Я выбираю тебя - Шерон Рона. Страница 2

Бросив взгляд на дверь, она крикнула:

–Люси! Беги к Стилгоу! Пусть приведет сюда полицейского с Боу-стрит! Этот человек – самозванец!

– Хорошо, мисс Изабель! – раздался из холла приглушенный голос Люси.

– Не дай ей уйти! – приказал Фиппс своему сообщнику и побежал в холл.

Теперь у двери стоял самозванец, не позволяя Изабель пройти. Она услышала, как открылась и захлопнулась с громким стуком входная дверь.

– Он запер дверь, мисс Изабель! – крикнула Люси. – Что мне теперь делать?

– Быстрее, Люси! – взвизгнула Изабель. – Воткни ему между ребер мой зонтик!

– Ой! – раздался крик дворецкого. – Ах ты, противная девчонка!

– Не помогло! – громко объявила Люси. – Что теперь?

Изабель взглянула на самозванца, и тот сконфуженно пожал плечами. Мысленно проклиная негодяя, Изабель попыталась разглядеть, что происходит в холле.

– Люси, в углу стоит ваза. Разбей ее о его голову!

– Дадли, да заставь же ее замолчать! – взмолился Фиппс. – Меня же убьют!

Едва только Дадли обернулся, Изабель взмахнула сумочкой и с силой ударила его по голове.

– Ах вы, гадкие злодеи! – закричала она, вырвавшись из гостиной. – Вы сгниете в тюрьме!

Изабель почти добежала до двери, когда злобный лай заставил всех замереть на месте. Люси же выронила от испуга вазу.

– Сидеть, Гектор, – раздался низкий мужской голос. Тяжело дыша, Изабель взглянула вверх. Сквозь балясины лестницы она разглядела черного ретривера, сидящего возле пары начищенных ботфорт.

– Дадли, это мой сюртук на тебе надет? – эхом пронесся над холлом голос Эшби.

Дадли съежился.

– Да, милорд, но я могу все объяснить...

– Надеюсь. Фиппс, отойди в сторону. Дай леди пройти.

Фиппс жалобно посмотрел на устрашающую фигуру хозяина:

– Милорд, я...

– Быстрее, Фиппс! – Кожа заскрипела, когда Эшби развернулся на каблуках.

Наконец Изабель пришла в себя. Вот он, ее шанс.

– Лорд Эшби, могу я поговорить с вами?

Мужчина остановился. Невидимые глаза внимательно изучали Изабель в переливающемся свете ламп.

– Подождите в гостиной, – произнес граф после долгой паузы. – Я вернусь через минуту. – До слуха Изабель донеслись звуки его шагов, удаляющихся в глубь дома.

Рядом с ней возник дворецкий с покаянным выражением лица.

– Мисс Обри, умоляю вас, простите.

– И меня тоже, – коротко кивнул Дадли. Теперь аккуратно сложенный сюртук висел у него на руке.

Изабель вернулась в гостиную и принялась нервно расхаживать в предвкушении встречи. Вскоре послышались уверенные шаги. Изабель затаила дыхание в ожидании...

Он возник на пороге, и сердце ее гулко забилось в груди.

– Эшби.

Граф, лицо которого скрывала атласная черная маска, сложил руки на широкой груди.

– Какое облегчение! В какой-то момент мне показалось, что я отправлюсь в Ньюгейт.

Густые, блестящие и необычайно длинные волосы ниспадали на его мощные плечи. Белая батистовая сорочка открывала взору пульсирующую у горла жилку и словно вылепленные искусным скульптором мышцы груди. Черные бриджи плотно облегали бедра графа, подчеркивая выпуклые мускулы – результат того, что их обладатель много лет провел в седле. Высокий и крепкий, он всем своим существом источал мужественность.

Изабель присела в реверансе, распахнув в благоговейном трепете свои голубые, точно небо в безоблачный день, глаза. Даже теперь, когда лицо Эшби скрывала маска, его мрачное очарование притягивало, словно магнит.

Глаза графа, видневшиеся сквозь прорези в маске, блуждали по фигуре стоявшей перед ним девушки. Они начали свой путь от очаровательной желтой шляпки, пристроившейся на копне золотистых солнечных локонов, и спустились вниз по желтому платью. Когда их взгляды пересеклись, Изабель поняла, что память подвела ее лишь в одном: глаза Эшби были не голубыми – очевидно, с ней сыграл шутку его голубой мундир, – а необычного сине-зеленого оттенка.

– Говорите, зачем пришли, и уходите.

