Связанные (ЛП) - Нотон Элизабет. Страница 9

Когда Аталанта отодвинулась, ее глаза были полны триумфа, но к нему примешалось отвращение, оттого что Макс снова ее подвел.

Он смотрел на нее, ей в глаза, не отрываясь.

Знал, что в противном случае Аталанта посчитает это еще одним признаком слабости. Максимус всем сердцем ее ненавидел и хотел навредить. Хотя мальчика останавливало вовсе не ложное утверждение, что Аталанта – его мать. Нет, он остановился потому, что оставшуюся в нем человечность, которую так ненавидела злобная мучительница, никак не сломить. До последнего вздоха.

Аталанта вытянулась во весь рост, так что полы красного одеяния взметнулись, и сердито посмотрела на мальчика. Изящной рукой она указала на крепость по другую сторону бесплодного поля.

- Уходи, пока я не передумала и не позволила Танатосу драться с тобой.

Несмотря на желание бежать, Макс повернулся и зашагал по заледеневшей земле, высоко держа голову и расправив плечи. Когда он дошел до большого деревянного строения, то обогнул его и направился к черному ходу. Он знал это место. Хотя основная часть армии Аталанты находилась в бараках среди леса и крутых гор, часть «избранных» жила с ней в главном доме. Танатос, ее архидемон, несколько слуг и Макс.

Он прошел через кухню и тихо поднялся по шаткой черной летнице на четвертый этаж. Этот огромный дом, скорее, хижина в глуши, все же был лучше, чем подземный мир.

Там у него не было собственного места. Здесь, несмотря на холод двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, такой, что Макс не чувствовал пальцы ног, у него по крайней мере был свой угол.

После того, как их выгнали из Тартара по непонятным для него причинам, Аталанта перевела свою армию на эту бесплодную землю глубоко в лесах северной части британской Колумбии.

Макс знал, зачем она привела их сюда: потому что место было безлюдно. Он также выяснил, что сам дом с территорией вокруг когда-то принадлежал старому нефтяному магнату, который нашел месторождение на Аляске. Этот толстосум уже умер, а ужасные подробности его смерти остались в памяти Макса благодаря Танатосу, но никто в городке форта Нельсона понятия не имел, что полубогиня из подземного мира живет среди них. Никто не сознавал, что они скоро умрут. Как и то, что женщина, живущая здесь, собиралась отомстить и строила планы мирового господства.

Его бедра заболели, когда он дошел до четвертого этажа. Макс так устал от сегодняшних сражений, что засыпал на ходу. В конце длинного коридора, который разделял этаж пополам, он едва приоткрыл дверь высотой почти в метр и пробрался в комнатушку.

Внутри он схватился за пыльные деревянные ступеньки и поднялся на чердак. И только тут вздохнул с облегчением.

Его манил соломенный тюфяк на грязном полу.

Грязное окно-скважина высоко на стене выходило на замерзшее золотое с коричневым тренировочное поле, но Макс туда даже не посмотрел, как всегда. Окошко лишь освещало грязную комнатушку.

Он был грязен, в крови и в поту, ему надо принять душ, но время терпит. Сейчас Максу нужно утешение, которое он мог получить только одним способом.

Он прошел по комнате. Одеяло уже сняли с тюфяка - без сомнения, кто-то из слуг, наблюдавших за происходящим на поле. Макс знал, что это наказание за то, что он не воспользовался шансом и не стал убивать демона. Каждый день жизнь напоминала, что в мире все имеет последствия. Но сегодня ему было все равно.

Возле тюфяка стояла миска со свежей водой и тарелка с хлебом. Хотя его желудок забурчал от голода, Макс не обратил внимания на жалкую пищу и прошел дальше.

До пятой половицы от стены. Только он знал, что находится под ней.

Он приподнял уголок заледеневшими, непослушными пальцами и вытащил стеклышко.

Не просто зеркало, а овальный кусок стекла, замороженный с обеих сторон, рифленый внутри и гладкий снаружи. С внешней стороны стеклышко было позолочено, - хотя Макс не знал наверняка, так как прежде не видел золота. Этот тяжелый предмет не больше блюдечка содержал в себе незнакомую ему магию.

Окно между мирами.

