Холодные дни (СИ) - Лисина Александра. Страница 42

Я мрачно смерила взглядом остроухих подлецов, согласившихся служить переводчиками для Ширры, и молча пообещала каждому спустить бархатную шкуру живьем, если они только вякнут что-нибудь под руку. Или четвертую тут же, на этой самой поляне, если кто из них посмеет ко мне прикоснуться. После чего со злым удовлетворением подметила, как они беспокойно заерзали и поопускали красивые глазки. Наконец, проткнула таким же ласковым взглядом Беллри почти насквозь, как самого главного заговорщика, и, тряхнув рассыпавшимися по плечам волосами, резко отвернулась. Все, я злая. На этот предательский сговор за моей спиной, молчание Ширры, его коварный обман, свой собственный недолгий испуг… на все злая. Особенно на себя. За то, что сразу не поняла, не заподозрила подвох, доверилась этому мохнатому монстру, позволив себя одурачить. Расслабилась, тоже мне! Дала волю! Решила, что могу на кого-то положиться, кроме себя! Да еще и оставила за ним право решать, как и с кем мы пойдем дальше! Сама! Мол, ты у нас лучше знаешь, тебе и думать… тьфу, пропасть!! А он и рад воспользоваться!

От этой мысли я разозлилась еще сильнее, но делать нечего: моя ошибка, мой промах и мое недальновидное решение. Значит, мне за него и отвечать. Ну, Ширра… что ж, учту на будущее, что ты умеешь извлекать выгоду даже из чужой слабости и нечаянно обороненного слова. Я запомню, будь уверен, и больше не допущу такой оплошности. Не позволю ловить себя на самом простом. Махинатор хвостатый. Э-эх… мне бы бросить все к такой-то матери, забрать вещи, забыть о нем и бесследно раствориться в лесу, снова оставшись один на один с неясным будущем. Но, во-первых, это слишком будет походить на позорное бегство, а бегать от собственных страхов мне отчего-то резко расхотелось. Во-вторых, я действительно ему позволила принимать решения касательно нашего совместного маршрута, так что он, как ни гадко признавать, в своем праве. И, наконец, в-третьих, я отчего-то была уверена, что от Ширры в любом случае избавиться не удастся. Разве что обидеть его посильнее, оскорбить да облаять с досады, как распоследнего обманщика, но и тогда не думаю, что возможности спокойно уйти он предпочтет душевно разъяснить мне, где я была неправа. Силища у него непомерная, ума хватит на нас двоих, а коварства и наглости вовсе не занимать. Не думаю, что выйду победительницей из прямой схватки с ним. А значит… значит, придется снова смириться. На время. Ненадолго. До первой лунной ночи, во время которой он, наконец, сможет понять свою ошибку, столкнувшись в скоротечном поединке с бледной глазастой бестией, имеющей внушительный набор коготков на всех пальцах рук и ног. Может, что-то поймет. Или же прибьет меня от греха подальше, если все зайдет слишком далеко.

— Ладно, — неслышно пообещала я, покидая поляну гибкой походкой охотящейся тигрицы. А затем хищно прищурилась, безошибочно угадав, где притаился сконфуженный зверь. — Посмотрим, как оно обернется и правильно ли ты раскинул карты, решив, что сможешь меня остановить. Я все отлично поняла, ДРУГ мой, и признаю: ты выиграл. Но не думай, что это сойдет тебе с рук.

После чего резко отвернулась и быстро ушла.

11

Этот день был отвратительно хмурым: серым, дождливым, пасмурным. Небо без конца сыпалось дрянной изморосью, не прерываясь ни на мгновение. Дорога раскисла и мерзко чавкала под копытами лошадей, солнце почти не показывалось, одежда намокла и противно липла к телу, холодя кожу и заставляя покрываться громадными мурашки. После полудня невесть откуда поднялся сильный ветер, умудряющий задувать даже под плотные тенты крытых повозок. А сверху, в довершении всего, что-то беспрестанно текло, журчало или капало, норовя все время попасть за шиворот. Тряпичный потолок опасно прогнулся, то и дело касаясь макушки, отовсюду тянуло сыростью и влагой, колеса громко скрипели, возницы ругались вполголоса… в общем, все было плохо. Но особенно гадким было мое настроение, которое за весь долгий день так и не смогло подняться ни на один жалкий градус.

