможность находиться рядом с ней.

— Стоит ли винить их?

— Да нет… И ее тоже не стоит. Для нее это было так же естественно, как дышать.

Руджеро перевернул страницу. На следующей фотографии рядом стояли две девушки и неловкий молодой человек. Он обнимал Полли, но смотрел влюбленными глазами на Сапфиру. Полли гневно косилась на него.

— Кто это?

— Мой жених, — горько сказала девушка. — Эта фотография — показательная. Я была влюблена в него по уши. Думала, это настоящая любовь. А Фрида… она просто улыбнулась ему. И вот он уже принадлежит ей.

— Ну, она просто не могла предугадать последствий, — предположил Руджеро.