Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.) - Гудкайнд Терри. Страница 114

И тут Дженнсен наконец услышала густой гул, дрожью отдавшийся в ее груди. Земля вздрогнула у них под ногами. А мощный гул превратился во все усиливающийся вой.

На фоне яркого света выросло темное пятно. Как облако. Но Дженнсен поняла: то, что кажется ей облаком пыли, на самом деле состоит из обломков размером с огромное дерево. Или из летящих по воздуху фургонов…

Потом темное облако начало рассеиваться, будто растворяясь в мощном жарком огне. И Дженнсен увидела волну, похожую на те, что возникают при падении камня в пруд, с той лишь разницей, что эта волна была одна и шла по земле…

Люди стояли, сжавшись от страха, будто пригвожденные к земле. Неожиданно налетел ураган, вздымая перед собой тучи песка и пыли, сдирая почву с холма. Если бы деревья не были голы, то ураган ободрал бы все листья. Клены гнулись, с них срывались ветки и сучья.

Лошади метались в панике, вставали на дыбы и ржали. Люди попадали на землю, пытаясь спрятаться от этого кошмара. Дженнсен, шатаясь под порывами ветра, закрывала рукой глаза, а великаны-солдаты читали запомнившиеся еще в детстве молитвы, прося Создателя о спасении.

Джегань стоял, встречая ураган с выражением злобного пренебрежения на лице.

— О добрые духи, — наконец смогла выговорить Дженнсен, щурясь от пыли. — Что же это происходит?

Кажется, ветер начал стихать. Сестра Мердинта была смертельно бледной.

— Световая сеть. — Ее слова звучали низко и глухо. Дженнсен впервые услышала в ее голосе интонации страха.

— Да что же это! — прорычал император Джегань. — У нас же есть сестры, знающие заклинания против света!

Сестра Мердинта молчала. Казалось, она не могла отвести глаз от притягивавшей взгляд картины.

Дженнсен взяла поводья лошадей одной рукой, а другую успокаивающе положила на плечо Себастьяна. Девушка переживала за него, мечтала, чтобы он оказался в безопасном месте, где можно залечить его раны. Сестры сказали, что его положение серьезно и требует их внимания. Дженнсен тоже полагала, что рана, от которой он так сильно страдает, требует магического лечения.

— Откуда эта световая сеть? — требовательно вопрошал Джегань. — Здесь же нет никого! Нет армии. Разве лишь пара человек, наделенных даром.

— Вот эти люди и воюют, — ответила сестра Мердинта. — Здесь не нужна поддержка армии. Я же предупреждала. Здесь, в Эйдиндриле, возле Хранилища, даже один волшебник сможет справиться с целой армией. И даже с нашим многочисленным войском.

— Ты хочешь сказать, что тут словно горный перевал, где даже небольшой отряд может справиться с целой армией?

— Именно так.

Джегань смотрел на нее скептически.

— Ты полагаешь, что даже один тощий старый волшебник в месте, подобном Хранилищу, может устроить все происходящее?

Сестра Мердинта бросила на императора косой взгляд.

— Именно тощий старый волшебник, как вы его называете, и управляет всеми этими невозможными событиями. Он не только нашел древнюю световую сеть, которой тысячи лет, он умудрился запалить ее.

Джегань повернулся и посмотрел туда, где постепенно угасало сияние.

— О Создатель! — прошептал он, запустив пальцы в кудрявые волосы. — Ведь именно там стоит моя армия. — Он, кажется, начинал понимать страшный смысл происходящего. — Как им удалось? Мы же были защищены от этого! Кто мог поджечь световую сеть вокруг армии?

Сестра Мердинта опустила глаза в землю:

— Никто не сможет вам ответить, ваше превосходительство. Возможно, древняя световая сеть лежала в маленькой коробке. С нее сняли все механизмы безопасности и подбросили в расположение нашего лагеря. И кто-то из наших воинов нашел ее, странную маленькую коробочку, и открыл ее, и дневной свет запустил заклинание. А может, все случилось совершенно по-другому. Мы не можем даже представить, а уж тем более предвидеть. И никогда не узнаем. Кто бы ни запустил заклинание, он теперь стал частью дымного облака, расплывающегося над речной долиной.

