Алмазный эндшпиль - Михалкова Елена Ивановна. Страница 17
Женщина, несмело улыбаясь, взяла в руки крайнее. Майя одобрительно подумала, что выбор очень неплох. Впрочем, из того, что предложил Моня, выбрать плохое было невозможно.
«Отчего он так старается? – удивлялась она, глядя, как Верман работает с посетительницей. – Она ничего не купит. Может, она просто ему симпатична?»
– Мне нравятся вот эти два кольца, – сказала женщина. – Может быть, вы посоветуете мне?
Она доверчиво взглянула на Моню.
– Без малейших сомнений, это. – Верман подвинул к женщине кольцо с бриллиантом поменьше. – Я знаю, что вы скажете! Вы скажете, что меньше карат… Но чистота – единица! И какая огранка! А цвет! Это – выгодное приобретение, поверьте мне, мадам.
Майя была совершенно уверена, что женщина поблагодарит за совет и уйдет. Вместо этого милая посетительница расплатилась с Моней, спрятала покупку в сумочку, поблагодарила его за помощь и неторопливо ушла, улыбнувшись на прощанье обоим.
– Что это было?! – не выдержала Майя, когда клиентка ушла. – Моня, я не понимаю! Такие свитера носила моя бабушка! Откуда у нее деньги на такое кольцо?!
– Я не был знаком с твоей бабушкой… – начал Верман.
– Боже мой, при чем здесь бабушка?! Я про эту женщину!
– Ах, про эту… Так по ней сразу было видно, что это дельная женщина. Она все понимает верно, она имеет такие возможности, что дай нам бог! Вполне обеспеченная женщина, без показухи.
– Я уже догадалась. Но вы-то как об этом узнали?!
– Марецкая, ты глядела на ее руки и шею? Ты видела эти складки? В них можно класть брильянты и перевозить через границу!
– Ну и что?
– А лицо? Ты оценила ее лицо?
– Очень милое, по-моему…
Моня закатил глаза.
– При чем здесь это?! Ты что, не видела, что на ее лице написаны сорок лет спокойной жизни с творожком на завтрак?
– Видела. Ну и что?
– Ты с ума меня сведешь! – завопил Моня. – Ты сделаешь мне больную голову и через тебя я стану такой же псих, как тот шлимазл, который задавил мою тетю Раю! Дворкин, выйдите сюда, я через вас буду говорить кое-что этой глупой женщине.
– Я уже уронил тапочки, пока бежал к вам, Верман, – флегматично отозвался Сема, не двинувшись с места.
– Хорошо, – сдался Моня. – Так и быть, скажу, чтобы ты не сидела в невежестве. Где мы читаем возраст женщины? Мы читаем его на шее и руках, это знает каждый ребенок. Твоей милой, как ты выразилась, даме шестьдесят лет, и это еще по моей галантной мужской оценке!
– Вы шутите?!
– Она думает, я шучу! Сема, вы слышите? Какие шутки? Если я вижу красивую женщину, у которой на лице написаны сорок пять лет, а на шее – на двадцать больше, то я говорю себе: «Моня, эта женщина имеет немножечко средств. У нее есть время и деньги сделать себе такое лицо, какое она захочет. У нее есть воспитание и скромность, чтобы не кичиться этим на весь квартал». Разве после этого я не проведу с такой дамой приятные двадцать минут, чтобы порадовать ее и себя?
– Верман, я что-то не уловил, – подал голос Сема, – вы все еще об украшениях?…
Днем у Майи был небольшой перерыв. Она спряталась в кабинете Мони, достала из холодильника припасенный салат из капусты и включила радио. Диктор, захлебываясь, сообщала о «беспрецедентном по своей наглости ограблении, совершенном на ювелирной выставке в Сокольниках».
Верман заглянул в кабинет и, услышав новости, замер, вскинув брови.
– Украли только один бриллиант, – сообщила Майя. – Зато какой! Как же они его не уберегли?
– Руководство банка «Зевс» пока отказывается комментировать случившееся, – закончила диктор.
– Мда, не уберегли, – согласился Моня. – Забавно, забавно…
Майя не успела узнать, что показалось ему забавным – Сема дал знак, что они нужны в салоне. Пришлось бросать недоеденный салат.
На этот раз в магазин ввалились двое: парень в кожаной куртке, а с ним под руку – девица с красной сумкой. Девица, выпустив приятеля, подлетела к ближайшей витрине и уткнулась в нее.
