Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Либерт Таисса. Страница 50

— А ты уверена, что они не ядовитые? — сказала я, рассматривая светло-коричневые грибы на длинных ножках со шляпкой, похожей на зонтик. Они очень похожи на опята, и целая горстка, наверное, поместилась бы в руке.

— Я же не собираюсь тебя отравить, — говорит она. — Это псилоцибиновые грибы. Они вызовут у тебя позитивные, возможно, даже метофизические ощущения, — говорит она.

— Откуда ты это знаешь? — удивляюсь я тому, какие слова знает подруга.

— В интернете. Я почти что выучила статью про них. — Смеется.

Я легонько улыбаюсь. Грибы на дне прозрачного чайничка начинают подниматься, когда Лондон заливает их кипятком, и разжиматься, словно бутон, распускающийся с утра.

— А немало ли? — спрашиваю я, видя, что подруга налила воды меньше, чем пол чайника.

— В самый раз.

Вода начинает потихоньку краснеть, а сушеные грибы разбухать. Через некоторое время, Лондон разливает напиток в чашки и дает ему немного остыть. Я притягиваю чашку к себе и начинаю смотреть на жидкость — она похожа на крепкий-крепкий черный чай. А пахнет как картон или даже как старый сапог.

— И что произойдет, когда я это выпью?

— Реальность будет чуток изменяться, — ответила Лондон.

На вкус это бурая жидкость также напоминает старый и жесткий сапог, хотя я и не пробовала съесть сапоги, просто такое ощущение. Я зажимала нос и хмурилась, но после пару глотков все стало не так плохо, вкус исчез, и казалось, что я пью обычную кипяченую воду.

Я села на плетеное кресло, стоящее рядом с цветами, и наблюдала за тем, как Лондон допивают свою кружку. Остатки из чайника она вылила в раковину, грибы выбросила в мусорку и всю посуду хорошо помыла.

— И когда они подействуют? — спросила я.

А затем отвлеклась на папоротник, что стоит справа от меня. У него такие острые листья, кажется, что я обязательно порежу себя, если прикоснусь к нему, возможно, мне даже отрежет руку. Я дышу на лист, но не прикасаюсь к нему, он начинает колыхаться от моих глубоких выдохов. Вижу, как он искажается и сужается. Он меня манит. Он явно что-то замыслил. Я, не сводя взгляда с растения, аккуратно встаю с кресла — никаких резких движений, и коварное растение не заметит, что я стараюсь ускользнуть от него. А затем два его листа преображаются в пасть с тысячью острыми рубцами, он хочет меня съесть. Я словно кошка: на мягких лапах стараюсь скрыться от преследователя.

— Мне кажется — уже, — говорит Лондон.

Я врезаюсь в стул спиной и поворачиваюсь к подруге. Её волосы развеваются, словно язычки пламени, только не алого цвета. Ощущение, что все, что я вижу, искажается, трясется и колышется. Лондон начинает двигаться, а мне кажется, что она ходит как робот — её движения прерывисты. Она садится на пол и начинает рассматривать ковер, трогая его ворс. Я беру из миски с фруктами хурму — она притягивает мой взгляд — и начинаю вертеть в пальцах. Вместе с фруктом я сажусь на стул и стараюсь понять, чего же он от меня хочет. Мне кажется, что коричневатая шляпка у фрукта имеет глаза, и она смотрит на меня. А я смотрю на неё. Становится жутко от взгляда хурмы, и я кладу её обратно в миску.

Хочется пить. Беру чашку, насыпаю в неё растворимое кофе и заливаю водой. Частички тонут в воде, растворяются и просят меня о пощаде. Мне становится их жалко, и я выливаю все в раковину. На дне чашки остался осадок, он преобразуется в непонятные узоры. Я кручу чашку в своих руках, стараясь разобрать рисунок, но не могу понять, что же изображено. Затем чашка падает из моих рук и разбивается о плитку. Я смотрю на осколки с удивлением. Только что это была целая чашка, а теперь она разбилась, устроив фейерверк от прикосновения с полом. Как это классно! Я чувствую, что испытываю восторг от того, что случилось с чашкой, и мне хочется повторить это снова. Улыбаясь, я беру еще одну чашку и сразу же ставлю её на место. Мне так резко захотелось написать Майки.

— Блин, какой этот ковер классный! — произносит Лондон. Она лежит на белом ковре и гладит его, трется щекой о ворс. Эй, я тоже так хочу!

