Пряный кофе (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 18

Женская же гордость обиженно шептала, что сдаваться так быстро нельзя, и порядочную леди добрый час умоляют даже о невинной прогулке в парке.

«Впрочем, если он станет упрашивать меня целый час, то на осмотр театра останется всего пятнадцать минут», – вынуждена была я признать, услышав, сколько ударов отбивают часы в гостиной.

– В таком случае, относитесь ко мне как средству для исполнения ваших желаний, леди Метель, – вкрадчиво предложил Крысолов.

Щёки у меня невесть отчего запылали ещё сильнее. Возможно, это просто воздуха под одеялом стало не хватать.

– Если вы настаиваете, буду считать именно так, – равнодушно согласилась я. – Надеюсь, что поездка обойдётся без сюрпризов.

– Один сюрприз всё же будет, – усмехнулся Крысолов. – Леди Метель, вам никогда не приходилось надевать мужской костюм?

Я резко села – так, что голова закружилась:

– Вы же не имеете в виду, что…

Крысолов стоял рядом с кроватью и протягивал мне стопку тёмной одежды с видом заправского соблазнителя.

– Именно это и имею в виду, леди Метель. В брюках, жилете и мужском котелке вы будете обворожительны. А вот пальто я, пожалуй, отдам вам у чёрного хода – имею же я право полюбоваться на вас немного?

Мне очень захотелось сказать: «А если я не приду?» – но я сдержалась. Крысолов вполне мог ответить: «Вы придёте», – и этого моя гордость бы уже не выдержала.

– Благодарю, – кивнула я с улыбкой.

И – приняла стопку одежды, из рук в руки.

Пути назад не было.

Крысолов любезно оставил мне потайной фонарь и вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Я выждала с полминуты, затем на цыпочках пересекла комнату и выглянула в коридор. Поблизости никого не было – ни полуночного гостя, ни, к счастью, прислуги…

Стопка мужской одежды и манила, и пугала одновременно.

Вспомнились служанки вдовы О'Бёрн – нелепые и грузные. Буду ли я выглядеть так же? И не разочаруется ли Крысолов в леди Метели, если увидит её в подобном наряде?..

…за размышлениями я сама не заметила, как разворошила стопку – и с изрядным удивлением обнаружила кроме рубашки, жилета и брюк… корсет.

– А это ещё зачем? – пробормотала я, вертя корсет и прикладывая его к себе то так, то эдак. Нет, завязки у него были достаточно удобные, чтобы обойтись без служанки, но… Зачем? Разве мужская одежда не предназначена для того, чтобы скрыть фигуру леди? Зачем же наоборот – подчёркивать?

У меня появилась пугающая мысль, что Крысолову просто понравилось видеть меня в необычных нарядах.

Впрочем, одно преимущество у корсета всё же нашлось – плотные пластины основы. Пожалуй, если бы меня ударили сейчас ножом, то лезвие бы наверняка соскользнуло.

«Буду думать об этом как о доспехах», – решила я наконец.

Как ни странно, одежда села безупречно, словно её шили для меня. Даже забавная шляпа-котелок не жала лоб и не сползала. Одёрнув жилет напоследок, я подхватила потайной фонарь и вышла из комнаты, стараясь не стучать каблуками по деревянному полу. Конечно, Юджиния и Магда крепко спали в другом крыле, но по ночам звуки далеко разносились по особняку… Пожалуй, без фонаря я могла бы споткнуться, упасть и тогда на шум точно сбежалась бы вся прислуга.

На половине пути к чёрному ходу выяснилось, что и револьвер, и трость остались в спальне.

Пришлось возвращаться.

Из-за всех этих неурядиц до Крысолова я добралась одновременно смущённая и злая. Щёки горели, точно к ним приложили по пригоршне снега. Корсет немилосердно жал, рубашка топорщилась… Словом, тёплый широкий плащ показался мне истинным спасением, вот только Крысолов не торопился его отдавать.

– Что-то не так? – осведомилась я холодно, размышляя о том, что выглядит пристойнее: нынешние узкие юбки чуть выше щиколотки или брюки из тёмной плотной ткани.

– Наоборот, всё слишком «так», – ответил Крысолов. Голос у него был немного более низким, чем обычно. – Забавно – попасться в собственную ловушку…

– Простите, что?

– Ваш плащ, леди Метель, – невозмутимо откликнулся он.

