Мастер Исхода - Мазин Александр Владимирович. Страница 45

Светить моих зверушек я не стал. Если информация о Мишке и Лакомке дойдет до Маххаим, они могут устроить на меня форменную охоту. А характер у меня такой, что роль охотника мне нравится намного больше, чем роль дичи.

Посему, когда изрядно подуставшие (всю ночь шли как-никак) аборигены под утро добрались до нашей стоянки, я встретил их один.

Вернее, пристроился в хвост усталой цепочки, похлопал по плечу крайнего аборигена наконечником копья и поинтересовался, не хочет ли он передохнуть?

Абориген подпрыгнул и с перепугу даже попытался сделать во мне дырку. Я отобрал у него копье, бросил на землю и очень громко осведомился, не хотят ли почтенные следопыты просто поговорить.

«Почтенные» сделали попытку взять меня в кольцо, однако место я выбрал удачно (к тропе с обеих сторон вплотную подступал густой колючий кустарник), и тактический маневр провалился.

Тогда вперед выступил хозяин «похищенного имущества» (его охотно пропустили) и высказал все, что он обо мне думает. В этом описании я выглядел малосимпатично. Впрочем, и сам потерпевший тоже смотрелся не очень. Легкое сотрясение мозга от удара в челюсть – это не страшно. Но лучше бы ему некоторое время избегать тяжелых физических нагрузок.

Я раскрыл ладонь, на которой лежали две железные чешуйки, и поинтересовался, хватит ли этого, чтобы мы стали друзьями? Если не хватит, то очень жаль, потому что парня я не отдам, а больше у меня ничего нет. Кроме, разве что, копья. Копье было тем самым, которое я отобрал у «потерпевшего», но права на него мой оппонент предъявлять не спешил.

Он задумался.

Я ждал, демонстративно поигрывая кисточкой своего львиного пояса.

За спиной продавца матрешек теснились три десятка его сородичей, но призывать меня к ответу в существующих обстоятельствах они могли бы максимум попарно. Сторонников силового решения проблемы я что-то не замечал. Ближайшие ко мне аборигены даже отступили на шаг, оставив потерпевшего со мной один на один. Но он еще колебался, когда неподалеку раздался грозный рык Мишки.

Аборигены заметно напряглись и зашарили взглядами по зарослям.

Не то чтобы они очень испугались, но рык был внушительный. Многообещающий…

Еще пара секунд – и выбор между железом и бронзой был сделан. Как всегда, в пользу железа.

Глава тридцать первая

Охота на оборотня

– Нет, не думаю, что здесь есть какое-то общегосударственное управление, – сказал Говорков. – Я, во всяком случае, ничего такого не заметил.

– А как же парень, который следит за порядком на рынке? – спросил я. – Тот, что пошлину собирает?

– Он местный, – ответил мой новый товарищ. – В поселке есть что-то вроде совета старейшин. Они его и назначили. А сборы они же и делят. И споры всякие разрешают тоже они.

– Чистая демократия, – заметил я.

– Это вряд ли, – не согласился Говорков. – Скорее, родовые связи. И старейшины эти не столько правят, сколько следят за сохранением порядка. За соблюдением законов, вернее, традиций, которым стараются следовать. Главное здесь, судя по всему, система родственных связей. И правила обмена. Натурального и денежного. Деньги тут, кстати, в большом ходу: медь, серебро и такое вот железо, как у тебя. Оно, кстати, не ржавеет. Интересно, почему?

– Думаю, это сплав, – ответил я. – Ванда говорила что-то про его метеоритное происхождение. А золото есть?

– Есть, – кивнул Говорков. – Но только для украшений. Ценится, но умеренно. Дешевле хорошей бронзы. Кстати, не спрашивай, откуда оно берется. Кузнец в поселке есть, но он сам ничего не выплавляет. Использует металлические заготовки. Кует и точит.

– Ну вот, а ты говоришь – нет государства, – сказал я. – Где-то же эти заготовки делают.

– Я не сказал, что его нет, – возразил Говорков. – Я сказал, что ничего такого не замечал. Порядок на дорогах и сами дороги поддерживаются местными силами. Меня тоже когда-то учили, что, если есть деньги, значит, есть и государство, но государство – это армия, налоги, полиция, секретные службы всякие, чиновники… Ничего подобного я здесь не встречал.

