Лекарь сказочных душ (СИ) - ЧеширКо Евгений. Страница 2

— Я вам сам все расскажу, а вы меня послушайте, хорошо?

— Хорошо, говорите, что вас беспокоит? — молодой человек присел на стул и взял в руки карандаш, приготовившись записывать.

— Меня Баюном кличут здесь и, как вы уже успели заметить, я — кот. Дело в том, что моя работа заключается в сидении на столбе железном да распевании всяких разных песен. Все бы ничего, но по зиме очень уж некоторые места от столба промерзают. Я понимаю, что вы хоть и лекарь, но по другой части, правильно?

Психолог кивнул.

— Поэтому иногда по ночам хожу я, прогуливаюсь по Лукоморью да развлекаюсь, как могу. А вот сегодня на ваш домик набрел. Вы тут давно?

— Один день только… Вы меня простите великодушно, но хотелось бы перейти уже непосредственно к проблеме, которая вас беспокоит. Хотелось бы поспать немножко перед завтрашним рабочим днём. Вы не против?

— Поспать? Вы поспать хотите? Это хорошо… — протянул кот и, как показалось лекарю, слегка придвинулся к нему по дивану. — Вспомнил я одну песенку, не хотите послушать?

— Уважаемый Баюн, дело в том, что…

— Да ой темыная да осенняя ночушка да ой журилась, Соколова матушка да ой журилась… — Баюн перебил психолога и каким-то завораживающим голосом затянул песню, — да соколова матушка: «Да чего ж моего да соколика долго нет?..»

Лекарь попытался было возразить, но волшебный голос Баюна разливался по дому, хотелось слушать его бесконечно. Веки молодого человека начали наливаться свинцом. Ему очень захотелось спать, но ещё больше хотелось дослушать эту необыкновенную песню до конца. Кот медленными скользящими движениями приподнялся на диване.

— …Чего ж моего да соколика долго нет…

Сначала одна лапа опустилась на пол, за ней вторая. Желтые глаза как будто стали ещё больше. Лекарь видел, как кот шаг за шагом приближается к нему. Волшебная песня играла в голове, очаровывая и сковывая сознание.

— …Видно, его черные галки да злюбили…

Баюн был уже совсем рядом. Психолог видел огромные зубы, которые обнажались при каждом новом слове песни, но уже ничего не мог с собой поделать. Кот уже сидел на столе.

— …Да они ж его в зеленый сад и повели…

Психолог закрыл глаза. Мысли путались. Куда же делся соколенок? И зачем он понадобился галкам… Мягкая лапа опустилась на плечо, и психолог провалился в чёрную пропасть обморока.

«Баюн, Баюн… Он же людоед…» — вспыхнула мысль в угасающем сознании, но тёмная пелена поглотила его с головой…

3

Сознание возвращалось постепенно. Сначала он стал слышать звуки. Два голоса где-то поблизости вели беседу.

— А если он того? Что тогда? Нас Сварожич подвесит за… ну, тебя, например, за хвост. Это в лучшем случае.

— Да я что? Сам виноват. Распределение времени влияния ещё никто не отменял. Нечего по ночам шариться по улице, — этот голос показался психологу знакомым.

— По ночам… — передразнил его голос незнакомца, — на собрания нужно ходить, Баюн, а не курей тырить, пока дома никого нет. Сказано было — договор подписан, специалист приглашён. Ты ж знал, что его нельзя трогать? Скажи честно, знал?

Вместо ответа послышалось недовольное бормотание. Психолог открыл глаза и попытался сесть на кровати. Тело слушалось неохотно, слабость не проходила. Наконец, кое-как справившись, он повернул голову в сторону гостей. У двери сидел уже знакомый лекарю кот, рядом стоял высокий старик. Лицо его было обезображено отсутствием одного глаза и большим крючковатым носом. Причем было видно, что второго глаза на его лице не предполагалось изначально. Он был один, расползшийся на пол-лица какой-то мокрой лужицей. Вторая половина была прикрыта свисающим с головы седым чубом. После увиденного психологу захотелось ещё разочек потерять сознание, но собравшись с силами, он выдавил из себя приветствие:

— Здравствуйте, вы кто?

— Мил-человек, ты не серчай на котика моего, хорошо? Он у меня неплохой, иногда шалит просто… Ну как дитё малое, точь-в-точь. Это он баловался, да? — с этими словами старик слегка пнул сидящего кота.