Мне оставалось только склонить голову и в который уже раз произнести:

– Благодарю, вы очень любезны.

Ночь выдалась холодная. Пока мы добрались до кэба, поджидающего в переулке, я успела замёрзнуть. Привычные юбки, безусловно, были теплее; с другой стороны, в платье не получилось бы перебраться через ограду по лестнице, не зацепившись подолом за кованые верхушки прутьев. Путь до театра прошёл в молчании. Мне не хотелось разговаривать, чтобы кэбмен не запомнил мой голос. Почему безмолвствовал Крысолов, оставалось только догадываться.

Так или иначе, когда возница уныло сообщил: «Прибыли, господа!», – у меня отлегло от сердца.

– По-другому я представляла себе эту поездку, – вздохнула я, зябко ёжась, и обернулась к театру.

Увиденное поразило меня настолько, что ответ Крысолова я даже не услышала.

Театр Уиллоу был… маленьким. Маленьким и чёрным, точно обгорелый дровяной ящик. Он ютился между двумя длинными приземистыми зданиями, обнесёнными глухой оградой. Крыльцо его обвалилось, часть передней стены тоже рухнула. Двор безобразно зарос ежевикой вперемешку с шиповником. Единственная узкая тропа была сплошь в мусоре – битый камень, гнилые доски, подозрительное гнильё, запах которого не могли пригасить даже ноябрьские холода…

– Какой ужас, – вырвалось у меня искреннее. – Ботинки потом придётся выбросить. Так непрактично!

– Непростительное упущение с моей стороны, – развеселился Крысолов и протянул мне руку, предлагая опереться: – Пойдёмте, леди Метель. Здесь раньше жили бездомные, однако новый владелец разогнал всех. А если кто-то и остался, я сумею вас защитить.

– Надеюсь, – вздохнула я и втайне нащупала револьвер, привязанный к поясу.

Идея посетить театр Уиллоу казалась мне всё менее и менее удачной.

До крыльца мы с горем пополам добрались, оскальзываясь на обледенелой тропе. Однако уже на крыльце я поняла, отчего Крысолов обрядил меня в мужской костюм: в юбке, даже самой удобной, пробраться по таким завалам не получилось бы. Внутри театра было ещё хуже. Пожар не пощадил ни лестниц, ни деревянных перекрытий. Кое-где через огромные провалы в полу тянулись хлипкие мостки. Сверху капала вода – даже в такой холод.

– Это вы хотели увидеть? – тихо спросил Крысолов, сдвигая заслонку потайного фонаря. Света разом стало больше.

– Не знаю, – честно ответила я, переводя взгляд с остатков каменных ступеней на неровный дверной проём, с обгорелых досок, торчащих, как оголённые рёбра, на кучи подозрительного тряпья по углам. Над ухом словно вилась противная мошка – иллюзорный зуд то становился громче, то стихал. – Сэр Крысолов, а где здесь была гримёрная?

– За сценой, – так же вполголоса ответил он. – Желаете пройти? Не боитесь призраков?

– Призраков не существует, – покачала я головой, затем вспомнила странную тень в замке леди Абигейл и крепче сжала руку своего спутника. – Куда опаснее дыры в полу.

– Попробуем пройти под сценой, – предложил он после недолгих раздумий. – Вы не боитесь грязи, леди Метель?

– После долгих скитаний в туннелях под Бромли? Увольте, – резко ответила я.

– А крыс?

На сей раз я предпочла промолчать.

Спуск под сцену, к моему удивлению, был относительно цел. Кто-то удосужился починить хлипкие ступени, частью заменив доски, частью укрепив старые. Дерева здесь оказалось значительно меньше, поэтому огонь не причинил столько вреда помещению, как наверху.

– Говорят, тут раньше был особняк – с огромным подвалом и тайным ходом, – шёпотом пояснил Крысолов, крепко удерживая меня за руку, пока я осторожно спускалась по отвратительному подобию лестницы. – Когда-то он тоже горел, и уже на его обломках построили театр Уиллоу.

– Весь Бромли построен на пепелище, – эхом откликнулась я, но между тем подумала, что это место словно проклято. Дышалось здесь тяжело, и не только из-за сырости.

И вдруг в темноте кто-то сипло закашлялся.

Крысолов резко потянул меня за руку, заставляя отступить к нему за спину, и поднял фонарь повыше, освещая подвал.