Он нежно прижал к себе стеклышко, дошел до тюфяка и опустился на колени. Макс держал сокровище перед собой и шептал слова, которым научился от пожилой дамы, навещавшей его в Тартаре и здесь.

- Покажи мне мое самое заветное желание.

Внутри поднялись волны, а затем стекло прояснилось. Тепло полилось от предмета в руках Макса в его тело, согревая. И когда он посмотрел, то увидел ее лицо.

Волнение охватило мальчика потому, что она редко смотрела прямо на него.

И потому, что это значило: она сама где-то смотрится в зеркало. Возможно, думает о нем в эту секунду, как и он думал о ней.

О, она была прекрасна, улыбнулся Макс. Она так и не постарела, но ведь арголейцы не стареют, верно? Вплоть до последних лет жизни. Все остальные решат, что ей чуть за тридцать, хотя Макс считал, что женщина намного старше. Ее кожа была шелковистой, а глаза – чудесного фиалкового цвета, как его собственные. По крайней мере Макс на это надеялся. Ее волосы были темно-рыжего цвета, спадая на плечи шелковистой волной, которая, по мнению мальчика, была мягкой как на вид, так и на ощупь. Но присмотревшись, внимательно впитывая в себя ее наружность, Макс увидел, что она стиснула зубы и поджала губы. И хотя он видел ее прекрасное лицо со многими выражениями - это не было ему знакомо. Сегодня она казалась… расстроенной.

Ему захотелось ее защитить и найти обидчиков, а затем заставить их заплатить.

Но прежде, чем он успел уловить что-то еще в ее чертах, она отвернулась, картинка поблекла.

Стеклышко снова стало таким же заледеневшим, неровным и холодным осколком, как прежде.

- Нет. Подожди. Вернись. – Макс потряс стекло. – Покажи мне мое самое заветное желание. Вернись! – Он проговорил слова, и снова. Но напрасно.

Тепло, согревавшее его всего несколько секунд назад, ушло вместе с ней.

Зная, что на сегодня это все, Макс растянулся на тюфяке, закрыл глаза и прижал стеклышко к груди. Слезы обожгли глаза, а в желудке снова заурчало.

Никогда прежде он не чувствовал себя таким грязным и неприятным, как в эту минуту.

Может быть, она увидела его через стекло.

Может, именно это ее расстроило, поэтому она отвернулась с отвращением. Но, только подумав об этом, Макс понял, что это неправда. Маленькая старушка в белом одеянии сказала, что зеркало работает лишь в одну сторону. И все же это было небольшое утешение, когда мысли о ней напоминали ему обо всем, чем он не обладал.

Ему нравилось представлять, что она бы им гордилась. За то, что сопротивляется Аталанте, за то, что борется за правду, которую чувствует внутри себя. Но, в действительности, может, это вовсе не так. Может, она увидит в нем то же самое, что и другие – чумазого, десятилетнего мальчишку, который никому не нужен.

Он откатился от еды, которая отчаянно нужна была его телу, и, еле справляясь со слезами, которые теперь катились по щекам, крепко сжал стеклышко.

Тепло, влившееся в него прежде, все еще пульсировало в его груди, поэтому Макс цеплялся за это чувство.

За надежду, что когда-нибудь она за ним придет.

Ему теперь было наплевать, почему она его оставила. Макс лишь хотел вернуть родительницу. Если боги сжалятся и пришлют ее к нему, он станет лучшим сыном, которого желает любая мать. Он дал слово.

Макса манил сон. Мальчик снова увидел ее лицо, только на этот раз она стояла в белом поле. Ее красивые черты были напряжены от волнения, когда она искала, как надеялся Макс, его. И хотя он знал, что это всего лишь сон, он все равно побежал к ней.

Потому что даже увидеть ее во сне - это лучшее из всего, что было в его несчастной жизни.

Аргонавт Зандер никогда не шел на поводу ни у кого. Это было против его природы: если кто-то говорил «садись» - он вставал. Если ему приказывали следовать в одном направлении - он шел в противоположном. Единственный арголеец, к кому Зандер прислушивался, да и то неохотно, – Терон. Так что указания Каллии не просто вывели Зандера из себя, а довели до ручки так, что у него волосы дыбом встали.