И пусть цветет шиповник - Гордон Люси. Страница 22

— Все равно, нанял бы профессионального гонщика или каскадера. Думаю, не только я бы обрадовалась.

У рта Руджеро образовалась упрямая складка.

— Нет, это буду делать я сам, — проговорил он. — Только в таком случае я узнаю обо всех неисправностях мотоцикла. Кстати, завтра я участвую в гонках.

— Боюсь, второй аварии нам не избежать, — произнесла подошедшая Сара. — Я знала, вы снова устраиваете эти ужасные заезды, но я не знала, что ты согласился принять в них участие, — продолжила она. — Уступи же дорогу другим, наконец!

— А ты не распоряжайся моей жизнью, мама! — выкрикнул Руджеро. — Впрочем, и ты тоже, Полли!

И он ушел, прежде чем обе женщины сказали хоть слово.

Сара громко выругалась.

— Мне жаль, дорогая. Не стоило встревать в ваш разговор. У тебя самой все получилось бы гораздо лучше.

— Нет, я не справляюсь, — вздохнула девушка. — Он такой упрямый! Не понимаю. Я думала, мы с ним это уже обсудили, когда разговаривали про Мэтти. Потом вдруг что-то произошло. Но ведь все хорошо: он играет с сыном, учит его новым словам, смеется вместе с ним и в то же время не желает ради него оставить свои опасные привычки… Не могу понять… — Она неопределенно махнула рукой.

— Попытайся еще раз его убедить, — посоветовала пожилая женщина.

Полли знала, сейчас она руководствуется скорее отчаянием и гневом, чем любовью и заботой.

В этот день в Неаполе не было никого из родственников Руджеро, поэтому на стадион могли пойти только Сара, Тонни или Полли. Пожилая женщина тут же отказалась от этой затеи.

— Конечно, конечно, — проговорил Руджеро. — Ты просто пойдешь по магазинам и в конце концов окажешься на соседней улице. Как всегда.

— Но не в этот раз, — твердо заявила его мать. — Я собираюсь остаться дома и приглядеть за внуком. Меня не касается, что ты собираешься делать. У меня есть Мэтти, а это гораздо важнее.

Но когда он ушел, она обернулась к Полли и прошептала:

— Ты же будешь там, а? Вдруг что случится! Я тебя очень прошу!

— Конечно. Но, может, он прав, и ничего не произойдет.

Девушка старалась придать своему голосу уверенность, но, несмотря на это, в ее сердце прокрался страх.

Никогда не надо забывать о страшном «а вдруг».

На трибуны разрешалось приходить только привилегированным зрителям. Это могли быть потенциальные покупатели, журналисты, кто-нибудь с завода, друзья и родственники гонщиков.

В компании мотоциклистов Руджеро немного расслабился. Он говорил с ними на одном языке. Они знали, что такое скорость, опасность и риск. Он давно их не видел, соскучился по своеобразным банкирским шуткам. Никто не понимал его так, как эти люди.

Гонщиков было десять, включая Энрико, который выиграл большинство предыдущих заездов. Сейчас он с жадностью осматривал новый мотоцикл.

— А не слишком ли рано ты выходишь на соревнования? — спросил он у Руджеро. — Не лучше ли еще немного подлечиться?

— Мне необходимо протестировать этот мотоцикл.

На самом деле он хотел проверить самого себя. А вдруг в нем что-то переломилось? В своих опасениях он не признался бы никому и никогда.

Кожаный мотоциклетный костюм, который Руджеро обычно надевал, постирали и тщательно высушили.

Сейчас Руджеро чувствовал себя лучше всех, он любил себя такого, гордился собой.

Первые пять гонщиков вышли на поле. В их адрес с трибун тут же зазвучали аплодисменты. Руджеро знал: на него все смотрят, на него делают ставки. Он либо выиграет, либо разобьется. Либо-либо. Это его стиль.

Руджеро немного постоял, огляделся вокруг. Шлем мешал как следует поворачивать голову. Вот то самое место, где он увидел Полли в первый раз. Теперь тут все по-другому. Если тогда он гонялся за призраком женщины, то теперь гоняться не надо. Рядом с ним реальная женщина.

И тут на него нашло такое спокойствие, какого он уже давно не испытывал.

Руджеро завел мотор.

