Жена на время - Бэлоу Мэри. Страница 19

– Ты, оказывается, стал самым высоким из нас, – заметил он.

– Кажется, так и есть, – ответил брат.

Его светлость, сидя во главе стола, склонил голову, и все последовали его примеру. Конечно, перед обедом полагалось прочесть длинную благодарственную молитву. «Как странно вернуться в прошлое», – подумал маркиз. Быть среди людей, которых он, с одной стороны, совершенно не знает, а с другой – знает как самого себя. И он почувствовал, что в течение этих восьми лет они каким-то странным образом были рядом с ним, были частью его. Их снова связывали тесные узы, как будто они никогда и не прерывались. Маркиз едва не задохнулся от этого чувства.

Когда молитва закончилась, Энтони поднял голову и посмотрел на другой конец стола, где его жена с улыбкой обернулась к сидевшему рядом с ней Уильяму, намереваясь вступить с ним в разговор. И радость от того, что он женился именно на ней и привез ее сюда – пусть на мгновение, – можно было принять за нежность.

За обедом Чарити солгала. Когда Марианна в свойственном ей высокомерном тоне спросила ее о семье, Чарити сказала правду об отце, но умолчала о его долгах и заявила, что она – единственный ребенок в семье. Потом ей пришлось солгать еще раз. Она объяснила, что имение отца перешло в управление дальнего родственника, поэтому ей пришлось стать гувернанткой. Совсем недавно Чарити уверяла своего мужа, что в этом доме никто не сможет ее оскорбить. Но теперь ей показалась невыносимой мысль о том, что члены такой семьи с высоты своего общественного положения могли бы презирать ее братьев и сестер. Она не смогла бы вынести реакцию богатых аристократов на рассказ о несчастной судьбе бедного Фила.

Ее семья – это ее сугубо личное дело. Она даже не будет пытаться рассказать о ней этим холодным людям. Чарити сожалела о том, что приняла предложение маркиза Стаунтона. Причин тому было много. Не в последнюю очередь – необходимость лгать и жить во лжи. Но, напоминала себе Чарити, это только на время. Потом она снова будет со своей семьей и уже никто не сможет их разлучить.

Когда обед подошел к концу, герцог посмотрел на Чарити, сидевшую на другом конце стола, и поднял брови. Она улыбнулась ему – как же трудно улыбаться и не поддаваться гнетущей атмосфере этого дома! – и пригласила дам следовать за ней в гостиную.

Только Клодия поддерживала разговор. Она рассказала о своих детях, с которыми Чарити уже познакомилась в детской, затем пригласила ее в свой дом, чтобы Чарити могла снова увидеться с ними.

– Хотя завтра к вечеру приедут гости, – вспомнила она. – Приходите тогда утром, если вы не очень поздно встаете. Но думаю, вы привыкли вставать рано, вам ведь нужно было идти в класс.

В ее голосе не было презрения.

Гости. Да, конечно. Герцог говорил об этом за ужином. Приедут граф и графиня Тилден с дочерью. Чарити удивило, что ждут гостей, хотя герцог серьезно болен. Ведь именно из-за этого муж вынужден был приехать домой. Но возможно, граф и графиня Тилден – близкие друзья герцога. Конечно, трудно представить себе, что у герцога Уитингсби могут быть близкие друзья.

С прибытием гостей ее положение станет еще сложнее. У нее нет опыта общения с людьми более знатными, чем сэр Хамфри Лоринг. И платьев у нее слишком мало, да и не подходят они для такого изысканного общества. Но она не позволит себе поддаться панике. Ведь в этом и состоит ее задача, разве нет? Ее привезли в поместье именно для того, чтобы она действовала всем на нервы.

– Леди Стаунтон, – громко сказала Марианна, когда мужчины снова присоединились к ним в гостиной. – Сыграйте нам, пожалуйста, что-нибудь. Я не спрашиваю, умеете ли вы играть на пианино, так как предполагаю, что обучение игре на этом инструменте входит в круг обязанностей гувернантки.

– Да, действительно, – согласилась Чарити, вставая. – И у меня был самый лучший учитель музыки – моя мать учила меня играть на пианино.

Инструмент был прекрасный. Чарити уже давно хотелось опробовать его. Она села за пианино и стала играть. Старый герцог остался стоять у камина. Марианна весело беседовала со своими родственниками и громко смеялась. Лорд Твайнэм уютно устроился на диване и закрыл глаза, собираясь вздремнуть после обильной еды. Маркиз Стаунтон подошел и встал за спиной жены.