– Да ну? А те, кто напал на колонию?

– Уж они-то точно не армия. Просто большая банда негодяев. Они, кстати, совсем не похожи на местных. Чистые негроиды. Безбородые, кстати. Местные их не любят и отзываются плохо. Но вроде не очень боятся.

– Странно, – заметил я. – Сильный воинственный народ, который не стремится поработить других: миролюбивых и слабых…

– Насчет слабых, Володя, ты неправ. Народ тут такой, что в обиду себя не даст. Если ты чужой и не можешь за себя постоять – обдерут как липку. Но своих защищают крепко, хотя ни разу не видел, чтобы до крови дошло. В остальном же… Знаешь, у меня такое ощущение, что здесь нет повода для настоящих войн. Пищи хватает всем, предметов роскоши я тоже что-то не наблюдал. Женщины… Если ты захочешь какую-то женщину – ты ее получишь. У них с этим не так строго, как у нас дома. Скорее, наоборот. Обновление генофонда только поощряется.

– А каково в этой системе место Маххаим?

– А черт их знает! – пожал плечами Говорков. – В поселке они появляются время от времени. Народец здешний перед ними раболепствует и сразу отдает, если что приглянулось. Впрочем, я слыхал: Маххаим платят. Железом, кстати. А еще у них ящеры есть! – Говорков оживился. – Представь – настоящие динозавры! Откуда…

– Откуда – я тебе потом расскажу, – перебил я. – Ты говоришь, что Маххаим людьми не управляют, но я лично видел, как один такой оборотень командовал вооруженным отрядом. Как ты это объяснишь?

– Никак, – Говорков снова пожал плечами. – Те, черные, они тоже вроде бы повиновались Маххаим. Но ведь есть разница между повиновением и управлением. Я бы скорее назвал это сосуществованием. Да ты же сам рассказал, что тебя принимали за слугу Маххаим и относились к тебе с уважением, но без особого пиетета.

– Может, Маххаим – что-то вроде местных богов? – предположил я. – А их слуги – что-то вроде жрецов?

– Исключено, – отрезал Говорков. – Жрецы – это посредники между богами и людьми. А когда «боги» и люди легко общаются напрямую – зачем им посредники? Разве что в качестве пищевого резерва, – Говорков криво усмехнулся.

– И все-таки я не понимаю, – сказал я. – Если эти твари – людоеды, то как они могут мирно сосуществовать с людьми?

– Сосуществуют же, – пожал плечами Говорков. – Учти: тут родоплеменное общество. Главное, чтобы не трогали тебя самого и твоих родичей, а на остальных наплевать. Зато войн нет. Любой конфликт Маххаим пресекут вмиг. Вспомни нашу историю. Наши предки постоянно друг друга резали. Так что с точки зрения смертности Маххаим, может, и не самое худшее зло.

– Ты вроде бы их оправдываешь? – нахмурился я.

– Не их, – покачал головой Говорков. – Людей. Ты осуждаешь аборигенов за то, что они приняли существующее положение, но в чем они виноваты? В том, что родились здесь, а не в Центральной Сибири? И что они могут сделать с Маххаим, сам подумай. У тех – ящеры, телепатия, способность мгновенно залечивать раны…

– Ящеры есть не только у Маххаим, – возразил я, вспомнил динозавра разбойников, напавших на поселок Меченой Рыбы.

– Какая разница! Одной только телепатии за глаза хватило бы. Люди и Маххаим живут бок о бок уже не одно поколение. Привыкли к существующему положению. Всё всех устраивает, поверь мне!

Разговор иссяк. Говорков одной рукой почесывал Мишку, другой – Лакомку. Мохнатые предатели льнули к нему и довольно щурились.

Хороший человек Михал Михалыч Говорков. И мыслит верно. К сожалению. Из моей идеи поднять восстание против оборотней, ничего не выйдет. Технически это осуществимо. Наделать примитивных арбалетов, раздать местным добровольцам… При соотношении сто к одному и на достаточно большой дистанции Маххаим вполне уязвимы. Вот только добровольцев у меня не будет. Не станут местные проливать кровь за свободу. Тем более – свободу в моем понимании.