Расплетающие Сновидения - Парфенова Анастасия Геннадьевна. Страница 46

— Титул?

— Вер. Царевич Халисский.

Кажется, перед тем как начать задавать вопросы, беднягу хорошенько обработали, может подкорректировали что-то на органическом уровне, потому что сейчас он начал отвечать сразу и без запинок. Только светящиеся в темноте расплавленной яростью глаза выдавали, что это всё-таки допрос.

— Приятно познакомиться. Теперь расскажи, что ты знаешь о Мастере-Целителе ЛеКреине?

Пленник дёрнулся в железном захвате Дельвара, да так, что дюжего риани чуть было не сшибло с ног, но послушно начал рассказывать невесёлую историю своего знакомства с неким ЛеКреином. А я вдруг обнаружила, что с трудом могу сосредоточиться на его словах.

Я вглядывалась в искажённое яростью лицо, пыталась понять, что же передо мной. Всё словно отодвинулись, голоса звучали приглушённо и как-то рокочуще. А в ушах стучало — неужели так громко может шуметь моя кровь?

Запахи. Запах свежего снега, леса и диких зверей. Мята и лимон — от Аррека. Сладковатый, ненавязчивый, бьющий точнёхонько в гормональную систему — Нефрит. А вот то пятно горьких ароматов — наверное, Сергей.

Но отчётливей всего ощущался запах пленника: дикий, мускусный. Нечеловеческий. Запах сырой шерсти и застарелой крови. И ярости. Бешеной, застилающей мысли и звуки ярости.

Казалось, кровь не течёт — кипит в жилах. Казалось, мышцы болят и стонут от желания превратиться во что-то иное, что-то сдерживаемое лишь волей чужаков. Казалось...

Мир окрасился в красное и золотое. Луна почти жгла глаза нестерпимым приказом.

Я подняла руки и увидела, что пальцы заканчиваются когтями. Не аккуратными, длинными и смертоносными когтями эль-ин, а жуткими, грязными полумесяцами, уродовавшими руки, заставляющими кости хрустеть от боли.

На фалангах пальцев появилась шерсть. Люди пахли уже не своими ароматами, а кровью. Горячей, вкусной кровью, свежим парным мясом, в которое можно вцепиться клыками. Та-ак...

Я действовала с безошибочностью, выработанной долгой практикой и здоровым инстинктом самосохранения. Миг — и меня окружила стена Вероятности, щит, наглухо отсекающий все лишние впечатления. «Я — Антея тор Дериул-Шеррн. Я — эль-ин. А ещё я — вене, и иногда это доставляет больше хлопот, чем хотелось бы».

Привычное с детства внушение помогло, но собственный муж по-прежнему вызывал подозрительно гастрономический интерес. Что-то в этом было не то.

Закрыть глаза. Вдохнуть свежий, тщательно отфильтрованный воздух параллельной Вероятности.

«Мой мир — синий и холодный, в отстранённых тонах зимней ночи. Мой мир — золото, и многоцветье, и голубизна цветка, жгущего петлицу куртки. Мой мир — это мой мир. И он таков, каким я пожелаю его видеть».

Давящий багрянец наконец отступил. Стало возможно расслышать что-то ещё, помимо грохота собственного сердца. Я подняла веки и встретилась взглядом с потрясённым, исполненным не то надежды, не то ужаса взглядом пленника. И обеспокоенным взглядом Аррека. Проигнорировала первого и послала второму извиняющуюся улыбку. И почувствовала, что меня окружает ещё одна стена щитов, на этот раз куда более искусно сработанных. Параноик. Но заботливый.

Н-да. Что-то совсем вы не в форме, леди из Изменяющихся! Конечно, и раньше случалось излишне увлекаться изучением, полностью втягиваться в мир другого существа, но сейчас это казалось особенно не к месту. Чуть было прямо там не превратилась во что-то лохматое и клыкастое. Зато теперь я о вервольфах знала много всякого интересного. Забавные, кстати, создания. Как-нибудь надо будет попробовать пройти трансформацию до конца.

Допрос заканчивался. Из обрывков я смутно уловила, что в Халиссе обретает некая секта, мешающая магию с политикой и, помимо прочих своих многочисленных достижений, умудрившаяся спутаться с одним из членов пресловутого Круга. Проход к его замку находился где-то в горах. Карту с указанием маршрута извлекли напрямую из разума Вера: вряд ли оборотень, побывавший там в звериной форме, смог вспомнить маршрут осознанно.