– Прекрасно, любимая, – сказал он, когда Чарити закончила пьесу. Он нежно улыбнулся и поцеловал ей руку. – Вы поиграете еще – для меня?

– Не сегодня, Энтони, – ответила маркиза, слегка откидываясь назад и глядя мужу в глаза с нежной признательностью. Соглашаясь на его предложение, она и представить себе не могла, что будет вынуждена участвовать в спектакле. Все это было нечестно и не нравилось Чарити, Но беспокоило ее не только это. Она встала и, немного поколебавшись, направилась к камину. Герцог Уитингсби – такой изысканный и властный джентльмен. Так легко поддаться его обаянию и подчиниться его власти. Можно даже начать пресмыкаться перед ним, ведь в соглашении с маркизом Стаунтоном ей отведена лишь роль тени своего мужа, не более того. Но она не будет пресмыкаться перед ним! Чарити взяла герцога под руку и улыбнулась, заметив его изумленный взгляд.

– Отец, – обратилась она к нему, – не хотите ли присесть? Вы выглядите усталым. Я велю принести чай и налью вам чашечку, не возражаете?

Герцог действительно выглядел плохо. Казалось, он держится на ногах только усилием воли.

В комнате воцарилась удивленная тишина. Все затаили дыхание.

– Благодарю вас за внимание, сударыня, – после молчания, которое, казалось, длилось целую вечность, ответил герцог Уитингсби, – но предпочитаю стоять. И я не пью чай вечером.

– О! – в замешательстве воскликнула Чарити. Она продолжала держать герцога под руку, не зная, что сказать, что делать и куда идти. – Можно я постою здесь с вами немного? На всех картинах в этой комнате только пейзажи. А где-нибудь есть портреты? Я имею в виду семейные портреты?

– В доме есть галерея, – вежливо ответил герцог. К их разговору все прислушивались, затаив дыхание. – Да, там есть портреты членов семьи. С удовольствием покажу их вам завтра утром, сударыня.

– Благодарю вас, – сказала Чарити. – Я буду очень рада. А там есть ваш портрет? И портрет Энтони?

Герцог поджал губы и еще больше напомнил ей мужа. А потом свекор рассказал ей о портрете, который был написан всего за два года до смерти ее светлости. Он рассказал о некоторых старинных портретах членов семьи. Один из них был написан Ван Дейком, а еще один – сэром Джошуа Рейнолдсом.

Руки у герцога, как заметила Чарити, были красивые, ухоженные. Сквозь тонкую, как пергамент, бледную кожу просвечивали голубые вены. «Он не лгал, когда сообщал сыну об ухудшении своего здоровья, – подумала она, – Он действительно болен». И ей стало жалко старого герцога. Хотелось бы знать, способен ли он кого-нибудь любить? Любил ли он свою жену? Любил ли своих детей? Любил ли ее мужа?

Чарити пришлось напомнить себе, что дела этой семьи ее совсем не касаются, ведь ей нужно лишь сыграть отведенную ей роль, чтобы заработать денег на будущую жизнь со своей собственной семьей. Ей хотелось иметь как можно меньше общего с этим странным, холодным, одиноким человеком и с его молчаливой, мрачной, грустной семьей. И с его сыном, за которого она вышла всего день назад и с которым провела прошлую ночь. Ее муж. Ее временный муж.

Это был напряженный, утомительный день. И она была рада, что он уже заканчивается.

Глава 8

Маркиз Стаунтон проснулся на рассвете, хотя заснул очень поздно. Он лежал и смотрел в полутьме на знакомый узор балдахина над кроватью. Потом стоял у окна, нервно барабаня пальцами по подоконнику. Озеро в парке серебрилось в лунном свете.

Его охватило беспокойство. Впечатления предыдущего дня беспорядочно мелькали у него в голове. Серое лицо отца. Чарлз, из неуклюжего мальчишки превратившийся в высокого, уверенного в себе молодого человека. Зрелая красота Клодии. Молчаливый Уилли. Сдержанная Огаста. Теплая встреча с Марианной. Его жена, сидящая за столиком для разливания чая, его жена, беседующая за обедом с Твайнэмом и Уилли, его жена, очень хорошо и умело играющая на пианино, его жена под руку с герцогом, она улыбается герцогу и втягивает его в разговор.