Ухаживая за Джулией - Бэлоу Мэри. Страница 11

– Ну конечно, я не могу дождаться этого момента. Уверена, что и они ждут этого с нетерпением. У них ведь всего пятеро собственных детей.

– Они не хотят видеть тебя в своем доме? – спросил он, нахмурясь. Это так похоже на Джулию – заставить его почувствовать себя виноватым, дать понять ему, что он вел себя невежливо и не по-джентльменски и что она нежеланный гость и в его семье тоже.

– Ты ждешь, что я признаю это? – спросила она, бросая на кузена взгляд из-за плеча. – Что мне делать? Смиренно плакать, чтобы вызвать твою жалость, Дэниел? Но это было бы низко с моей стороны. В действительности, я – в завидном положении. Для пяти джентльменов я – ключ к обладанию большим и процветающим имением. Целый месяц я буду забавляться ухаживаниями пяти мужчин, прежде чем выберу одного из них и преподнесу ему себя и Примроуз – не важно, в каком порядке. О, пардон, их ведь четверо?

Он вдруг понял, как глупо было испытать всплеск жалости к ней и позволить этой вздорной девице собой манипулировать.

– Значит, ты не воспользуешься моими советами? – спросил граф.

– Это были не советы, Дэниел, – презрительно процедила она. – Если я последую им, то к концу месяца останусь без мужа и без дома. Как ты глуп! Я прожила здесь большую часть жизни и люблю это место. У меня есть шанс сохранить его на всю жизнь.

Хороший шанс. Я не дам ему ускользнуть из моих рук.

К концу месяца я буду помолвлена – возможно, с Фредди. Возможно, с Малькольмом. Или с Гасси, или Лесом. А может быть, и с тобой. – Она тихо прыснула от смеха. – Если ты считаешь, что я испорчу жизнь одному из твоих кузенов, Дэниел, ты проявишь исключительную галантность и сам женишься на мне.

– Скорее в аду начнется снегопад! – в ужасе воскликнул граф.

Джулия засмеялась.

– Извини меня, – сказала она, делая шаг вперед, – но я хочу положить конец этому приятному свиданию. Комната слишком мала для нас двоих.

Он дал понять кузине, что она может остаться, и сухо поклонился.

– Это не лишено смысла, – произнес он. – Но поскольку ты оказалась здесь первой, я оставляю сад тебе. Никто не упрекнет меня в недостатке галантности.

Дэниел покинул комнату, подавив желание громко хлопнуть дверью. Ему было жарко. Он сцепился с ней, словно уличный мальчишка. Он позволил себе опуститься до ее уровня, ввязавшись в эту глупую ссору. И главное, он не знал причины. Он не мог понять, почему один вид ее, даже мысль о ней, заставляли его ощетиниваться.

Граф вышел из дома через боковую дверь и направился к конюшне. Он ведь не видел Джулию целых шесть лет! Неужели он так не любил ее все те летние месяцы, что проводил в Примроуз-Парке? Но как это могло случиться? Она была тогда девчонкой. Восьмилетняя разница в возрасте была в те годы гораздо заметнее, чем сейчас.

Дэниел не мог забыть, что всегда осуждал ее. В то время как другие девочки – его сестра, и Сьюзен, и даже младшие по возрасту Виола и Стелла – понимали, что существует разница между тем, что дозволяется делать взрослеющим мальчикам, и тем, что ожидалось от девочек, Джулия, играя с кузенами, совсем не думала о таких мелочах.

Он часто думал о том, что дедушке не мешало бы отшлепать ее, и не раз, когда она была ребенком, и нанять ей более строгую гувернантку, когда она подросла, – такую, которая не жалела бы розог. Он даже пару раз говорил ей об этом. Но разве раньше ее поведение вызывало у него гнев, как сейчас?

Впрочем, было еще одно лето, когда она вела себя столь же одержимо, катаясь на лошади верхом, купаясь в одежде, бегая с мальчишками наперегонки – и именно в это лето она начала расцветать. Дэниел помнил, как однажды рассвирепел, когда Фредди увидел, как он смотрел на нее, выходящую из воды, в тонком облепившем ее девичью фигуру платье, толкнул его локтем под ребро и засмеялся так, как мог смеяться только Фредди.

