Защитник и Освободитель - Крабов Вадим. Страница 45

Информация пришла из-за моря, возможно вместе с эмиссаром, а наводчик — кого-то из слуг. Причем он либо сам всерьез верил, что привратники знают место хранения и оно находится на вилле или неподалеку, либо лично ненавидел этих привратников, либо… наврал «волкам». Он же и страху напустил, чтобы не убили ненароком… или она? Двум десяткам память читать?! Придется, если иные варианты не сработают. А Серенгул каков молодец! О груженых и пустых княжеских подводах не рассказал! О них он сам догадался, поэтому под клятву эти сведения не попадали. Впрочем, о крытых военных повозках, снующих туда-сюда, его не спрашивали, но по решимости «хранить государеву тайну» — не открыл бы, хоть и кожу бы с него сдирали! Образ воображаемой пытки сидел в голове вахтера едва ли не ярче реальной картины отбиваемых пальцев. Боль и в том и другом случае — непередаваемая!

Но в реальности и он, и Осбан рассказали все, что знали. Описали мощь Руса, как мага (преувеличенно) и ничего о золоте: «Уходил «тропой» и приносил неведомо откуда». Выли, возмущались, молили о пощаде, боялись умереть и хотели избавиться от боли. Осбан, бедный старик, искренне жалел, что не ведает, где хозяин хранит основное богатство.

«Порву козлов! — Рус сжимал кулаки. Имел в виду «волков» и «своего» предателя, — хоть и живы все — из земли отрою!..», — об имуществе и деньгах не думал. Мелькнуло сожаление о заготовках для амулетов и прошло. Невелика потеря. А готовые артефакты были самыми обычными, купленными в местных лавках. Изучал их, когда оставалось свободное время.

Прав был тот советчик. Только не стоило пытать его людей, может и плюнул бы за неимением времени. Хотя вряд ли.

Рано утром, в дворцовом парке, где стояли шатры для высокопоставленных пленников Рус простился с Борисом.

— Что, Рус, не захотел отправлять меня вчера с тем жадным глупцом Фарманом? — усмехнувшись, спросил месхитинец.

— Ты прав. Посчитал это оскорблением не только для тебя, но и для себя.

— Точно моя помощь не нужна?

— Да сколько можно, Борис! Справлюсь, не переживай. О себе подумай. Вернешься домой, к тебе возникнут вопросы. А что ты делал с Главным шаманом? Может вы и раньше были знакомы? Так и до предательства дело дойдет.

— Не дойдет, — не согласился Борис, — скажу правду — нашел преступника по делу виллы «Апила», напросился допросить и разговорились. Обо мне сложилось особое мнение — люблю разгадывать головоломки. Тебе, княжескому зятю и все остальное, это ничем не повредит. А военных секретов я не знал, так что не мог предать и при желании. У меня там жена, дети, внуки. Как я их брошу?

— Как знаешь, — Рус пожал плечами, — да пребудет с тобой богиня удачи! — Хотел развернуть Воронка, но Борис его остановил:

— Как чувствовать себя на месте Марка?

— Боги с тобой, я еще жив! — открестился бывший грабитель, — но ты прав, неприятно.

— Твоя вилла — продолжение «Апилы». Это ты, надеюсь, понимаешь? У Кагана было много подручных и одного ты знаешь — Карпос. Да, Силы не потревожены, но это еще не доказательство его непричастности. Второй живой помощник — Дохлый. Не улыбайся, опасный тип. Упитанный живчик невысокого роста с румянцем на щеках. Особое отличие: при разговоре всегда активно жестикулирует, шевелит пухлыми пальцами. Это бросается в глаза. — Рус жадно внимал, хотя сама собой «включилась» память Кагана. Дохлый был далеко не единственным «серьезным человеком» в его окружении, возможно, и другие остались в живых. Вряд ли Борис «вычистил» всю «братию». — Еще один момент. Грабители, по показания свидетелей — мужчины, хватали постельное бельё, пусть и дорогое. Сгребли платья твоей жены. Во дворе от половины тряпья избавились. Не правда ли, как-то по-женски?

— Ты хочешь сказать…

— Подозреваю! — перебил его Следящий, — это еще ни о чем особом не говорит, но намекает на участие женщины. В каком виде, судить не берусь, но я полагал бы, что наводчицы. Причем такой, которой верят и у неё есть личные счеты к обитателям «Закатного ветерка»… — задумчиво помолчал и завершил, — пожалуй, всё. Тебе тоже понадобится помощь боги удачи, Рус. Желаю, что она была на твоей стороне. До встречи! — помахал рукой и направился к шатрам, окруженным редкой цепью скучающих стражников.