— Да, это я так… Не со зла, так сказать. Вы уж меня простите, — кот виновато опустил голову, — в качестве извинений, могу исполнить одну интересную песенку…

Старик, уже не шутя, пнул сапогом кота под бок:

— Хорош уже, разошелся, Фредди Меркьюри, блин, усатый!

— Вообще-то, Меркьюри и так усатый был, — попытался возразить Баюн.

— Ты мне поговори тут ещё! Ты мне поговори, я тебе твой столб знаешь куда…

— Да остановитесь вы уже наконец! — крикнул лекарь. — Вы кто такой? Это ваш кот? Что, в конце-то концов, произошло со мной?

Старик перестал пинать кота и повернулся к психологу.

— Прав ты, мил-человек, прав. Забыл представиться. Имя моё — Верлиока. Это — Баюн, но он, я надеюсь, хотя бы представился, когда зашёл, да?

— Представился, представился, а я чуть не преставился от его представлений, — попытался пошутить молодой человек, но было видно, что его шутку не оценили. — Верлиока… Что-то я не помню такого…

— А вот в том-то и дело, знахарь, в том-то и дело… Я присяду, ладно? — не дождавшись разрешения, старик уселся на стул, стоящий рядом с кроватью и продолжил: — Тебя Сварожич в курс дела, думаю, посвятил?

— Ни во что он меня не посвящал! Сказал — иди работай. И всё.

— А-а-а… Вот так даже… — протянул старик, — у него бывает, времени постоянно нет, всё — дела, дела. Ну ладно, я тебе сам расскажу. Как бы тебе поведать обо всем, чтоб ты понял… Ладно, начну с самого начала. Наши миры, твой и мой, переплетены настолько, что уже давно стерлась граница между ними. Так бывает. Вы, люди, считаете, что вы нас придумали. Нет. Мы всегда были вместе с вами, как бы вам этого ни хотелось. Ещё когда вы сидели в пещерах и добывали огонь палочками, вы боялись ночи. Прислушиваясь к каждому шороху, вы прижимались друг к другу и опасливо поглядывали на выход. Потому что тогда вы знали и видели нас. И не было среди вас ни одного человека, который бы сказал: «Да бред это всё! Нет там никого, в глубине ночи, это просто наше воображение!». Потому что нельзя отрицать то, что видят многие. Это глупо. Так мы и жили очень долгое время. Развивались вместе с вами, расселялись по земле тоже с вами, жили вместе с вами. Но вы разгадали одну нашу тайну. Мы сильны, пока вы верите в нас. Мы, так сказать, питаемся вашей верой, понимаешь? Мы никогда не были вам врагами. Но, с другой стороны, мы отслеживали принцип равновесия добра и зла в вашем мире. Да, не буду скрывать, Баюн сожрал на своём веку много людей, и на моей памяти немало ваших жизней. Но такова философия Вселенной. Ваш Дарвин был недалеко от истины, когда описывал теорию естественного отбора… Я не смогу объяснить тебе весь смысл некоторых наших поступков, потому что вы привыкли думать слишком узко. Ты все равно меня не поймешь. Ну ладно, продолжим. В один момент вы поступили очень хитро. Вы решили, что мы для вас слишком уж страшны. И что вы сделали? Вы своими руками стали создавать новых существ. Мы называем их пластмассовыми. У них нет души. У них нет принципов и морали. Они пустышки. Но вы сами, своей верой в них, сделали их сильными. Ты не знаешь меня, мало кто из людей знают Верлиоку. Но все вы знаете Микки-Мауса, утку Дональда, вы смеетесь над Спанч Бобом… Но! Главное слово — смеетесь. Вы создали их своими руками, чтобы смеяться. А теперь они управляют вами. Ты когда-нибудь встречал человека, который бы тебе сказал: «Ты представляешь, мне кажется, что сегодня ночью меня душила губка Боб?» или «Я сегодня был в лесу и отчётливо видел, как за деревом прятался Скрудж Мак-Дак!». Нет. Но среди ваших знакомых найдётся достаточно людей, которые хоть раз в жизни видели Домового или Лешего. Мы ещё сильны, но пластмассовые отбирают нашу силу с вашей же помощью. Вы даже представить не можете, к чему всё это может привести. Ты понимаешь, о чем я говорю, лекарь?

— Да, в общих чертах, так сказать… Но у меня вопрос. Зачем вам понадобился я?

— Дослушай до конца, потом будешь спрашивать. Договорились?