— Ваше превосходительство, давайте немедленно отводить войска, — сказал Себастьян. На секунду он замолчал, превозмогая боль. — Если они, несмотря на защиту наших одаренных, смогли применить такие силы, то взятие Хранилища может оказаться невозможным.

— Но мы же должны! — взревел Джегань.

Себастьян чуть нагнул голову, ожидая, когда пройдет приступ боли.

— Ваше превосходительство! Если мы потеряем всю армию, это будет означать победу лорда Рала! Это же просто как дважды два. Не стоит рисковать ради взятия Эйдиндрила.

Это было так не похоже на Себастьяна, которого знала Дженнсен, — стратега Имперского Ордена.

— Самое лучшее для нас сейчас — отступить. А войну продолжить в другое время и на наших условиях. Теперь время — наш союзник.

Обдумывая совет Себастьяна, император с тихой яростью обозревал речную долину. Не было смысла говорить о том, сколько человек только что погибло.

— Это все штучки лорда Рала, — в конце концов прошептал Джегань. — Его нужно убить. Именем Создателя, он должен быть убит.

Дженнсен знала, что только она сможет выполнить такое задание.

Глава 51

Дженнсен прохаживалась по неярко освещенной палатке императора, звуки ее шагов тонули в роскошных коврах, устилавших пол. Около наружного входа стояла сестра: никто не имел права потревожить императора и никто бы не смог причинить ему вред. На улице большой отряд стражи, в который входили и сестры, патрулировал территорию лагеря. Время от времени сестры, заглядывая в палатку, наблюдали за Дженнсен.

Девушке оставалось только шагать. Внутри нее все сжималось в комок от беспокойства за Себастьяна. Во время долгой скачки к лагерю он потерял сознание. По словам сестры Мердинты, жизнь Себастьяна была в опасности. Его потери Дженнсен бы не пережила — это все, что у нее было.

Император после большой потери крови тоже находился в тяжелом состоянии. К тому же, и ему пришлось пережить долгую дорогу верхом. Джегань отказался откладывать возвращение в лагерь, пусть даже ценой собственного здоровья. Он никогда не думал о себе. Теперь и император, и Себастьян находились под присмотром сестер Света. Дженнсен пыталась остаться со своим другом, но ей не разрешили.

При виде армии Джеганю стало еще хуже. Он был готов убить любого, кто подошел бы к нему с сожалениями. Дженнсен прекрасно понимала причину столь яростного гнева.

Световая сеть загорелась как раз в центре лагеря. Даже спустя несколько часов здесь царила неразбериха.

Некоторые отряды рассеялись по окрестностям, готовясь к неизбежной, как им казалось, атаке. Другие, как можно было догадаться, просто разбежались. В месте, где загорелась сеть, не было ничего, кроме огромного выжженного котлована. В таких условиях не было возможности определить число убитых и разбежавшихся. Даже число отрядов пересчитать не представлялось возможным — не то что людей.

До Дженнсен доходили разговоры, правда негромкие, что за одно мгновение в пыль превратились более полумиллиона человек и что это число при более точных подсчетах может оказаться вдвое большим. Плюс неисчислимое количество было искалечено: обожжены или ослеплены; лишились рук и ног, пораженные летящими осколками; раздавлены тяжелыми фургонами. Люди оглохли, ослепли, посходили с ума… Оказать помощь всем нуждающимся не представлялось возможным: не хватало военных врачей и сестер Света даже для того, чтобы помочь хотя бы небольшой части раненых. Каждый час тысячи выживших после первого удара умирали от полученных ран.

Тем не менее какой бы разрушительной силой ни обладала световая сеть, ее последствия не оказались губительными для армии Имперского Ордена. Лагерь размещался на огромной территории, и именно по этой причине большая часть армии выжила. Как говорил император, заменить убитых живыми — дело времени, а потом он опять поведет своих людей на Новый мир, и они отомстят за все.

Теперь Дженнсен начинала понимать, почему Себастьян столь решительно утверждал, что магия в конечном счете должна быть уничтожена. Однако девушка надеялась, что эта самая магия по крайней мере спасет его жизнь.