«Шерше ля фам… Этого еще не хватало! Злится на обитателей виллы и знает, где что лежит… да у меня их четырнадцать штук! Или пятнадцать? Бабы известные склочницы. Не важно, потом… Пиренгул ждет…», — с этими мыслями подскакал к неприметному входу в «Каменный шатер», во дворец владетеля княжества Тир, который и выглядел как огромное обиталище кочевника. Рус бывал в нем неоднократно, но так и не разобрался в лабиринтах лестниц и коридоров.

Пиренгул встретил зятя скромно-торжественно. Отечески обнял и важно произнес:

— Поздравляю, сынок, с победой! Спас старика, — чуть слезу не пустил. Знал бы его Рус похуже — поверил бы в искренность, — твоих молодцов — этрусков лично не видел, но мне докладывают — орлы! Обеспечивают всем необходимым, не переживай, — говорил уже разжав объятия, — храм им построим в Кагантополе, там основное их расположение будет.

— Договорился о проходе, папа? Когда успел? — съязвил Рус.

Столица оставалась закрытой для этрусских подразделений численностью более десятка и Рус с этим согласился. Северным воинам давно определили Кагантополь, как давно наметили примерный маршрут прохода к пятну «для всех желающих». По краю пустыни с частичным захватом Плато Шаманов (еще одна страховка). И в каждом порту останется по пару десятков этрусков. Пиренгул считал, что этого достаточно для «усмирения заморской жадности».

— Не ерничай, сынок, — с отеческим укором ответил князь, — понимаю, у тебя горе, сочувствую. Что-нибудь важное пропало? — при этом вопросе в глазах мага-Пылающего мелькнуло пламя, выдав-таки волнение.

— Ерунда, ни один пергамент не взяли, — отмахнулся Рус, — можно тебя попросить? — так резко перешел к просьбе, что тесть на мгновенье опешил. Ответил не сразу и преувеличено бодро:

— Конечно, Рус!

— Дай мне поговорить с Мирханом.

— Разумеется! Он уже снят с должности за самоуправство. Хотел казнить, но знал, что он тебе понадобится. Допрашивай, сколько потребуется, — само участие.

— Только, сынок… — выдержал задумчивую паузу, — ты бы не увлекался, знаю я тебя. Фарман справится. Он хоть и падок на жирные гекты, но когда надо — росинку в песке отыщет.

— Знаю, Пиренгул, — легко согласился Рус и заговорил о главном, — Тебе сколько времени потребуется на переговоры с царствами?

— За месяц думаю управиться, — серьезно ответил князь, — уже начал.

— Значит, через полторы декады готовься к походу. Пятно нас ждет. По-людски пойдут, не через «яму». Пусть… пять-шесть кочевий снимаются и выдели сотни три воинов. От меня пойдут две сотни этрусков.

— А ты? — спросил внешне безразлично, но с затаенным волнением.

— Я постараюсь, — ответил зять, не моргнув глазом, — думаю, как раз закончу дела. Нет, грабеж ни при чем. На мне еще Кушинар, забыл? Распустились они там без меня, — можно подумать, он успел «построить» кушингов. Но Пиренгулу о том неведомо, — Да, папа, займи сотню гект. Поиздержался…

«Какой-то он подозрительно спокойный, податливый, — думал тесть, глядя в след уходящему зятю, — не простит он оскорбление, упрямый баран! Дарки с ним, только бы обещанное исполнил! Ну Фарман, ну Мирхан — совсем вы обнаглели без Максада. Ничего, приедет — устроит вам скачки на диких единорогах…», — сам не хотел влезать в ведомство друга, были и другие заботы у князя-победителя.

Немногим за полдень, во вторую дневную четверть, в привычном сухом овраге за городом, возник желтый круг. Вскоре из него выпрыгнул Адыгей, а за ним и Рус. Надо отдать должное «степному волку», он не растерялся после падения в песчаный лабиринт, а сразу принял пружинистую стойку и огляделся на все триста шестьдесят градусов. Незаметно осмотрелся, привычно, словно сто раз путешествовал по необычной «тропе». Ни чета целому бакалавру Карпосу, полагавшему, что попал к Тартару. Но будем справедливы: «волк» знал, куда идет, а Текущий не ведал.