Нахохлившись, как воробей, я сидела рядом с молчуном Зого и мрачно глядела перед собой, кутаясь в теплый плащ и тихо проклиная свою невезучую долю. Знаменитая эльфийская плащовка почти не спасала от мокрых капель, которые шутник-ветер все время норовил забросить в лицо. Приходилось беспрестанно утираться, прятать глаза и снимать прилипающие ко лбу волосы, чтобы не слишком сильно походить на болотную ведьму. Те, как говорят, вовсе из воды не вылезают. Так и я: мокрая снаружи, холодная внутри, и зла-а-я… хорошо, что старик Зого не любил трепать языком. Поглядывал только испытующе, да загадочно хмыкал в седые усы, при этом не навязываясь и не надоедая с расспросами. Хвала Двуединому, он был из той редкой породы людей, которые придерживаются мудрого правила не лезть в чужую душу, покуда не приглашают, а мне сейчас ничего другого не нужно: один лишь покой, блаженная тишина и бесконечный, убегающий вдаль чистый горизонт.

Правда, с последним возникла некоторая проблема, потому что повсюду, насколько хватало глаз, тянулся унылый, мокрый до нитки лес, да еще, что самое неприятное, назойливые попутчики не оставляли своим вниманием. Правда, туда я не демонстративно не смотрела, хотя по левую руку, всего в шаге от повозки, с кислой физиономией трясся верхом такой же мокрый Лех, а с противоположной стороны неутомимо трусил громадный черный тигр. Оба настороженно косились на меня и друг на друга, пытались привлечь внимание, даже заговаривать пробовали, старательно делая вид, что не замечают один другого. Но я одинаково игнорировала всех: на первого была все еще зла, как голодный оберон, а второго (подлого, словно древний демон Иира) предпочла бы вообще сегодня не видеть. И была в своем желании настолько тверда, что даже на коротком дневном привале не дала им ни единого шанса: едва повозки начали замедляться, быстрее молнии скользнула наружу и проворно соскочила на землю, уже заранее зная, куда и зачем. И, прежде чем Лех успел спешиться, а Ширра — обогнуть повозку, уже исчезла среди деревьев, намеренно приложив все усилия для того, чтобы не оставить за собой ни единого следочка. В такой дождь, как оказалось, это совсем нетрудно. После чего на целый час пропала из виду, заставив кое-кого прилично поволноваться, а одного даже немало (но безрезультатно) побегать под мокрыми ветками. И вернулась аккурат к отъезду, с тем, чтобы змеей юркнуть обратно на свой насест, снова нахохлиться, презрительно игнорируя все попытки наладить отношения, затем преувеличенно громко фыркнула и резко задернула мокрый полог прямо перед наглой черной мордой, вздумавшей поинтересоваться моим самочувствием.

Ага! Размечтался! Думает, я так легко забуду!

Ширра озадаченно отстал, а Лех только вздохнул. И правильно: начни он настаивать или начни придумывать глупые оправдания, наверняка бы узнал все, что я думаю по этому поводу. И от этой страшной правды никакие эльфы бы его не спасли. Так что пусть сидят тихо и помалкивают, если не хотят опозориться перед всем честным народом. Вот так.

Я протестующе шмыгнула носом.

— Замерзла? — участливо поинтересовался Яжек, мигом оказавшись рядом.

— Нет.

Юноша покачал головой и сдернул с плеч собственный плащ, оставшись в короткой кожаной куртке. Под непрекращающимся дождем его волосы мгновенно намокли, облепив макушку неопрятными черными прядями, лицо заблестело мелкими водяными капельками, отчего большие темные глаза стали казаться еще крупнее. Но на губах мелькнула виноватая улыбка.

— Вот, надень, а то холодно сегодня. И ветер сильный. Не дай Двуединый, застудишься.

— Спасибо, не надо.

— Надень, — нахмурившись, обернулся Лех и придержал поводья, снова поравнявшись с повозкой. — Яжек прав, тебе надо согреться.

— Тебя не спросили, — огрызнулась я. — Что за дурацкая привычка — думать и решать за других, не спрашивая на то их согласия? Раз сказала, что не замерзла, значит, так и есть. Свою спину побереги.

Лех недовольно засопел, явно желая поспорить, но некоторое время колебался, хорошо помня, что я сержусь за утро, а значит, могу и передумать насчет совместного путешествия. Он посопел, подумал, но потом понял, что я не смирюсь с его присутствием. Наконец, с силой пришпорил коня и умчался вперед, догонять старого приятеля Кеола, с которым явно не один год провел в Приграничье. Разумеется, жутко злясь на одну упрямую девицу, но не желая натягивать отношения еще больше. Так ему и надо. Пусть не делает гадостей за моей спиной.