Дикое поле - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 20

– Навьючены уже, господин, – отозвался нукер Гумер, сорокалетний воин, имеющий немалый опыт и в набегах, и в мирных переходах.

– Тогда отправляемся. – Он торопливо взметнулся в седло. – Поедим, когда Ор-Копу увидим.

Слово свое Алги-мурза сдержал, хотя до сделанного несколько лет назад Сахыб-Гиреем перекопа они добрались только к полудню. Животы путников к этому времени изрядно подвело, но нукеры не смели перечить своему господину, а русский… Ему, похоже, было и вовсе все равно – сытно-голодно, холодно-горячо, жестко-мягко. Он рвался вперед, и пока дорога ложилась под копыта, все остальное его вовсе не интересовало.

Подкрепившись хорошо прокопченной, слегка подсоленной кониной, они двинулись дальше, на восток, через земли могущественнейшего крымского бейского рода Шириновых. Один из родов, похоже, недавно откочевал с этих мест, поскольку вместо отар и табунов маленький отряд видел только пеньки подъеденной под корень травы да навозные катыши. Впрочем, к вечеру они выбрались в нетронутую скотом степь, и остановились на ночлег, отпуская ни разу не кормленных за день лошадей пастись.

Наутро они подкрепились жестким вяленым мясом, запив его густым кобыльим молоком, и поднялись в седла. Опять потянулась бесконечная седая равнина, полная ленивых, широких и пологих взгорков и столь же пологих низин, совершенно одинаковых и, на взгляд Тирца, никак не отличающихся друг от друга. Порою ему начинало казаться, что они бродят по бесконечному кругу, – как вдруг среди дня по левую руку не появилась вдруг, словно призрак, одинокая мечеть, ослепительно белая, с голубым куполом и четырьмя светло-розовыми минаретами.

Незадолго до вечера впереди показалась зеленая полоса, похожая на далекий лес. Отряд перешел в галоп и вскоре приблизился к широкой полосе растущих поперек пути тополей и серебристых ив. Татары спешились и вошли под кроны, ведя своих коней в поводу. Магистр последовал их примеру и, спустя несколько минут протискиванья через густой кустарник, вышел к широкой, полноводной реке.

Впервые за все время пути они развели костер и поели не всухомятку, а нормальной овсяной каши с тщательно разваренным мясом, наполнили до горлышка все бурдюки, да и сами отпились водой вдосталь.

– Поутру вверх пойдем, – пояснил развалившийся на толстом войлочном потнике Алги-мурза. – Брод должен быть неподалеку.

«Неподалеку» в устах татарина на деле вылилось еще в полдня пути, однако реку они пересекли, не замочив ног, – воды на перекатывающейся по каменистому руслу стремнине оказалось немногим выше, чем коню по брюхо. Зато на противоположном берегу они почти сразу наткнулись на отару свежестриженных овец, похожих на яблочные огрызки на тонких ножках. Гумер, подчиняясь кивку мурзы, поскакал к пастухам и вскоре вернулся с радостным известием:

– Ставка мансуровского рода у Кривого колодца. Дотемна доберемся!

– Причем тут мансуровский род? – насторожился русский. – Мне ведь Девлет-Гирей нужен!

– Девлета отец беем над Мансуровым и Меревым ногайскими родами поставил, – кратко пояснил Алги-мурза, подгоняя пятками коня. – Где ставка Мансуровых, там и Девлет-Гирей сидит. Теперь уже рядом.

C холма казалось, что пространство вокруг залито водой. Что до самого горизонта плещется огромное озеро, из которого тут и там выглядывают поросшие лесом макушки холмов, темнеют тростниковые заросли, почему-то сильно смахивающие на макушки пирамидальных тополей. Местами островки почему-то выглядели, как сметанные вокруг высоких шестов стога сена. Временами по поверхности озера прокатывалась волна ветра, и по нему начинали течь медленные, величественные волны.

– Красиво-то как, – вздохнула Юля.

– Сейчас, боярыня, – потрепал по гриве своего скакуна Сергей Храмцов. – Сейчас ярило наше поднимется, враз туман разгонит. Моргнуть не успеете.

– Жалко, – тряхнула головой женщина. – А впрочем, пускай. Земля наша в любом виде прекрасна.

Корочаевский боярин покосился на перо, торчащее высоко над беретом, но промолчал. В этот миг полыхнуло заревом над далеким горизонтом, появился край ослепительного диска, начал вырастать, расплескивая яркие лучи – и в тех местах, куда они падали, озерная гладь действительно мгновенно пересыхала, обнажая скрытые под собой луга, заросли кустарника и дубовые рощи. Смерды, скинув шапки, торопливо крестились и кланялись древнему божеству, бояре тоже не удержались и осенили себя крестами.

– Смотрите, река! – вытянула руку Юля. – Это Оскол?

– Нет, – покачал головой боярин Сергей. – Это Бабий ров. Оскол туда, дальше, еще около версты.

– А почему Бабий?

– Сказывают, когда Змей-Горыныч полон на юг гнал, то притомился очень, поспать захотел. А чтобы бабы, пока он дрыхнет, не сбежали, ров прорыл, от Оскола до Оскола. Вот они все на острове и оказались. Ваши, кстати, земли. Лес там небольшой, и луга. Плохо только, половодьем его заливает. Так что усадьбы там не поставить: не снесет, так затопит. Не затопит, так погреба подмочит.

– Если это наши земли, – встрепенулась Юля, повернувшись к мужу, – давай здесь дом поставим, на холме? Самое красивое место!

– Это земли воеводские, – разочаровал ее кареглазый витязь, – до ваших еще верст пять. Но там тоже холмы есть.

– Так тогда поехали! – ожег плетью коня Григорий Батов. – Чего ждем?

Остановившийся встречать зорьку обоз сдвинулся с места и покатил вниз по заросшему сочной травой склону. Они выехали на берег Бабьего рва, проехали несколько верст под раскидистыми ветвями вековых дубов, по песчаной отмели.

– Татары это место любят, – хмуро отметил боярин Храмцов. – Коней поить удобно. Они ведь в набег как раз вдоль рек идут. Орду колодцами не напоить, она реку выхлебать способна. Вот и идут на Русь вдоль Оскола и Донца.

Варлам и Григорий переглянулись. Получалось, многотысячные татарские рати будут ходить север через их поместья! Только теперь они начали осознавать, какую именно награду получили от государя за лихой набег на Дерптское епископство. Дескать: любите саблями махать – вот и машите. А заодно на своей шкуре попробуйте, что такое – набег. По делу и награда…