Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 4

Мы выбрали странную форму отношений и обитаем в собственной плоскости - находящейся между двумя мирами, и это устраивает нас обоих, но меня устраивает гораздо больше. Всё устраивает, однако Лория за каким-то демоном начинает изобретать новые правила, решив, что мне скучно и следует разнообразить наше с ним происходящее.

А я банально не понимаю, как и чем живут обычные люди. У меня нет их потребностей. Своими попытками сделать отношения насыщеннее и привнести в них нотку культуры Лория создаёт кучу дополнительных хлопот. Не понимает, что мне всё это не нужно. С культурой у меня полный порядок, а что касается насыщенности - я вполне насыщаюсь им.

Зачем мне чужая Дива? Алиссин терпеть не может театр и совершенно не разбирается в музыке, но его попытки ухаживать настолько милы - я таю от одной мысли, что это для меня, ощущаю внутри особую теплоту.

Самая лютая и озлобленная собака - и та ведётся на ласку. Убийце это тоже не чуждо, а может, ласка нужна даже больше. Нам обоим нужна. Мы изголодались по ней. Окунаем друг друга в заботу. Лория избегает поцелуев вне спальни, стесняется проявления своих чувств, а я люблю это занятие, целую за нас обоих. И регулярно дарю дешёвые букетики фиалок – исключительно ради возможности полюбоваться беспомощно детским выражением лица моего сурового рыцаря.

Я загоняю Лорию в угол, и он теряется. Это не его поле боя, не его война. В таких битвах он раньше не участвовал, не знает, куда деть руки, ноги, как реагировать, что надо делать, чем отвечать, краснеет, словно девочка-гимназистка перед учителем-пошляком.

Когда Алиссин начал отвечать - неумелыми знаками внимания, - обитающий внутри меня кот танцевал на собственном хвосте, зажимая подлый рот лапами, чтобы не выдать себя. Не испортить ничем, не заржать в самый неподходящий момент. Лория мне этого в жизни не простит. Нашинкует соломкой, обидится смертельно, сочтёт насмехательством, попытками поддразнить и задеть самолюбие...

Молчу-молчу.

Лукавым змеем подсовываюсь под его локоть, чувственно обнимаю за талию прямо посреди улицы или беру за руку, сжимая ладонь, не позволяя шарахнуться от себя в сторону.

Раз сиганёт, два сиганёт... Но я – ведьмаче, а мы парни оч-чень настойчивые.

Алиссин багровеет, однако не вырывается, соглашаясь с тем, что - можно. В конце концов мучительно перебарывает себя, перехватывает инициативу, вспоминая, что он старше (наивный), мудрее (без комментариев), опытнее (ха-ха-ха), выше (повезло), мужественнее (хе-хе), состоятельнее (гы-гы-гы), очень опытный боец (муа-ха-ха), убийца (иииииииии *тихий всхлип).

Инквизитор дарит мне розы... Огромную изящную корзину, перевитую лентами, наполненную десятками чайных роз. Я теряюсь, не зная как реагировать на подобный подарок.

Зачем мне?.. Он идиот, что ли? Что он делает?

Но посыльные с непроницаемыми лицами заносят в гостиницу корзины. Одну, вторую, третью...

Комната заставляется цветами, заполняется тонким, бережным ароматом. Множеством нежных роз в десятикратном размере - против моих жалких фиалок и общих потуг постебаться по этому поводу.

Лория сидит в кресле и очень внимательно наблюдает за моей обалдевшей физиономией... А затем начинает дико хохотать, стуча ладонью по деревянному подлокотнику. Шутка удалась. Мой перепуганный, шандарахнутый видок стоил затраченных усилий.

Бросаюсь на него, прежде чем сам успеваю понять: зачем-куда? Убить-любить? Чего хочу?

Оказываюсь сидящим на чужих коленях. Это хорошо, что сижу. Когда Лория целует - с бесконечной глубинной нежностью, баюкая вдоль шеи пальцами, - у меня все мышцы принимаются мелко дрожать. Задыхаюсь в дурмане его рта, в движениях уверенных рук, дарящих состояние удивительной детской защищённости.

В такие секунды мне хочется отдать ему весь мир. Ободрать самое лучшее - розами - и бросить под ноги. Но у меня нет ничего, только я сам, а это чересчур сомнительный цветок... Лория сметает все сомнения одним движением. Сгребает на себя, поднимается изящной чёрной скалой, могучей и несокрушимой, как грозная цитадель Илларии.

... Лечу на кровать, беспомощно теряя равновесие в поисках опоры.

Мне страшно оказаться без неё, утратить контроль. Довериться другому - в любой ситуации - невыносимо мучительно. Понять, что существуют вещи, за которые я не отвечаю. Сверху падают розы... десятки благоухающих чайных роз. Колются, падлы...

Пусть...

Алиссин нависает надо мной, удерживая себя на вытянутых руках, смотрит несколько долгих насмешливых секунд, заставляя плавиться, задыхаться от поднимающегося изнутри жара. А затем, не отводя глаз, начинает медленно скользить вниз вдоль тела соблазнительным, искушающим змеем желания.

Выдёргивает завязки рубахи зубами, расправляясь со шнуровкой без помощи пальцев.

Зачем ему слова? Он способен выражать собой весь мир. Самое лучшее в мире - заполнено Лорией.

Чужие губы ловко разделываются с поясом, уверенно тянут материю вниз и возвращаются наверх - получить приз.

Я краснею, дрожу, соглашаюсь на всё... абсолютно на всё. Соблюдать внешние приличия, слушать чужую Диву, не обещать и не обещаться. Рисовать домик на песке...

Иногда мы не видимся по нескольку дней. Ни разу это ограничение не превышало недели, но всё может измениться в любой момент. У инквизиции дел по горло. Естественно. Мы стараемся, подкидываем.

Временами Лории бывает совершенно не до меня, а временами его дела напрямую пересекаются с моими. На поле битвы мы враги, стоящие по разные стороны баррикад. Лория не знает, кто я, зато я знаю, кто он, и это знание–незнание не мешает нам сражаться, ловить неистовые удары друг друга.

Наш бой красив и сложен настолько, насколько возможно сделать прекрасным искусство поединка, превратив драку в составление икебаны. Мы не просто фехтуем - получаем истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие двух мастеров, эстетствующих в любимом деле.

Адреналиновый экстаз, единение чувств и мыслей, игра острого ума. Только с единомышленником возможно поделиться собственным знанием, разобрать по частям основы техники, поговорить о приёмах, похвастаться творчеством, изобрести новые способы и подсказки.

У нас с Лорией всё присутствует по умолчанию. Мы – особое драгоценное знание, разделённое на двоих. Тайное понимание, негласное соглашение... невидимая влюблённость, не озвученная вслух, но явственно проскальзывающая в воздухе жарким волнением, нетерпеливым ожиданием, стеснением воздуха в груди.

Мы - враги без ненависти и желания убить; слишком жалко потерять подобного партнёра; но когда придёт время выполнить работу, каждый из нас сделает то, что должен.