Командор флота (СИ) - Дубровный Анатолий Викторович. Страница 65

— Вы собираетесь вступить в бой?

— Ну что вы, только создать видимость того, что мы можем это сделать, — ответила Таиса и, усмехнувшись, показала на один из уцелевших малых боевых кораблей, приближающийся к захваченному линкору: — Хотя прицельно выстрелить из нескольких пушек я смогу. Хотите пари? Я собью мачту этому нахально себя ведущему кораблику. Лютенец недоверчиво покачал головой — расстояние было слишком велико, в сам корабль попасть ещё можно было, но вот сбить мачту… Таиса навела пушку и дёрнула за спусковую скобу — грохот выстрела и молчание альбионцев, вызванное этим выстрелом, сменилось восторженными криками. Ядро срезало грот-мачту брига у самой палубы!

— Это невозможно! — выдохнул лютенец, а подошедший Франо похлопал Таису по плечу:

— Что касается пушек, то для Талиаса невозможного нет!

Линкор с гордым именем «Разящая молния», захваченный альбионцами, преграждал путь лютенцам к Артарике двое суток, те, потеряв боевые корабли, не решались продолжать движение к Восточному континенту и на рассвете третьего дня взяли курс на восток. Такая вот была несуразность в названиях, чтоб попасть из Северного континента на Восточный, надо было плыть на запад. Капитан Глантэн отдал команду лечь в дрейф, давая отдых измученной команде. Для управления таким большим кораблём людей было мало, да и некоторые из них были ранены. Несколько тяжелораненых за эти двое суток умерли и были похоронены в море, Глантэн сам прочёл полагающуюся по этому случаю молитву, так как падре Иглоссон тоже погиб. К счастью, судовой врач уцелел и теперь пытался совместно с лютецким коллегой, тоже оставшимся в живых, лечить раненых, не делая разницы между своими и бывшими противниками. К Таисе, по обыкновению находящейся у пушек, пришёл прихрамывающий матрос и сообщил, что её хотят видеть в лазарете — лейтенант Доугберри очень плох и хочет попрощаться со своим товарищем.

Таиса смотрела на бледного лейтенанта-пехотинца: на его губах пузырилась кровь, видно было что он не жилец — рана была смертельной. Судовой врач постоял рядом и отошёл к другим раненым, он понимал, что ничем помочь не сможет уже потерявшему сознание Доугберри. Таиса воровато оглянулась и положила обе руки на забинтованную грудь своего товарища. С точки зрения медицины Доугберри был безнадёжен, но он был ещё живой! Значит, не всё потеряно! Таиса напряглась, и на лбу выступил пот, всё-таки такие действия требовали намного больше затрат, чем швыряние огненными шарами и коррекция траектории полёта ядер. К тому же нигде поблизости не было источника, а внутренний резерв Таисы ещё не восстановился после воздействия на аномальный переход. Таиса убрала руки, а Доугберри открыл глаза и хрипло произнёс:

— Прощай, Талиас, ты хороший друг, ты…

— Я рад это слышать и надеюсь это ещё раз услышать за кружечкой доброго эля, когда вернёмся в Норлум, — подмигнула Таиса и спросила, похлопав по перебинтованной груди Доугбери: — Как себя чувствуешь? Болит?

— Тай! Что ты делаешь? — воскликнул подошедший Франо, его тоже позвали, но он задержался.

— Да вот, хочу объяснить этому симулянту, что надо заняться делом. А он, видишь? Валяется, умирающего изображает.

Услышав такое заявление своего товарища, возмутившийся Доугберри даже сел на койке. Сделал он это очень резко и сразу испугался, малейшие движения у него вызывали боль, но прислушавшись к своим ощущениям, лейтенант растерянно сообщил:

— Не болит, совсем не болит!

— Не так резко, — остановила его Таиса и, опровергая саму себя, сказала: — Ты всё же ранен, поэтому будь осторожнее.

Увидев, что умирающий Доугберри передумал это делать и теперь сидит, к нему быстро подошли оба врача. Размотав бинт на груди, стали осматривать рану, при этом цокали языками и произносили малопонятные медицинские термины.

— А по-человечески нельзя? — спросил Доугберри, но на него спорящие лекари не обратили внимания.

— Бальзам! Заживляющий раны бальзам оказал такое благотворное действие! — говорил альбионец, лютенец возражал:

— Нет, коллега! Это микстура! Моя микстура дала такой результат! Она подстегнула резервы организма — и он чудесным образом исцелился!