Моня толкнул Майю под локоть:
– Марецкая, ты видишь эту шиксу с сумочкой из кожи молодого дерматина? Иди и узнай, чего она хочет.
Узнать оказалось нетрудно.
– Вова, я хочу брюлик! – заныла девица. – Вот такой!
– Ты что, рухнула? – суровым шепотом спросил парень. – Новый год уже был.
– Он хале-е-есенький! Он мне подходит! Девушка, а покажите это колечко!
Майя подала ей кольцо.
– Ой, хочу-хочу-хочу! – запрыгала девица. – Ну Вова! Смотри, как блестит!
– Если я плюну, тоже блестеть будет, – мрачно проинформировал Вова. – Короче, Ленок, пошли. К Лехе опоздаем, он обидится. Как-никак, днюха.
Но девицу чужими днями рождения было не пронять. Майя знала такой типаж. Девушки модели «Ленок» были оснащены функцией игнорирования звуковых волн, не попадавших в резонанс с их эмоциональным состоянием.
– А как же мой день рождения? – трагически спросила она.
– Так, это… Сентябрь уже закончился вроде, – усмехнулся ее приятель.
Майя мысленно посочувствовала парню.
И оказалась права.
Девушка Лена, вскинув брови, исполнила небольшую сольную партию оскорбленной женщины. Для начала Вову обвинили в мелочности, жестокости, скупости и равнодушии. После вводной части ему сообщили, что он щедр, умен, добр и снисходителен к женским слабостям. Из заключительной части Вова узнал, что у Лены уже три дня как болеет бабушка.
Ошеломленный свалившимися на него знаниями, Вова достал кошелек и безропотно расплатился за покупку. Сразу же нацепив колечко на палец, счастливая Лена подхватила его под руку и вихрем унесла навстречу друзьям детства.
– Молодец, Марецкая, – лениво заметил Моня. – Держала лицо. «Брюлики!» – передразнил он. – Тьфу!
Покупатели все шли и шли, день все не кончался и не кончался. Мысли Майи были далеко отсюда – они вертелись вокруг раненого. Что, если ему стало лучше? А вдруг он нашел бриллианты и сбежал? Что тогда?
«Тогда скажешь спасибо, что легко отделалась! – жестко оборвала Майя саму себя. – Вот только жалко Веру с ее надеждами».
Задумавшись, она не сразу заметила, что у них новый клиент. В магазин вошла молодая девушка в обтягивающих брючках, на высоких каблуках. Девушка выглядела так, словно поставила задачу максимально увеличить все, что поддавалось увеличению. Увесистая грудь ее колыхалась, ресницы длиной с карандаш колыхались, и даже губы, казалось, колышутся на узком личике, слишком маленьком для них.
Покачивая бедрами, красавица направилась прямиком к Моне.
– Вы же Ве-е-ерман? – протянула она. – Мне про вас говорили. У вас консультации платные?
– Для вас, мадемуазель, хоть все мое время даром! – заверил Моня.
– Я хочу вам кое-что показать.
Девушка поставила на витрину сумочку, щелкнула замком и придвинула к Моне. Тот заглянул внутрь, и на лице его появилось озадаченное выражение.
– М-м-м… Пройдемте в мой кабинет! – проворковал он и увлек красавицу за собой.
Майе очень хотелось узнать, что за консультация потребовалась гостье, но тут появилась юная пара, желающая купить обручальные кольца, и она отвлеклась. Когда же вспомнила про девушку, той уже давно не было.
– Моня, какие у вас интересные посетители, – заметила она, когда ювелир появился из кабинета.
Верман выглядел возбужденным.
– Ты даже не представляешь, насколько интересные! Представь: папаша оставил ей в наследство восемь бриллиантов. Она хочет вставить их в ожерелье, которое сделала сама!
– А ожерелье-то приличное? – осторожно спросила Майя.
– Э, какая разница? Запомни, Марецкая: прилично все, на чем можно заработать без ущерба для физического облика и репутации.
Моня довольно потер руки.
Майя пожала плечами, не понимая, чему он радуется. Вставить камни в готовое ожерелье – несложная работа, с которой справится любой ювелир. Это не уровень Мони и Семы.
Но времени на обдумывание странного поведения Вермана у Майи не было: клиенты все шли, пятница никак не кончалась… Когда Верман закрыл дверь за ушедшим покупателем, Марецкая не поверила своим глазам: неужели все?!