Но Изабель лишь ошеломленно смотрела на графа.

– Понятно. – Чувственные губы мужчины изогнулись под маской в циничной улыбке. – А теперь, если вы все выяснили и удовлетворили свое любопытство, позвольте откланяться.

Он быстро пересек комнату, неотступно сопровождаемый черным псом, и рывком задернул тяжелые шторы на окне, выходящем на улицу. Комната погрузилась в полумрак. Изабель страшилась представить себе отражение, которое каждый день видит в зеркале граф. Должно быть, оно ужасно, раз Эшби закрылся от всего мира.

Изабель стряхнула с себя оцепенение.

– Лорд Эшби, я представляю Комитет вдов, матерей и сестер ветеранов войны. Мы являемся благотворительной организацией. Оказываем поддержку женщинам, потерявшим на войне кормильцев. Владельцы магазинов, кузнецы, фермеры... У всех были родственники, жены, дети. Сейчас эти несчастные остались одни в целом свете. Наша цель – помочь им...

– А какое мне дело до ваших целей, мисс? Хорошего вам дня. – С этими словами граф направился к двери.

Когда он проходил мимо Изабель, та схватила его за рукав. Стальные мышцы заметно напряглись под ее пальцами.

– А должно быть, милорд, – уверенно произнесла она. – Ведь речь идет о семьях людей, которыми вы командовали, о семьях храбрых солдат, сложивших голову на поле боя.

Взгляд графа скользнул по руке и остановился на глазах Изабель.

– Ну и что дальше?

Изабель отпустила его руку.

– Думаете, ваши солдаты не вправе были ожидать, что вы хоть что-нибудь сделаете для их семей?

Подойдя ближе, Эшби едва не пригвоздил Изабель к стене горящим взглядом своих глаз.

Не желая сдаваться, она выдержала взгляд мужчины.

– Возможно, если бы вы услышали имя моего брата...

– Я знаю, кто вы, Изабель.

Сердце Изабель подпрыгнуло в груди.

– Вот как? – спросила она, внезапно ощутив, что ей не хватает воздуха. Ребенком она сходила по нему с ума, в то время как все вокруг считали его безнравственным и грешным. Скандально известный повеса, игрок, дамский угодник – вот небольшой список эпитетов, которыми награждали его в обществе. Но Изабель всегда считала, что благодаря уникальному характеру Эшби стоит особняком в компании молодых богатых повес.

– Вы повзрослели, – тихо произнес граф. – В день нашей последней встречи на вас было короткое голубое платье, а голову венчала копна непослушных кудряшек.

Горячий румянец залил щеки Изабель.

– Это было семь лет назад.

В день их последней встречи на Эшби был надет парадный мундир: белые бриджи, голубой доломан с серебряными шнурами поперек, груди и такого же цвета ментик, свисающий с плеча. Граф был неотразим. Тогда Изабель здорово осрамилась перед ним. Ей было пятнадцать лет.

– Вы оставили у себя Гектора, – произнесла она.

– Я же вам обещал. – Черная атласная маска скрывала большую часть лица, но оставляла открытыми упрямо сжатую челюсть, подбородок и губы, которые, как узнала Изабель, не только выглядели мягкими.

Оторвав взгляд от лица графа, Изабель опустилась на ковер и издала тихий мелодичный свист. Огромный пес приподнялся, настороженно поводя ушами. Затем он подошел ближе и обнюхал ее руку.

– Привет, Гектор. Ты меня помнишь? – Изабель погрузила пальцы в густую блестящую шерсть и принялась почесывать пса за ухом. – Когда-то мы были настоящими друзьями. Ты был тогда крошечным щенком. – Пес гавкнул и счастливо завилял хвостом. Изабель рассмеялась: – Господи, как же ты вырос! Стал таким красивым, большим и сильным. – Она подняла глаза, стараясь поймать непроницаемый взгляд Эшби. – Я вижу, о тебе очень хорошо заботились.

– Да, я заботился о нем, – произнес Эшби, хотя оба знали, что Изабель обращается к псу. – Гектор дважды спас мне жизнь. Мы почти братья. – Он подал Изабель руку.

С гулко бьющимся сердцем Изабель вложила руку в большую теплую ладонь графа и позволила ему помочь ей подняться. Они стояли совсем близко в полумраке, создаваемом тяжелыми шторами.

– Мне жаль, что так случилось с Уиллом, – угрюмо произнес Эшби. – Я обещал, что привезу его домой в целости и сохранности, но не смог.