Тони провел Полли на трибуны, усадил на скамеечку, попрощался с ней и вернулся домой — короче, сделал все так, как говорила ему жена. Девушка вполне способна справиться со всем самостоятельно.

Пять мотоциклов были уже на старте, каждый со своим механиком. Зрители переговаривались, делились впечатлениями.

Полли не могла понять, о чем они говорят, но это было и не нужно. Она крепко сжала ладони, ожидая начала гонок. И тут зазвонил ее мобильный телефон, лежащий в сумочке. Быстро вытащив его, она увидела на экране имя Киры Дэвис, медсестры, с которой они дружили последние два года. Кира была немного старше, она успешно делала карьеру. Именно Кира помогала Полли ухаживать за Фридой.

— Я звоню сообщить тебе радостную новость. Я получила свою собственную смену в больнице Святого Луки, — торжественно проговорила она. — И у меня есть две вакансии. Я бы хотела, чтобы на одной из них оказалась ты. Ты сейчас где?

— В Италии.

— Но ведь ты вскоре вернешься? Вот тогда непременно поговорим!

— Я перезвоню, — бросила Полли, не отрывая взгляда от трассы.

— Конечно. Знай, что местечко для тебя у меня всегда найдется. — Она повесила трубку.

Гонщиков поприветствовали. В своих черных кожаных костюмах и шлемах они выглядели совершенно одинаково, но Полли в любом случае узнала бы Руджеро по его замечательной фигуре.

В этот момент все внутри нее дрожало. Она мысленно просила, чтобы он остановился, не садился на мотоцикл.

Вдруг по рядам зрителей пробежал шепот. Полли увидела: Руджеро снял шлем и отошел от мотоцикла, указав на него своему механику. По трибунам пронесся новый шепоток, на этот раз в нем отчетливо слышалось разочарование и презрение.

А Руджеро уже уходил с трассы. Он направлялся к трибунам, прямо к тому месту, где сидела Полли. В ее глазах стояли слезы.

— Вместо меня на моем мотоцикле поедет Энрико, — заявил он с ходу. — Все кончено. Баста!

— И что же заставило тебя изменить мнение? — спросила она, едва находя нужные слова. — Ты увидел ее?

— Нет, — он покачал головой. — Я увидел тебя. И Мэтти на твоих руках.

— Ты это хотела мне сказать? — спросил Руджеро.

Они сидели в маленьком ресторанчике.

— Я пыталась найти нужные слова, но никак не могла, — ответила Полли.

— Полагаю, я должен был найти их сам, — заметил он. — Теперь я знаю, что говорить. Я видел тебя и Мэтти, вы оба смотрели на меня. Но ведь его там не было. Так?

— Он дома, с твоими родителями. Но все же он в какой-то мере и со мной, в моем сердце.

Руджеро понимающе кивнул.

— В моем тоже. Я это почувствовал впервые в жизни. Теперь я знаю, он мой сын.

— Нуда, а ты — его отец, — улыбнулась она.

Он взял ее за руку.

— Идем домой.

Их встречали Сара и Тони с малышом на руках. Они медленно спускались вниз по лестнице. Тони отпустил ребенка только тогда, когда ступил на землю.

Мэтти сделал несколько шагов. Руджеро упал перед ним на колени и обнял.

— Ну вот мы и дома, — хрипло проговорил он, Полли стояла чуть позади, с радостью наблюдая эту милую сцену. Они мельком обменялись взглядами с Сарой и Тони. В ее голове созрело твердое решение.

Я подожду еще некоторое время, понаблюдаю за Руджеро и Мэтти, а затем уеду в Англию. Этим двоим еще многое предстоит.

— А ты падал чаще, чем твой сын, — заметила Сара.

— Да, и переворачивался на спину, — усмехнулся Руджеро.

В этот самый момент ребенок сел на попу.

— Ну, это он просто отвлекся, — рассмеялся Тони. Вечер наступил невероятно быстро.

— Пора укладывать малыша. Нам принести его к тебе? — спросила Сара у Полли.

— Нет, пусть Мэтти побудет с отцом, — быстро ответила девушка.

Все поднялись наверх, а Полли осталась внизу. Чуть позже Руджеро нашел ее на террасе и присел рядом, улыбаясь во весь рот.

Она тяжело вздохнула.

— Я рада тому, что произошло, — сказала она. — Так для меня легче.