— Оставь и мне место, — говорю я и иду к своему пальто, которое весит на вешалке в коридоре.

Мы с Майки после встречи обменялись телефонами, но еще ни разу не позвонили и не написали друг другу. Я набираюсь ему сообщение: «Приходи к нам». И отсылаю. А затем вспоминаю, что он не знает, где находится это «мы», и пишу ему адрес. Радуясь, я возвращаюсь к Лондон.

— Я оставила его для тебя, — шепчет подруга и указывает на кусочек ковра рядом с ней.

Я ложусь рядом. Белый ворс напоминает мне огромное пшеничное поле, колыхающееся под ласковым ветерком. В этом ковре живет целая вселенная.

— Ты это видишь? — спрашивает Лондон, все также шепча.

— Да. — Я тоже шепчу. Мне кажется это забавным. Наверное, это какая-нибудь игра, придуманная подругой. — А почему мы говорим шепотом?

— Чтобы не спугнуть народ, живущий под плинтусом, — отвечает она. — Я их видела, они такие крошечные, что могут поместиться в ладони.

— Давай их отыщем? — предлагаю я.

Мы начинаем ползать по дому, рассматривая каждый уголок, каждую вещь и каждую щель, стараясь найти этих лилипутов. Я вижу пыль, парящую в воздухе, в лучах солнца и стараюсь поймать пылинки, но они исчезают из моих ладоней. Затем я нахожу Лондон, которая сидит на стуле, поджав ноги под себя, и смотрит на ковер, но это не тот ковер, который лежит на кухне.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я и подползаю к ней.

— Осторожно! Ты что, не видишь, сколько игл в этом ковре? — произносит она.

И правда, у этого серого ковра длинный и острый ворс, похожий на тысячи игл. Я понимаю, что на плитках и деревянном полу безопасно, но этот ковер явно таит угрозу. Затем Лондон встает на стул и перепрыгивает на стол, он шатается под ней всего доли секунд, а мне кажется, что он похож на доску для серфинга.

— Эмили, скорее лезь сюда! Лава надвигается!

И я слушаюсь Лондон. Забираюсь на стол и смотрю на приближающуюся лаву черного цвета. Она съедает всё на своем пути, и всё становится таким же темным, а затем останавливается в нескольких метрах от нас. Кто-то звонит в дверь. Наверное, это Майки.

— Майки, мы здесь! — кричу я.

Но он вряд ли знает, где мы. Потому я выкрикиваю это еще несколько раз, чтобы он шел на мой голос. Майки появляется в дверях и смотрит на нас с удивлением. Мы же с Лондон смотрим на лаву, которая снова начала приближаться к нам, с широко раскрытыми глаза.

— Скорее лезь на стол! — проговаривает Лондон.

— Зачем? — недоумевает он.

— Лава приближается, посмотри! — говорит подруга и указывает пальцем на пол. — Она сжигает все на своем пути!

Майки усмехается и произносит:

— Это всего лишь тень. Здесь много окон, а солнце скрывается за облаками.

— Нет же! — протестует Лондон.

Тогда он подходит вплотную к лаве и наступает на неё. Ничего не происходит. Мы с Лондон удивленно переглядываемся и начинаем слезать со стола. С нами тоже лава ничего не делает.

— Ты только представь, мы бессмертны! — радуется подруга.

— Мы не умрем! — отвечаю я. Я чувствую, что теперь я, действительно, не умру. Мне ничего не страшно.

Затем я поворачиваюсь к Майки и смотрю на него. Он улыбается. Но это не Майки. Моё сердце вздрагивает и наполняется теплотой и радостью. Я так счастлива его видеть, как же давно мы не встречались! Я подхожу к нему вплотную и обнимаю, уткнувшись лицом в грудь.

— Том… — Выдыхаю я ему в куртку. А затем поднимаю глаза на брата. — Как же я рада тебя видеть, Том.

— У вас обоих зрачки огромные, — заявляет Том. — Что вы приняли?

— Останься со мной, Том, — произношу я.

Лондон говорит, что мы выпили немного чая из галлюциногенных грибов. А я все тоже твержу брату, умоляя его.

— Останься со мной.

— Я останусь, — говорит брат.

— Ты же теперь не бросишь меня? — как ребенок, произношу.

Том смотрит на меня немного жалостно, поджимает губы и кивает головой.

— Нет, я тебя больше не брошу, — говорит он. — Больше нет.