Наконец всё, что можно, из пленника вытряхнули. Собрались было уходить, Вер вновь затравленно дёрнулся в медвежьей хватке риани. Судя по всему, он пребывал в полной уверенности, что доживает свои последние минуты: кто же будет оставлять живого свидетеля?

У Аррека были другие планы. Пленника швырнули на снег, и невидимые путы, сдерживающие его, мгновенно исчезли.

Трансформация заняла от силы десять секунд. Я стояла, пойманная между отвращением и удивлением, не способная оторвать глаз от удивительного зрелища, боролась с желанием сбросить щиты, ощутить волшебство этого превращения более полно. Понять. Постичь.

Он выгнулся, было отчётливо видно, как скользнули под кожей острые кости, как налились железом мышцы, которых не было, не могло быть в человеческом теле. Шерсть, густая и чуть рыжеватая, вдруг засеребрилась под призрачным светом луны, снег разрывали уже не скрюченные пальцы, а жёсткие, страшные даже на вид когти.

Молодой рыжеватый волк грациозным прыжком скрылся в подлеске, злобно и голодно блеснув на прощание желтизной глаз.

— Н-да, — протянул Сергей. — Повезло местным с царствующей династией.

Аррек небрежно махнул рукой.

— Вполне приличные волки. Мне, честное слово, приходилось встречать куда более бездарных правителей, пусть даже с куда более чистыми родословными.

Мы, не долго думая, шагнули в портал, в тепло и уют устланных меховыми шкурами комнат. Оба риани вышли, Нефрит, не утруждая себя уточнением очевидного, деловито принялась собирать немногочисленные распакованные вещи, мне же хотелось внести ясность в ситуацию.

— Вам, ребята, не кажется, что мы действуем несколько топорно?

— Разумеется. — Аррек. Этак устало и умудрённо.

— И?

— Я хочу, чтобы нас заметили; с десяток ложных следов и шумовая завеса параллельных расследований смогут сбить противника с толку. Пусть поломают голову, что задумано на самом деле.

Поднять шум и посмотреть, что будет. Не то чтобы оригинально, но срабатывает. Особенно в мастерском исполнении — а другого Аррек бы себе не позволил.

— Мы сегодня уходим в горы?

— Да. Как только рассветёт. Ты...

Он на мгновение заколебался.

— Да? — Мой голос — сама подозрительность.

— Гм, — дарай благоразумно отодвинулся на пару шагов, — может быть, имеет смысл задержаться? На пару часов.

Он не сказал «тебе нужно отдохнуть», что спасло нас обоих от семейного скандала, но я всё равно вскинулась.

— Нет.

— Как пожелаете, моя леди.

В этот не самый удачный момент дверь широко распахнулась, и в комнату, завывая и пьяно терзая струны гитары, ввалился Л’Рис. В ноздри шибанул непереносимый запах спирта.

— Гаа-аспаа-ажа А-эя... — Это он, надо полагать, мне.

Ступающий Мягко пинком отправил дверь на место и, стоило внушительной, усиленной его же собственными заклинаниями деревянной перегородке отрезать нас от коридора, мгновенно протрезвел.

Брови Нефрит взлетели изумлёнными птицами — уж кто-кто, а Видящая Истину точно могла сказать, что он вовсе не притворялся, а был действительно пьян. Вдрызг. А теперь вот оказался трезв как стёклышко. Впрочем, ни первое, ни второе состояние никак не должны были отразиться на его способности собирать информацию.

— И о чём же говорит местное общество? — Я чуть склонила голову к плечу.

Он, бережно укладывая гитару в чехол, поморщился.

— Местное общество на удивление молчаливо. По крайней мере, относительно того, что действительно опасно и действительно интересно. Чувствуется долгая школа партизанских войн — наши любимые оливулцы до такого уровня поднимутся разве что через пару поколений.

— Не поднимутся, — буркнула я, — так им и дали добрую сотню лет продолжать эту развлекуху с терактами. Либо ассимилируются как миленькие, либо получат свою дурацкую независимость и будут думать, на кой она им была нужна.

— Гмм... Ну, в любом случае, в таверне никто и словом не обмолвился о делах, хотя я готов заложить собственную шевелюру, что как минимум треть там присутствующих состояла в как минимум четырёх подпольных организациях: что-то криминального толка, что-то борющееся за свободу родной Халиссы против лаэсских захватчиков, ещё что-то здорово напоминающее царскую тайную полицию (серьёзные, кстати, ребята). И, самое интересное, подпольный союз местных магов, учёных и шарлатанов.