Дэниел помнил, что в ту минуту он готов был броситься одетым в озеро, чтобы остудить жар в крови, если бы его не удержала привычка справляться со своими эмоциями. Тогда ему было двадцать три года. Но он пришел в ярость, что Джулии удалось смутить его, демонстрируя себя и прекрасно понимая эффект, который она произвела на двадцатилетнего Фредди и даже на Гасси.

Дэниел в ту пору считал, что испытываемые им эмоции уместны только в борделях. Юношу поразило сознание, что его возбудила собственная кузина – пусть даже не родная кузина. Джулия. Боже праведный! Ни одна настоящая леди не позволит мужчине испытывать к ней подобные чувства. Но Джулия не была леди. Она олицетворяла собой вульгарность.

Граф достиг конюшни, но передумал ехать на прогулку верхом. Скоро наступит время обеда, и поскольку он теперь глава семьи, ему не пристало опаздывать. Он вздохнул. Оказывается, такая ответственность может стать иногда тяжелой ношей. В той или иной степени он уже нес ее после смерти отца, когда ему едва исполнилось четырнадцать. Теперь ответственность удвоилась. Временами ему казалось, что он пропустил молодость. Он вспомнил о Бланш и снова вздохнул.

Сейчас Дэниел осознал, что Джулия начала раздражать его еще до того, как она пыталась не пустить его в дом дедушки менее двух недель назад. Он просто забыл об этом. Но чтобы вспомнить, потребовалось немного времени.

Впереди у него долгий месяц, подумал он, неохотно поворачиваясь и направляясь к дому.

Во время обеда Джулия сидела между Камиллой и дядей Полом и весело болтала обо всем и ни о чем. Готовясь спуститься вниз, она решила, что никому не доставит удовольствия увидеть, как ее ошеломили события этого дня. Конечно, она была в черном, так как все условились не снимать траур до завтрашнего утра. Но Джулия позволила горничной дольше, чем обычно, расчесывать ее кудри, пока они не заблестели, и уложить их в искусную прическу.

Она даже не взглянула туда, где сидел Дэниел. Он имел наглость усесться во главе стола, где всегда сидел дедушка. Ну конечно, ведь теперь он новый граф и глава семьи. Но не владелец Примроуз-Парка и никогда им не станет. Честь владения поместьем будет принадлежать ей – и кому-то еще. Она старалась не встречаться взглядами со своими кузенами.

Все это ужасно ее оскорбляло.

Ее положение, похоже, изменилось, так как она сделала глупость, поссорившись с Дэниелом в зимнем саду. Ей следовало бы помнить, что для нее ссоры были небезопасны, так как она не умела держать себя в руках и чаще всего кончала тем, что поступала крайне опрометчиво.

Сегодня она проявила еще большее безрассудство, чем обычно. Она сказала ему, что собирается выйти замуж за одного из кузенов – возможно, за него. Она бросила ему перчатку. Теперь отступать было некуда, хотя ей совсем не хотелось выходить замуж за кого-нибудь из них, даже за Гасси, с которым они были особенно дружны. Сказать по правде, замужество с Гасси ужасно ее смущало. Но она должна выбрать кого-то из кузенов, просто чтобы доказать Дэниелу, что она способна на это. Если она возьмет свое слово назад, он, несомненно, решит, что никто из них не захотел на ней жениться.

Итак, она решила соблазнить одного из них и вынудить предложить ей руку и сердце. Она собиралась обручиться, а там можно будет разорвать помолвку, если это окажется для нее невыносимым, но пока Джулия будет играть в эту игру. Хотя эта мысль вызывала у нее отвращение.

И за все это нужно поблагодарить Дэниела. Она украдкой взглянула на него через стол и не могла не отметить, что черное очень идет к его изящной мускулистой фигуре. Прежде Джулия никогда не замечала изумительного густого цвета его каштановых волос. Да, он красив, с раздражением отметила она. Но из этого не следует, что у него хороший характер.

– Джулия, – обратилась к ней Камилла, когда дядя Пол повернулся к тете Юнис, – я вижу, ты подавлена. Но я не виню тебя.

– Подавлена? – Джулия удивленно взглянула на кузину. Ведь она не переставала болтать и смеяться.

– Ты слишком весела, слишком жизнерадостна, – объяснила Камилла. – Мне знакомы эти признаки. Я сама вела себя точно так же после смерти Саймона, потому что боялась, что мне начнут сочувствовать.