Франо недоуменно переводил взгляд с одного доктора на другого, он сам видел, как пуля пробила грудь Доугберри, а сейчас рана выглядела так, словно пуля только задела, слегка чиркнув. Такого эффекта никакое лечение не могло дать! К тому же он видел, как Таиса убирала руки с груди Доугберри. А она, заметив этот взгляд, кивнула в сторону палубы, сказав Доугберри:

— Когда наши костоправы закончат над тобой измываться, поднимайся на палубу. Из офицеров в строю остались только мы с Лео, да ещё капитан, но он ранен. Хоть и легко, но ему тяжело долго находиться на мостике, так что давай, мы ждём тебя.

Поднявшись на палубу, Таиса в сопровождении Франо прошла на нос, там облокотившись о фальшборт, посмотрела на Лео, словно приглашая его начать разговор. Тот немного помявшись, выпалил, словно бросаясь в воду:

— Я видел!

Таиса повернулась к товарищу и удивлённо подняла бровь:

— И что?

— Я видел, как пуля попала в грудь Доугберри! Это было прямое попадание, и рана была большая, сейчас же она, словно его только чиркнуло! Я видел, как ты держал руки на его груди. А когда мы шли на абордаж, ты выстрелил из незаряженной пушки!

— Если я выстрелил, то пушка была заряжена, иначе я бы не смог этого сделать, — мягко возразила Таиса. Но Франо с прежним пылом продолжил:

— Анжелина мне рассказала свой сон! Там была та девушка — Сишта, откуда Анжелина может её знать? Там был ты, но почему-то ты был девушкой! И потом, ваши отношения… Нет не подумай, я не ревную, но почему-то Анжелина относится к тебе как к близкой подруге! Я не могу понять, почему так!

— Всё же ревнуешь, — улыбнулась Таиса, — что ж, Анжелина тебе много рассказала, хотя и не всё. Думаю, что и остальное она тебе рано или поздно расскажет. Понимаешь, Лео, я не мужчина, я — женщина.

— А?! — Реакция Франо была вполне ожидаема для Таисы, она усмехнулась и повторила:

— Да, Лео, я женщина, вот так-то. Анжелина об этом знает, отсюда её отношение ко мне, согласись, девушка девушке может рассказать гораздо больше чем парню.

Франо смотрел на Таису и пытался осмыслить то, что она сказала. Он помотал головой и растерянно сказал:

— А пушки? Ты же стреляешь как никто другой, да и фехтование… Не может быть!

— Лео, тебе продемонстрировать признаки, присущие только девушкам, или ты как джентльмен поверишь мне на слово? Опять же, если я это сделаю, то ревновать теперь будет Анжелина. Ты, только что став её женихом, заставляешь раздеваться других девушек? — Таиса с улыбкой смотрела на ставшего красным друга и также мягко продолжила: — Я надеюсь, что мою тайну ты сохранишь и не будешь об этом никому рассказывать.

Франо закивал и уже собрался что-то сказать, как раздался крик матроса с марса:

— Паруса на горизонте!

— Свистать всех наверх! К бою! — скомандовал Глантэн, появившийся на мостике.

Таиса, посмотрев в ту сторону, сказала:

— Пожалуй, воевать нам не придётся

Подтверждая её слова, через некоторое время матрос, видно разглядев флаги на кораблях, закричал снова:

— Это наши! Наши!

— Эскадра адмирала Франо, — утвердительно сказал подошедший к друзьям, так и не сменившим место своего пребывания, капитан Глантэн. Эскадра, сопровождавшая транспорты с войсками, легла в дрейф, там видели, что линкор лютецкий, но флаг на нём альбионский. С флагманского корабля подошла шлюпка, и мичман, прибывший на ней, пригласил всех офицеров к адмиралу. Ещё несколько шлюпок с призовой командой направились к «Разящей молнии» после того, как Глантэн рассказал мичману о сложившемся положении, и тот сообщил об этом на флагманский корабль, сделав это с помощью сигнальных флажков. На «Льве», флагманском корабле альбионской эскадры, уцелевших с «Неустрашимого» ждал более чем тёплый приём. Альбионская эскадра встретила разгромленную лютецкую и теперь, после официального рапорта Глантэна, на офицеров фрегата посыпались вопросы. Героем, естественно, была Таиса, её умением стрелять и мужеством в бою восхищались все, впрочем, рассказ Глантэна слушали не все, адмирал обнял Франо и спросил: