Свет в окошке - Тронина Татьяна Михайловна. Страница 42
Даша покосилась на Бориса.
Тот стоял, обняв жену за плечи. Был виден его профиль, озаренный огненными всполохами. Лицо спокойное, бесстрастное – ни мыслей, ни чувств на нем.
…Последняя надежда, если она и была, исчезла к полудню. В полдень разобрали еще дымящиеся паром головешки и нашли то, что когда-то было Сергеем. Очень немного осталось от него…
– Если бы я была с ним, то ничего бы не случилось, – мрачно произнесла Варвара, стоя рядом с Дашей.
По пепелищу бродили пожарные, пытаясь понять, что явилось причиной возгорания, неподалеку стайкой толпились соседи, бурно обсуждая произошедшее. Судя по обрывкам фраз, доносившимся до Даши, все окружающие давно ожидали такого исхода.
– …Пил он… запойный!
– Ни семьи, ни детей… хуже собаки…
– Чалым помогал, по хозяйству. Если б не Чалые, с голоду бы давно помер…
– …Да что вы такое говорите! Чалых только пожалеть можно! Наш Серега Бориса Чалого с толку сбивал… Слава богу, Наталье легче станет без такого соседа жить!
– …Но руки, конечно, золотые у мужика были! Машину мне всегда чинил. Лучше всякого автосервиса!
– …Телевизор, холодильник, стиральную машину, даже автомагнитолу починил, которую на помойку уже хотел выбросить!
Все считали Сергея хоть и рукастым, но пропащим человеком. Никто не заметил, что он изменился в последнее время, стал другим.
– Если бы я никуда не уезжала… – на Варьке, как всегда, был черный балахон с бахромой. В первый раз этот наряд был кстати. Черный, черный цвет, как цвет этих головешек…
Варвара не плакала, не рвала на себе волосы, но выглядела очень больной, несчастной.
– Варя, ты не виновата.
– Нет, виновата! – мрачно произнесла Варвара. – Я же знала – Серегу ни на минуту нельзя оставлять одного. Именно сейчас… Понимаешь, он только-только решил изменить жизнь – и любая мелочь могла сбить его с толку. Дальше бы проще было, дальше бы он пообвыкся, сильней стал. Но сейчас… Я за документами поехала, за вещами… ему забор велела починить. И вот…
– Варя, не надо.
– Я его чувствовала. Я была в нем уверена – не бросит, не предаст. Он хороший, очень добрый… был. Дурачок, конечно. Но такой милый дурачок… По мне лучше доброта, чем ум! – Варварин голос неожиданно задрожал. – Видела я этих умников… тьфу!
К ним подошла Наталья:
– Даша, Варя… Идемте в дом.
– Нет, сейчас опять поеду… – уже спокойно произнесла Варвара. – Надо хлопотать. Дел всяких невпроворот… Морг, бюро ритуальных услуг. Я не хочу, чтобы его, как собаку…
– Вот именно. Вам надо посидеть, прийти в себя, перекусить, – Наталья подхватила Варвару под локоть, настойчиво потянула к дому. – Варя, не спорьте!
Даша пошла за ними.
На кухне сидел Борис все с тем же бесстрастным лицом, испуганные дети (к этому времени они уже все знали), Фелица Юрьевна – эта то и дело крестилась, шепотом одергивала Никитку:
– Хоть раз спокойно посиди! Видишь, что творится-то…
Завтракали молча – овсяная каша, омлет, мясное суфле…
«И когда это все Наташка успела приготовить?.. – подумала Даша. – Ночь она не спала, все утро бегала…»
– Варя, как вы?
– Ничего, спасибо.
– Варя, если нужна наша помощь…
– Нет, спасибо.
– Феля, она кто? Эта тетя – кто?
– Тсс! Тихо сиди. Это Серегина невеста.
– Не-вес-та? Такая сталая?
– Какая же она старая? Это ты молодой слишком! Тихо сиди, не разговаривай…
– Совсем забыла… – глядя в тарелку с кашей, невнятно пробормотала Варвара. – Я же с хорошей новостью ехала, Даша…
– Какой новостью?
– Твою пьесу берут.
– Какую пьесу? – От неожиданности Даша едва не поперхнулась чаем.
– «Яблоневый сад». Про нынешнюю буржуазию, как ты выразилась когда-то…
– «Яблоневый сад»… Кто берет «Яблоневый сад»? – спросила ошалело Даша.
– Сапогов.
– Сапогов?!!
– Сапогов? Тот самый? – невольно улыбнулась Наталья на другом конце стола.
– Варя, ты серьезно? Ты ничего не напутала?
– Нет, ничего. Тебя искали долго – ни один номер не отвечает, ни сотовый, ни городской… Пошли на студию, нашли меня. Двадцатого октября Сапогов ждет тебя, будет договор подписывать с тобой… Ты согласна?
– Какой разговор… Дура я, что ли… когда сам Сапогов… лучший режиссер страны…
– И актер он хороший, – встряла в разговор Фелица Юрьевна. – Помню, в шестьдесят девятом первый фильм с ним вышел… Я прямо влюбилась, до сих пор забыть не могу! И сейчас он хо-ро-оош! В возрасте, конечно, но такой душка!
– Кто, Феля? Кто?
– Тихо, Никитка… Тихо сиди! Я и забыла… Горе-то какое у людей! Сидишь и не знаешь – то ли плакать, то ли… – нянька безнадежно махнула рукой.
– «И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть…» – без всякого выражения произнесла Варвара.
– Я отправила «Яблоневый сад» в шестьдесят театров… и никто… ни одного ответа… и вот… – пробормотала Даша.
– А что тут удивительного? – пожала плечами Варвара. – Все театры пьесами завалены, их даже не читают. Разве кто порекомендует режиссеру, по знакомству – дескать, обратите внимание на этого автора…
– А как же Сапогов на мою пьесу внимание обратил? – дрожащим голосом спросила Даша.
– А никак. Случайно. Его величество случай. Как мне рассказали, зашел в литчасть (а там все от пола до потолка рукописями завалено), твоя пьеса ему на лысину упала. Выругался, развернул. Прочитал первую страницу. Потом вторую… Ночь не спал, под утро всех своих друзей обзвонил – нового автора нашел! Гениальную пьесу буду ставить!
Борис молча, с неподвижным лицом, смотрел на Дашу.
– Дашенька, я тебя поздравляю… – сердечно произнесла Наталья, потянулась через стол и погладила Дашу по плечу.
– Теперь дело пойдет… – механическим голосом продолжила Варвара, не поднимая глаз от тарелки. – Дашкой заинтересовались. О ней все эти старые пердуны узнали – режиссеры, в смысле… На части рвать будут. В нашем деле так – то густо, то пусто…
– Вот работа – не дай бог! – перекрестилась Фелица Юрьевна. – Никакой стабильности…
– Ладно, поеду… – Варвара встала из-за стола.
Даша пошла ее провожать. Уже садясь в машину, Варвара снова вспомнила:
– Еще что… Вот голова! Дашка, у меня же для тебя еще один сюрприз… – она потерла виски – измученная, несчастная, не похожая на себя.
– Какой еще сюрприз? С меня одного Сапогова вполне хватит! – испуганно, печально произнесла Даша.
Варвара достала из бардачка фотоаппарат – в пластиковом прозрачном чехле, с торчащими из другого отделения проводками.
– Узнаешь?
– Не-ет…
– Дашка, это же твой!
– Мой? Нет, ты что-то путаешь… Мой у меня украли. Тогда, в начале сентября… Выхватили сумочку – помнишь, я рассказывала? Это твой. Точно, твой! Сама говорила – у нас одинаковые… Ты меня еще учила, как им пользоваться!
– Нет, это твой. – У Варвары, видимо, уже не было никаких сил спорить. – Мы их перепутали – там, в парке. У тебя украли мой, а твой остался у меня. Чехол, зарядное устройство и провода – мои, да. Но они мне теперь ни к чему.
– Ты уверена?
– Да… Зачем мне провода, когда фотоаппарата нет?..
– Ой… слушай, забирай его себе, вместе со всей этой ерундой. У меня теперь в телефоне неплохой фотоаппарат, мне второго не надо…
– Мне тоже ничего не надо, – сказала Варвара, сунула Даше чехол со всем его содержимым и захлопнула дверцу.
– Ну, как знаешь… – растерянно ответила Даша. – Пока.
– Пока! – Варвара подняла стекло – и в его отражении вместо лица подруги Даша увидела небо, деревья, обгоревшие балки – то, что осталось от дома Сергея. Потом изображение дернулось и поплыло в сторону – машина тронулась с места.
Даша вернулась в дом. «Надо бежать отсюда. Как можно скорей! Лишь бы только Бориса больше не видеть… Повод есть – моей пьесой заинтересовался Сапогов… Елки зеленые, и что же я с Варькой не уехала?! Надо позвонить ей, пока она еще рядом… Пусть вернется, заберет меня! Ну, а не дозвонюсь, так своим ходом… Так, где мой сотовый?..»